Когда оживают Страхи - Сергей Джевага

Но о том властно напоминал чек на миллион эаров в кармане нового пиджака. И второй, на сто тысяч, коими О’Двайер лично компенсировал конфискацию глаза стража. А еще сумка с валяющимся на дне ключом от обители. Да ставшая почти привычной мигрень.

Впереди меня ждала встреча со Стариком, длинные разговоры и обсуждения, непростые решения и не менее тревожные события. Предстояло перенести на бумагу остальные книги, что утащил из хранилища и о которых благоразумно умолчал при разговоре с грандом и его приближенными. Следовало пообщаться с Дампиром насчет Теней, каким-то образом найти Мерти и, наконец, навестить мать.

Дел по горло, да. Но сейчас я наслаждался прогулкой и тем неповторимым ощущением жизни.

Остановившись на перекрестке, уставился на цветной бумажный фонарик, хрустнувший под подошвой ботинка. А потом заметил работяг, снимающих со стен гирлянды и лампочки, вспомнил: ведь верно, Самайн прошел. Праздник я пропустил, пока бегал от потусторонних тварей. Оставалось надеяться, что он хоть кому-то принес радость.

Пожав плечами, я свернул в тоннель справа, извилистый и узкий, тонущий в загадочном желтоватом сумраке и ведущий в район, где обитали Старшие семьи. Двинулся мимо гротов, шлюзовые ворота коих были украшены замысловатыми гербами, а дворики монументами, стены лепниной, – навстречу нечастым прохожим и более редким самобеглым повозкам на электрической тяге.

В какой-то момент в душу вполз тот самый долгожданный покой. Тревожные мысли выветрились, и разум почти слился с пустотой и немотой камней вокруг. Я шагал, переступал лужи, щурился на свет фонарей… пока не остановился у очередных ворот.

Пришел. Я дома.

Мысль, странная в своей простоте, обожгла разум. И я несколько мгновений стоял перед люком, пытаясь уместить ее в голове и победить неверие.

Да, у меня есть дом.

Иронично хмыкнув собственной реакции – вот дурак, застыл столбом, – я разбил онемение в членах и сделал шаг к воротам, протянул руку, чтобы нажать на кнопку звонка. Но за секунду до того, как палец коснулся металла, уловил чужие эмоции и замер, резко повернулся вправо.

Она сидела в густой тени между фальш-колонной и статуей какого-то из моих предков. Съежившись и дрожа от холода, обхватив колени руками и опустив голову. Маленькая девочка лет десяти – двенадцати на вид, с жидкими черными волосами, ниспадающими неаккуратными прядями, в длинной грязной и рваной рубахе – то ли выкопанной на какой-то помойке, то ли превратившейся в лохмотья за время мытарств.

Нищенка? Но как оказалась в верхнем городе? И на бледную не похожа.

– Привет, – сказал я. – Ты потерялась?..

Девочка вздрогнула, а потом медленно подняла голову и посмотрела со злостью, обидой и невыразимой мукой.

Сырой комок в животе завозился и подкатил к горлу, по спине побежали мурашки, дыхание перехватило. Я отступил в испуге, не веря глазам, но понимая – истинно. Она приходила ко мне в образе омерзительного чудовища. Являлась в виде роскошной томной красавицы-сердцеедки. Шептала в ухо и подкрадывалась подобно маленькой девочке из детского кошмара. И именно в последнем облике пришла сейчас.

Узкое исхудавшее личико, хрупкое тельце ребенка. Но между тем знакомые до боли черты и желтые глаза. Конечно, не те узкие щелочки, заполненные потусторонним сиянием. Нет, просто необычайно широкая янтарная радужка. Да и в тот момент, когда приоткрыла рот, показались знакомые заостренные зубы.

Быть того не может! Как?..

Тень у ног беспокойно завозилась, превратилась в кошку и с любопытством уставилась на нежданную гостью. От моей безмолвной спутницы повеяло сомнениями, удивлением и смутным узнаванием.

– Где тебя носит, Мак-Моран? – зло прошипела До. Настоящая. Живая. Из плоти и крови. – Где?.. Я по вашим грязным норам брожу сутки, всю задницу отморозила! Жрать хочу! И ты не представляешь, как паршиво быть в этом дохлом теле! А все ты… Сначала разозлил, отчего решилась напасть в Самайн, и тем нарушила гейсы. Потом решила защитить тебя от того чудища, и получила сама. Я тебя ненавижу, Мак-Моран!

Она накинулась на меня с кулаками, принялась колотить в грудь и зашипела. Но вскоре выдохлась и замерла, не в силах что-либо вымолвить, способная лишь сверкать глазищами и тяжело сопеть.

Я смотрел на нее какое-то время. А потом осторожно сказал:

– Добро пожаловать в реальный мир. Есть, говоришь, хочешь?

– Хочу! – выпалила она. Но поняла, что прокололась. По-детски надула губы и сложила руки на груди.

– Тогда пойдем, – предложил я и протянул ладонь. – Заодно расскажешь, как так вышло, что ты здесь, а не там.

Аванпост Северного пограничья Олдуотера

Наши дни

– Кажется, мы опоздали, – мрачно сказал инквизитор, глядя на экран.

На выпуклом стекле сквозь рябь помех электронной трубки и мглу, что создавала толща воды, просматривалось черно-белое изображение. Контуры огромного цилиндрического строения, установленного на скальном основании дна, – жилой модуль аванпоста. Рядом такой же, но испещренный множеством ферм и шлюзовых труб, – порт. Чуть поодаль едва виднелся купол административного отсека, несколько коробок производственных цехов, массив антенн и сфера соларитового реактора, системы жизнеобеспечения.

Обычный с виду аванпост, рассчитанный на население до пяти тысяч человек и пробавляющийся добычей руд, торговлей с соседями. Скучный, казенный и до боли похожий на сотни таких же, разбросанных по пограничью Олдуотера и построенных по одному и тому же проекту.

Вот только необычным казалось то оживление, что царило вокруг поселения. На мутном экране видно, как из порта одна за другой отчаливают субмарины: тяжелые грузовики, легкие катера и батискафы, старые пассажирские лайнеры. Причем отчаливают в такой спешке, что ни о какой навигации не идет речи.

Прошла минута, и стало видно, как один из сухогрузов резко дал влево, задел пузатым боком пассажирский лайнер, сбил и поволок к корпусу аванпоста. И через две минуты обе субмарины окутались облаком пузырьков и медленно пошли на дно.

– Рули заклинило, – почти в полной тишине, повисшей в рубке линкора, прошептал молодой мичман. – Точно, рули. Не может же быть, что…

Ему никто не ответил. Никто не сделал замечание. Потому что остальные офицеры точно так же в мрачном молчании следили за гибелью аванпоста и кораблей. Но хуже всего была напряженная тишина, в которой сменялись картинки. Это было почему-то особенно жутко.

Техноэльмик повозился с настройками, навел резкость и фокус на портовом модуле. И стало видно, как из отдельных ниш будто пробки вылетают мелкие бочонки спаскапсул. Все, кто мог, покидали аванпост.

– Звук, – сухо приказал Ардал О’Хейс, мастер-инквизитор.

Ему вторил капитан судна, связист отреагировал, и через мгновение динамики взорвались жуткой какофонией: крики, плач, мольбы о помощи, ругань, какой-то скрежет и удары, рычание. Звуки разбежались по контрольной рубке корабля, множественным эхом полетели по коридорам. И каждый, кто слышал, невольно замер и вжал голову в плечи.