Чужие. Геноцид. Чужая жатва - Роберт Шекли

– Совсем никаких, Гилл? Вы же так на нас похожи.

– Внешность может быть обманчива.

– И меня вы не находите привлекательной?

Снова последовала долгая пауза. Потом андроид произнес:

– Знаете, как говорят люди: «Не будите спящую собаку». Я бы так ответил на ваш вопрос.

– Почему это?

– Потому что человеческой расе не нужны синтетические люди с эмоциями.

– Может, это другая раса. Может, я тоже не похожа на других. Я бы совсем не возражала, если бы у вас были чувства. Тогда вы смогли бы рассказать мне о своих переживаниях, а я вам – о своих.

– Наши переживания были бы разными, – предположил Гилл.

– Вы так уверены? – спросила Джулия. – Иногда я ощущаю, что во мне заложена программа, написанная кем-то другим. Она называется «красивая воровка». И иногда мне очень хочется, чтобы ее переписали. А вам когда-нибудь этого хотелось?

– Да, – ответил Гилл. – Я понимаю, о чем вы говорите, – он раздраженно покачал головой. – Простите, мисс Лиш, я должен закончить проверку оружия. Мы можем понадобиться доктору Мяковски в любой момент.

– Делайте, что должны, – сказала Джулия.

Она ушла, а Гилл долго смотрел ей вслед.

Звездный свет сиял на скафандре Рыжего Барсука. Он покинул воздушный шлюз «Доломита» и отправился в невесомость к месту крушения грузового корабля. Сзади его прикрывал напарник, освещающий осколки мощным двойным лучом фонаря.

Барсук жестикулировал, указывая направление, хотя их цель была достаточно хорошо видна – это была серая масса обломков, соединенная в нескольких местах и закрывающая звезды.

Добраться до места назначения было просто. По сигналу Барсука разведчики открыли клапаны реактивных двигателей, с помощью которых перемещались в открытом космосе.

Барсук спросил по вмонтированной в шлем рации:

– Ты хорошо меня слышишь, Глинт?

– Четко и ясно, – ответил напарник.

Они приземлились на самую большую секцию корабля, закрепившись с помощью магнитных ботинок. Барсук открыл герметичную дверь, ведущую внутрь.

Металлическая обшивка была сорвана – по-видимому, мощными взрывами. Протиснувшись между двумя искореженными балками, они проникли на борт судна.

В свете фонаря они увидели тела людей, попавших в ловушку вакуума, внезапно вытянувшего воздух из корабля после повреждения обшивки. Искалеченные тела лежали, прижатые обломками, или свободно плавали в невесомости.

Барсук и Глинт передвигались медленно и неуклюже, сжимая в руках фонари, мерцающие бриллиантовым светом. Труп, зацепившийся за петлю шланга, слегка дотронулся до шлема Барсука, словно приветствуя его.

Рыжий рассмеялся и оттолкнул тело в сторону. Оно медленно поплыло по разбитой каюте, расставив руки в стороны, будто мертвый пловец.

Они добрались до палубы. Здесь было больше тел: некоторые были искалечены механизмами, сорвавшимися с мест от неожиданного взрыва, а другие выглядели умиротворенно, будто погибли, так и не узнав, что произошло. Смерти пришлось хорошо потрудиться, пока вечная тишина космоса не погребла всех членов экипажа грузового корабля.

– Вижу центр управления, – сообщил Глинт по рации.

– Отлично, – сказал Барсук. – Давай быстрее заберем то, за чем пришли, и уберемся отсюда к чертям.

Они проплыли мимо пульта управления, который выглядел как новый. На верхней перегородке было выгравировано название корабля.

– «Королева Вальпараисо», – прочитал Глинт. – Больше она никогда не долетит до Земли.

– Какое несчастье, – сказал Рыжий безжизненным и невыразительным тоном. – А вот и то, что мы ищем.

Под командным пультом находилась панель с тремя вмятинами размером с кончик пальца. Барсук нажал на них и повернул по часовой стрелке, установив положение на двенадцать часов. Панель отъехала в сторону. Используя кусачки из набора с инструментами, прикрепленного на талии, Барсук перерезал провода и достал маленький, но тяжелый ящик, сделанный из металлизированного пластика.

– Вот за этим мы и приходили. А теперь нам пора убираться отсюда.

Вернувшись на борт «Доломита», Барсук и Глинт прошли через воздушный шлюз и переоделись в свою одежду. Глинт направился к лифту, который вел в командирский отсек корабля, но остановился, заметив, что Барсук не идет за ним.

– Что случилось, Рыжий? Разве мы не отнесем ящик капитану?

– Отнесем, конечно, – подтвердил Барсук, – но не сейчас.

Он пошел по коридору с надписью: «Секция «Д». Вход только для персонала, имеющего разрешение». Глинт последовал за ним.

– Что ты делаешь? – поинтересовался Глинт. – Ты собираешься настроить эту штуку?

Барсук остановился и бросил на товарища презрительный взгляд:

– Ты действительно идиот! Нет, я не собираюсь настраивать эту штуку. Как ты думаешь, почему я добровольно вызвался сделать эту работу?

– Я не знаю, – признался Глинт.

– Я хочу узнать, что записано на пленке «черного ящика» до того, как отдам его капитану. Он сам ни за что не скажет нам о том, что узнает.

Глинт с восхищением посмотрел на Рыжего Барсука, который ломал фиксатор, приводящий в движение дверь в секцию «Д», а затем поспешил за напарником.

Посадочный модуль был слишком мал для отдельных кают, но в нем нашлось уютное местечко, в задней части которого находилась убирающаяся в стену кровать. Стэн прилег. Когда Джулия зашла, он спал, даже не сняв очки. Его круглое лицо казалось совершенно беззаботным. Девушка наклонилась, чтобы разбудить его, но в последнее мгновение передумала. Он казался таким умиротворенным, а его широкое лицо было спокойным и красивым. Она заметила, что у него очень длинные ресницы и нежная кожа – он казался совсем юным.

После того как Стэн принял «Ксено-Зип», дух его умчался в безграничные дали подсознания. Он путешествовал в мире чистого света и дружески улыбался каким-то грезам.

Джулия смотрела на него почти с трепетом. Она знала, что Стэн витал где-то в своих снах. Он путешествовал в дебрях памяти, встречаясь с образами, которые уже встречались на его жизненном пути или еще когда-нибудь встретятся, а потом все воспоминания таяли, как воск в теплых объятиях души. Словно волшебник, Мяковски имел власть над временем. Он осознал, что мгновение – вечно, и будто пытался удержать этот миг на острие иглы.

Теперь он находился в собственном времени. Он был там, куда Джулии никогда не удастся проникнуть. Но ей было интересно, сколько ему осталось прожить в мире твердых тел и грубых сил? Сколько времени осталось в распоряжении у нее самой? И знал ли об этом профессор, находясь в мире грез?