Золотой дождь - Джон Гришэм

— Заполните заявление о скоростномпрохождении, — говорит он, делая пометки в блокноте. — Защита будет возражать.Мы проведем по этому поводу заседание, и, если я не услышу с их стороныдостаточно убедительных доводов против, я удовлетворю ваше заявление. Я дамчетыре месяца для анализа дела. Времени достаточно для всех заседаний,ознакомления с документами, письменных запросов и тому подобного. Когдарассмотрение всех обстоятельств завершится, я представлю дело в суд.

Я делаю глубокий вдох, у меня стоит ком вгорле. Мне кажется, что это уж чересчур ускоренно. И мысль, что придетсявыступать против Лео Ф. Драммонда и его шайки на открытом судебном заседании,перед присяжными и так скоро, меня по-настоящему пугает.

— Мы будем готовы, — уверяю я, хотя не знаю,какими будут мои следующие три шага, но надеюсь, что говорю более уверенно, чемсейчас чувствую себя.

Мы еще немного болтаем, и я ухожу. Киплерпредлагает звонить, если у меня возникнут вопросы.

* * *

Я ему готов звонить уже через час. Когда я возвращаюськ себе в офис, меня ждет толстый конверт из «Тинли Бритт».

Лео Ф. Драммонд, несмотря на скорбь по другу,потрудился на славу. Машина подачи очередных заявлений на полном ходу.

Он подал ходатайство насчет гарантии уплатысудебных издержек. Это легкая пощечина мне и моим клиентам: так как мы всебедны, Драммонд выражает тревогу по поводу наших возможностей в этом смысле.Платить придется, если мы проиграем дело и судья вынесет решение, чтобы мыкомпенсировали все издержки обеих сторон. Он также подал ходатайство, прося осанкциях в виде денежной компенсации за то, что я и мои клиенты затеяли стольнедостойный процесс.

Первая его бумага не идет дальше гипотез.Вторая очень скверно пахнет. К обеим приложены длинные, красиво оформленныезаключения с соответствующими примечаниями и сносками, указателями ибиблиографией.

Внимательно еще раз прочитав ходатайство,решаю, что Драммонд подал их, стараясь что-то мне доказать. Такие требованияредко удовлетворяются, и, мне кажется, его главная цель — показать, как многобумажной документации могут произвести на свет воители «Трень-Брень» закороткий период времени, пусть и на несостоятельных основаниях. Так как каждаясторона обязана отвечать на ходатайства, а также потому, что я не пошел насоглашение и не желаю его, Драммонд сообщает таким способом, что утопит меня вбумажном море.

Телефоны еще только-только должны начатьзвонить. Дек где-то в городе. Я и подумать боюсь, где он сейчас рыщет. И у менядостаточно времени, чтобы начать войну перекрестных ходатайств. Мной движетмысль о моем несчастном и обреченном молодом клиенте и о том, как гадко с нимобошлись.

Я единственный адвокат, который есть у ДонниРея, и надо будет приложить гораздо больше усилий, чем производство бумаг,чтобы заставить меня уступить.

* * *

У меня сложилась привычка связываться потелефону с Донни Реем каждый день после ленча, примерно в пять вечера. Послемоего первого звонка несколько недель назад Дот сказала, что для него моизвонки значат очень много, и с тех пор я стараюсь поговорить с ним каждый день.Мы беседуем о многих и разных вещах, но никогда о его болезни или о процессе. Явсегда стараюсь запомнить что-нибудь смешное, случившееся за день, и потомрассказать ему. Я знаю, что мои звонки стали важной частью его угасающей жизни.

Но сегодня его голос крепче, он говорит, чтовстал с постели и сидит на крыльце и что ему очень хотелось бы куда-нибудьсъездить на несколько часов, только бы уехать из дому, от родителей.

Я подхватываю его в семь вечера. Мы обедаем вблизлежащем баре (барбекю). На Донни Рея посматривают, но он этого словно незамечает. Он рассказывает о своем детстве, о разных смешных случаях из временипрежнего Грейнджера, когда шайки подростков наводняли улицы района. Мы немногосмеемся, он, наверное, в первый раз за несколько месяцев. Но разговор егоутомляет, и он почти ничего не ест.

Когда стемнело, мы приезжаем в парк околостадиона, где сейчас идут одновременно два бейсбольных матча на смежныхплощадках. По дороге к парковке я рассматриваю обе команды. Я ищу ту, что вжелтой форме.

Мы паркуемся на травянистом склоне поддеревом, гораздо ниже границы правого поля. Рядом никого. Я вынимаю избагажника два складных стула, позаимствованных в гараже мисс Берди, и помогаюДонни Рею сесть. Он может ходить самостоятельно и твердо намерен как можноменьше пользоваться моей помощью.

Уже конец лета, но температура и посленаступления темноты все еще около тридцати градусов. Влажность такая, что еепросто ощущаешь физически. Рубашка у меня прилипла к телу. Сильно потрепанныйфлаг на шесте не шелохнется.

Площадка для игры хорошая и ровная, окруженнаягустым, только что подстриженным газоном. Во внутреннем квадрате ни травинки.Здесь есть также крытые и открытые места для зрителей, места для арбитров иосвещенные табло, где фиксируется счет. Обе команды из лиги «А», они оголтелыесоперники по игре в софтбол, когда используют более мягкий и крупный мяч, чем вобычном бейсболе. В обеих командах очень сильные игроки. Во всяком случае, онисчитают себя сильными.

Игра идет между «Лучшими транспортниками» и«Отборной армейской». Первая команда в желтой форме, другая — в зеленой, накоторой значится еще и прозвище «Застрельщики». И дело у соперников идетвсерьез. Они орут, носятся как сумасшедшие, выкрикивают всякие ободряющиесловечки, иногда дразнят соперников. Они размахивают руками, норовят ударитьголовой, спорят с арбитрами, а когда их удаляют с поля, демонстративно швыряютбиты.

В колледже я играл в эту разновидностьбейсбола, но меня спорт никогда особенно не увлекал. Мне всегда казалось, чтоглавная цель игры — забросить мяч, все остальное не имеет значения. Этокомандам иногда удается, и их доморощенные броски восхитили бы самого БэбиРута. Большинство игроков немногим старше двадцати, они в довольно хорошейформе, очень заносчивы и разряжены в пух и прах, во всяком случае, на нихнадето больше, чем требуется по игре. Все они в перчатках, с широкими манжетамина запястьях, щеки вымазаны тушью, которой подводят глаза.

Большинство парней еще только ждут, чтобыоценили их талант. Они пока только мечтают прославиться.

Есть игроки и постарше, с намечающимся брюшкоми медленнее на ногу. Они забавно прыгают и норовят поймать мяч на лету. Почтислышно, как при этом у них трещат кости, но они играют азартнее, чем молодежь.Им надо доказать, что они все еще хоть куда.

Мы мало говорим. Я купил Донни Рею в ларькерядом с трибуной пакет воздушной кукурузы и содовую. Он говорит «спасибо» ивообще благодарит за то, что я его сюда привез.