Если сердце верит - Барбара Делински

— Думаешь, они были близки? Забудь об этом, Кип. Ведь Россетти — священник.

— Да, именно об этом я подумал в первую очередь, но потом разузнал еще кое-что. Священник не обязан быть девственником. Вот когда его рукоположат, он должен соблюдать целибат. А это не одно и то же. Видимо, многие пасторы изведали любовь к женщине, и именно из них получаются самые хорошие священнослужители. Ведь они лучше понимают своих прихожан и способны реально помочь с проблемами брака.

— Ты притягиваешь факты за уши, Джон.

— Неужели? Разве ты не способен представить себе Россетти в качестве юного жеребчика? Ну, извини, Брайан. Все сходится. Терри много раз избивали. Наверное, он защищал мать, которая страдала за свою любовь. Фрэн Россетти, как привидение, витал над супружеской постелью Салливанов. Терри рос, лелея в своем сердце ненависть к нему, а заодно и ко всей католической церкви. Он сочинял пасквили именно о том итальянском квартале, где воспитывалась его мать и где, как теперь выясняется, она сблизилась с Россетти. Когда отца Фрэна произвели в кардиналы, это окончательно взбесило Терри. Он искал компромат, но не нашел, и тогда придумал все сам.

— А мать это подтвердила?

— Она умерла.

— Тогда все это спекуляции. А у меня, между прочим, есть документ — магнитофонная запись.

— Так проверь ее!

Джон мог бы на этом остановиться. Но до сих пор он не занимался старшим братом Терри — Нейлом Салливаном, священником.

Между тем именно ему всегда отдавалось предпочтение в семье. Именно его любили больше, а били меньше, чем Терри, да еще вечно ставили младшему брату в пример. При этих обстоятельствах легко понять, что старший брат отождествился в сознании Терри со всей церковью. И не нужно быть гением, чтобы увидеть связь между безудержной любовью матери к старшему сыну, ее мечтой сделать его священником и карьерой самого Фрэна Россетти.

Обдумав все еще раз, Джон понял, что кое-чего достиг. Но профессионализм требовал большего: он хотел убедиться во всем наверняка.

И Джон начал разыскивать брата Терри.

День рождения Ханны выпал на вторник. Договорившись, чтобы ее пораньше подменили в цехе, Лили помылась и переоделась, потом отправилась к племяннице и помогла ей надеть новое платье. За подружками они должны были заехать в четыре и сразу отправиться в кино, а после этого — пообедать.

Увидев, что племянница одна, Лили удивилась. Роуз забросила старшую дочь домой после школы и тут же укатила с младшими.

— Я сама ее отправила, — заявила Ханна. — У Эммы и Руфи сегодня гимнастика, и я сказала маме, чтобы она отвезла их. Я и сама оденусь.

Лили, конечно, знала, что Ханна уже взрослая и самостоятельная, но Роуз все-таки следовало остаться в такой день дома. Лили снова подумала, не усугубляет ли она и без того сложные отношения матери и дочери. Но что сделано, то сделано.

Выйдя из душа, Ханна завернулась в огромное полотенце и связала его узлом на плоской груди. Чтобы оно не падало, ей приходилось плотно прижимать его к телу своими пухлыми ручками. Волосы девочки падали на спину мокрыми прядями. Но от радостного ожидания лицо ее сияло.

Уже одно это чего-то стоило, и Лили решила, что незачем мучиться угрызениями совести. Она усадила племянницу на табурет в ванной комнате и сушила феном ее волосы до тех пор, пока они не стали глянцевито-гладкими, слегка завивающимися на концах — именно так, как хотелось Ханне. Лили аккуратно подстригла девочке челку, потом помогла Ханне надеть зеленые колготы, брызнула ей за уши своей туалетной водой и помогла облачиться в новое платье. Она повернула племянницу к себе лицом, решив слегка подрумянить ей щеки, но это оказалось не нужно — бледная, словно алебастровая кожа, и так уже розовела от удовольствия. Все-таки Ханна была настоящей дочерью Роуз.

— Отлично смотришься. — Лили удовлетворенно вздохнула и повернула племянницу лицом к зеркалу. — Потрясающе красиво!

Ханна, казалось, расцвела у нее на глазах, выросла и стала стройнее. Хорошее начало для такого приятного мероприятия! Но больше всего удивили Лили очаровательные подружки Ханны. Поначалу они стеснялись, но вскоре освоились. Когда же прямо в машине начали разворачивать подарки, их словно прорвало. Сидя за баранкой микроавтобуса, принадлежащего фирме «Сады Блейка», Лили прислушивалась к восторженным похвалам. Ах, какое же у Ханны потрясающее платье, какие у нее потрясающие волосы и туфли! И все эти ахи и охи вплетались в беседу, каждую минуту становившуюся все более непринужденной.

Ханна была прелестна и держалась любезно и доброжелательно, развлекая гостей. Лили не раз пожалела о том, что Роуз, Арт и Майда не видят сейчас девочку. Но сама она испытывала гордость, которой хватило бы и на четверых.

Ханна была счастлива. Лили радовалась за нее. Впрочем, она с самого утра была оживлена. Ведь то, что Джону удалось узнать о Терри, сильно меняло дело. Газета еще не согласилась проверить подлинность пленки, но и не отказалась сделать это. Кэсси надеялась, что если пленку подвергнут экспертизе, то очень скоро наступит развязка скандала.

Лили ждала от газеты не денег, а только публичных извинений. Ей вовек не забыть того, что ее личную жизнь выставили на всеобщее обозрение. Боль возвращалась каждый раз, когда она вспоминала о Бостоне.

К слову сказать, Лили напрасно опасалась, что во время поездки по городу ее снова кто-нибудь узнает. То ли люди успели позабыть о скандале, то ли не все видели ее фотографии, то ли пятеро девочек привлекали к себе внимание, но Лили, казалось, никто не замечал.

Вечеринка прошла великолепно, и, когда они завезли домой последнюю гостью, Ханна забралась на переднее сиденье, встала на колени и обвила рукой шею Лили.

— Ну, разве не чудесный у меня получился день рождения?! — воскликнула она с таким ликованием, на какое способны только дети.

Лили улыбнулась:

— Чудесный.

— А какие классные подарки я получила! — Ханна начала снова перебирать их и расхваливать каждый. Вспомнив мультики, она вдруг сказала: — Но обед мне понравился больше всего. И не из-за еды, — добавила она, — а потому, что у меня такое милое платье, и потому, что я была со своими друзьями.

— Твое платье действительно милое, и ты в нем просто красавица.

— Они все время это повторяли, правда? — спросила сияющая Ханна.

— Конечно.

— Ой, смотрите, тетя Лили, вы пропустили наш поворот!

— А хочешь заехать к бабуле? Рассказать ей о празднике?

— Да!

Майда была не одна. Вместе с Эммой и Руфью сюда приехала Роуз. Обе малышки уже надели пижамы и собирались ложиться. Ханна обрадовалась, что мама ее увидит, и с победоносным видом вышла из машины. А Лили подумала о том, что если бы ей не пришло в голову заехать сюда, то Ханна после своего праздника очутилась бы в пустом темном доме.