Тени Богов. Искупление - Сергей Малицкий

– Кто-то потерял тело пару дней назад? – прищурился Оркан.

– Да, но я не знаю, кто это был, – кивнула Амма. – Я же не Бланс. Но потерявший уже нашел новое тело. И нас по-прежнему тринадцать.

– Почему ты уходишь? – спросил Оркан.

– Гости зачастили, – отчего-то поморщилась Амма, словно говорила не то, что хотела сказать. – Конечно, может быть, никто из вас не болтун, но даже из прочного мешка высыпается зерно. Рано или поздно я найду другое место. И о нем никто не будет знать. Чего ты хотел, Оркан? Не скрою, я прозревала, что ты живешь в моем домике, стрижешь моих овец, но не могла понять, когда это случится, и случится ли вовсе? Слишком все туманно.

– Это чистое место, – кивнул Оркан. – Его трудно прозревать. Даже изнутри. Во всяком случае, я надеюсь на это. Ты же знаешь, у меня нет твоих талантов.

– Ты всегда прекрасно обходился своими, – не согласилась Амма. – Чего тебе нужно? Зачем ты привел сюда людей, если хочешь остаться здесь?

– Ты все поймешь… – пробормотал Оркан. – Нам нужно то, что оставил тебе Бланс.

– Откуда ты знаешь, что он мне оставил? – напряглась Амма.

– Только мне это и может быть известно, – развел руками Оркан. – Неужели ты еще не поняла?

– Так ты не только кузнец… – прошептала Амма.

– Да, – кивнул Оркан. – Это я сделал ножи. Давно. Не тогда, когда они нашли свои цели. Но пригодились они именно тогда.

– И сколько их было? – прищурилась Амма.

– Четырнадцать, – ответил Оркан. – Хотел сделать семнадцать, но менгира хватило только на четырнадцать. Это, знаешь ли, не совсем ремесло, это все-таки больше магия… Да. Пришлось потрудиться.

– Почему не двадцать? – спросила Амма.

– Никогда не доверял этой троице, – улыбнулся Оркан. – Да. Ананаэлу, Энею и Коронзону. Впрочем, не получилось и семнадцати.

– Когда? – спросила Амма. – Когда ты их сделал?

– Какая разница? – нахмурился Оркан.

– Хотелось бы понять собственные ощущение, – пробормотала Амма. – Тебе кто-то помогал?

– Ты же прекрасно понимаешь, что один бы я это не потянул, – рассмеялся Оркан. – Тут умения недостаточно. Но те, кто помогали, пусть говорят с тобой сами. Все мы так или иначе пострадали в тот день. А тех, кому эти ножи были предназначены, нет уже семьсот лет. Но дело даже не в этом, повторить это невозможно. Понимаешь? Нет ни сил, ни материала, ни желания, если уж на то пошло.

– Где четырнадцатый нож? – спросила Амма.

– Не знаю, – стал серьезным Оркан. – Тот, кому я его доверил, не должен раскрывать мне место. Хотя я подозреваю, что… он давно уже утрачен. Может быть, утерян навсегда.

– Но зачем? – не поняла Амма. – Зачем было их делать? Кто надоумил тебя?

– Ананаэл, – ответил Оркан. – Когда он пошел с горящими глазами по уцелевшим селениям, когда начал заполнять глупыми или украденными мудростями свой бессмысленный Каменный завет, когда начал рушить прежние храмы и убивать священников прежних верований, а затем возводить новые храмы и постригать в монахи, я понял, что добром это не кончится. Что однажды его придется остановить. Ну и тех, кто будет ему служить. И тем более тех, кто занимается тем же самым на севере. И ты знаешь, это почти сработало.

– Но Ананаэл ходил почти тысячу лет назад, – задумалась Амма. – К сотому году были учтены уже все менгиры, за исключением тех, что в Хели и высоко в горах, и исчез только… Пепельная пустошь!

