Катарсис. Темные тропы - Виталий Храмов

Сирус и Волчица так крепко вцепились друг в друга, словно хотели стать единым целым. И их желанию способствовали друзья, что своими объятиями вдавливали их друг в друга. А потом Сирус и Волчица прямо так, как были (Волчица полностью обнажённая), просили мать и Инквизитора – как высшую, из известных им, власть – благословить их союз. Возражающих опять же не было.

Потом всем составом и со жгучим любопытством разглядывали трофеи. С удивлением обнаружили печатки Казначейства и Ловчего Императора среди кучи золотых побрякушек.

– Думаю, взяты они были исключительно из эстетической ценности, – сказал Инквизитор, забирая из кучи трофеев загогулину излучателя. – Слишком опасная игрушка эта для вас, ребята. Что собираетесь делать со всеми этими трофеями?

– Продать и нанять Золотых Пик! – воскликнул Оскал. – Дед Мороз нам советовал учиться у лучших. И оборонять Запад!

И после этих слов Волчонок горделиво выпрямился, распрямляя плечи, как это делал Старый Волк в торжественные мгновения.

– Дед Мороз? Смешно, – сказал Инквизитор и покачал шлемом с глухой личиной. – Нет, с торгом спешить не стоит: продажа такого объёма накопителей обрушит их стоимость. И укрепит Тёмных магов. Вам и этого золота и самоцветов хватит. А с Золотыми Пиками я вам помогу договориться. Ещё раз настоятельно не рекомендую продавать накопители. Лучше уговаривайте своих знакомых магов из университета. Как залог в найме и оплаты их службы как раз пойдут накопители. Да и в бою пригодятся. Против Тьмы. А при продаже это лишь усилит Тёмных. Золота у всех этих Тайных Советов и Теневых Лож не в пример более, чем в мошнах Светлых. Всю Казну Императора разворовали.

И Инквизитор щелбаном отправил печатку Казначея в угол.

Огнянка вцепилась в Скипетр Резонанса и уже не собиралась его никому уступать. Никто и не оспаривал её права на сей ценнейший для мага артефакт. Из присутствующих, не считая Инквизитора, девушка была самым мощным и самым умелым магом. Она уже превысила по своим возможностям порог боевого мага, хотя ещё не получила подтверждающих сей факт атрибутов – мантии и кольца боевого мага Огня.

В это время сверху по ступеням спустилась Пламя в дорожной одежде, с мешком заплечным, надутым пожитками, в нём сложенными.

– Куда ты, девочка моя? – удивляется Лилия.

– Пошла ты! – выкрикнула в ответ девочка, выпрямляясь, с вызовом смотря в глаза Лилии яростно горящими глазами в чёрных, заплаканных провалах лица.

– Что? – изумилась властительница Медной Горы.

– Что слышала! – Пламя плюнула на пол под ноги властительнице и пошла на выход, гордо задрав нос.

Волк поймал её за ухо и резко выкрутил, спрашивая:

– Ты что себе позволяешь, дитя? Где должное почтение к госпоже?

– Отросток ей конский под хвост, а не почтение! – взвизгнула девочка.

– Что? – уже изумились Сирус и Огонь. Они привыкли к восторженному обожанию Пламени к ним. А такой злой, колючей и дерзкой девочку никто не ожидал увидеть.

– Почтение? – взвизгнула Пламя, ловко вывернувшись из рук ошарашенного Волка. – Я вижу, какое почтение принято у вас! А он для вас старался!

Пламя указывает на груду трофеев на столе, на полу.

– Это не отменяет твоей дерзости, сестрёнка! – напомнила Огнянка. – Тебя приняли в этом доме как кровную, родную! И чем ты отблагодарила? Уроном чести хозяев? Уроном чести Инквизиции?

Из глаз Пламени брызнули слёзы.

– Вы видели, в каком он виде всё это принёс? – взвизгнула Пламя. – Он был много хуже Серолапки! В боку – вот такенная дыра! Весь изодранный и пожжённый, голова пробита, рука отрублена и лишь Мертвой Водой да перчаткой того Умника и держалась на месте! Идите в мойню, на его лохмотья посмотрите, что вы ногами в угол презренно запихали! А кто подумал – откуда это? Почему новые одежды Деда стали такими? Он для вас!.. И… что она?.. А ты! Ты послала его на Смерть! Убить Живчика!

Ахнула даже сама Лилия, закрывая рот обеими ладонями.

Инквизитор всё это время молчал, даже отступив глубже в помещение, чтобы видеть всех разом, но не мешать разворачиванию событий, проясняющих непонятные для него мелкие несостыковки.

– Зачем убивать Живчика? – удивился Оскал.

– У неё спросите! Она кричала, что Живчик убил Малыша. И что Дед должен убить Живчика!

– Малыш жив! – кричит в ответ Лилия. – Он принят на обучение умению Воинства Света.

– Ты обманула его! – визжит Пламя. – Он…! Он…! Ты…!

И девочка разрыдалась, рухнув на свои же ноги. Лицо её исказилось в крике и рыданиях.

– Он ушёл! Навсегда! Искать обратно свою смерть!

Повисло тяжёлое молчание. Лилия, закрыв лицо руками, стояла на коленях, раскачиваясь вперёд-назад. Молодёжь понуро молчала, боясь не то что посмотреть на вдову Медного Владыки, а даже переглянуться между собой.

– Это очень тяжкие обвинения, девочка, – рокочет Инквизитор. – Подстрекательство на убийство называется. И тяжело карается. Как и ложное обвинение.

– Нет! – закричала Лилия, разворачиваясь к Инквизитору и даже чуть сдвигаясь к Пламени – в инстинктивной, почти неосмысленной попытке защитить ребёнка. – Она права! Я вспоминаю. На меня как наваждение какое нашло! Мне так было обидно, что у меня отобрали ещё и Малыша!

Лилия заламывала руки, не вставая с колен.

– Поймите! Я потеряла всё, что для меня было ценностью жизни! Мужа, Северную Башню, дочь, теперь ещё и сына! Самого младшего, самого беззащитного! Как будто ему мало досталось! Я будто сошла с ума, когда Живчик сообщил, что Малыш остаётся у них! Я пила! Выпила столько, сколько не знала, что можно выпить! И – да! Я вспоминаю, что я вывалила на него всю свою боль! Я виновата! Я! Не он! Не Пламя! Я!

И она зарыдала. Ничего больше нельзя было разобрать в её словах, кроме «я» и «виновата».

– Он пришёл из Мира Теней, – рыдала Пламя, – к тебе! По твоему зову! Презрев смерть, презрев сам уклад жизни! Сбежав от Предначертанного! Не принадлежа ни Миру Живых, ни Миру Мёртвых! К тебе! Его любовь сильнее Смерти! А ты? Ты в первый раз унизила его, заплатив за его любовь, как продажной девке, а теперь и вовсе указав ему, что он всего лишь – слуга! Я всё слышала! ОН! Дед! Побратим Пересмешника и Матери Жизни и Смерти! И он слуга? Да кто ты такая?..

Инквизитор, казалось, одним шагом перешагнул всё помещение, встал перед девочкой, смотря на неё сверху вниз.

– Ты слышишь его? – спросил он.

– Постоянно! Когда он рядом! – всхлипывала девочка. – Как только Дед опять появился в Мире, слышу его. Всю его боль!

– Куда он идёт? – спросил Инквизитор. Но и все остальные подались вперёд. Даже Дубняк под окном встал на носки сапог, вытягивая шею, чтобы поднести ухо ближе к разбитому окну.

– Я же сказала! – тихо шепчет девочка. – Куда глаза глядят! Искать обратно свою смерть! Он больше не хочет быть живым. Он не хочет больше страдать, испытывать чувств. Потому что его любовь опять ранила его. И он не может терпеть эту боль! Не может, не хочет! Он не хочет больше быть человеком! И хочет умереть!