– Она самая, – расплылся в улыбке Оркан. – Да, мы чуть не погибли, взметнувшаяся пыль отравила изрядный кусок земли, смертные тени получили к нему доступ, но и я получил кое-что. Четырнадцать зерен удивительной чистоты, а остальное уже было делом умения. К трехсотому году я как раз и управился.

– Как ты сумел выбраться из Долины милости?

– Вот и не угадала, – рассмеялся Оркан. – До Пепельной пустоши я прекрасно выбирался из Долины милости. Мог даже бродяжничать как твой Бланс. А вот после того колдовства оказался привязан накрепко. Едва успел доползти до ее начала. Не сразу и понял, отчего меня трясет. Отчего кровь выступает из всех пор.

– Так ты… – поняла Амма.

– Да, провидица, – поклонился Амме Оркан. – Привязан к этому телу навечно. И мой первый помощник – тоже. Но он стоял чуть дальше, так что не прилепился к одному из менгиров. Но тоже вряд ли сможет сменить тело, поэтому всякий раз спасается бегством. Знаешь ли, игры с богами – дорогое удовольствие.

– Чирлан, – прошептала Амма. – А как же Бланс?

– Твой Бланс слишком опаслив, – вздохнул Оркан. – Или ты заразила его способностью предвидеть будущее. Он успел отбежать на сотню шагов и отделался легким испугом. Но до Долины милости тащил меня честно. Еще и догадался, в чем причина моего недуга.

– А ты не подумал, что уничтожая менгир, убиваешь наших богов? – прошептала Амма.

– Разрезая на лоскутки ботинок одного из них? – хихикнул Оркан. – Ну, или набалдашник его посоха? Брось, ты же понимаешь, что нет не только ни ботинка или посоха, нет ничего! И эти менгиры, разбросанные по всему Терминуму, подобны вырезанным мною ножам! Это всего лишь орудие, пусть и скрывающее в себе ужасающую мощь. Умалить бога нельзя. Но можно справиться с его обезумевшими слугами.

– И ты о том же, – прошептала Амма и перевела взгляд на Ло Фенга и Рит, которые замерли, почти не дыша. – Почему вы думаете, что я вам это отдам, и зачем вам это?

– Он устоял против жнеца в Водане, – показал на эйконца Оркан. – Развоплотил его дважды. Ты должна была почувствовать. Это был Атраах. Достойный противник, не находишь? Он будет мстить. Эйконец не может вечно отмахиваться от него стриксами, ему нужен нож.

– А ты не боишься, – произнесла Амма, не сводя взгляда с Ло Фенга, – что после Атрааха он возьмется за остальных?

– А чего мне бояться? – пожал плечами Оркан. – Этого ножа хватит лишь на один удар. Не будет Атрааха, не будет оружия. К тому же, ты не думала, что гибель всех нас не слишком высокая цена за мир на этой земле?

– Меня интересует только собственная судьба, – ответила Амма. – Что я получу взамен? Ведь ты бы не пришел сюда с пустыми руками? И зачем здесь девка? Надеюсь, она не твоя дочь? Мне бы не хотелось убивать твою дочь, если мы не договоримся. Зачем ты мне в качестве врага на оставшуюся жизнь? Хотя, ведь я могу применить против тебя твой же нож…

– Нет, не моя, – улыбнулся Оркан, как будто он ни мгновения не сомневался, что Амма в одиночку способна расправиться и с ним, и с Рит, и с Ло Фенгом. – Она здесь, потому что должна быть здесь. Всегда кто-то должен свидетельствовать.

– Не согласна, но пусть, – мотнула головой Амма. – Покажи.

Оркан дал знак, и Ло Фенг медленно снял с плеча сверток, положил его на лежащую колонну и распустил завязи. Амма начала бледнеть еще до того, как ткань обнажила фальшион жнеца, но когда увидела его полностью, стала бела как цвет ее волос. Не говоря ни слова, она развернулась и ушла в дом, чтобы вынести оттуда похожий сверток. Когда ткань была снята и с него, взглядам предстали широкие, но не слишком большие ножны, обтянутые черной кожей, потрескавшейся от времени. Они были украшены золотой нитью, которая изображала свившуюся в кольца змею.