Заступник - Питер Бретт

Дамэ как ни в чем не бывало повернулся к нему.

— Я передам твои послания, — проговори он.

— Герцог Ризона просил меня лично передать его дар Дамаджи, — заявил Арлен.

— Ни за что не позволю шину или каффиту войти во дворец, — усмехнулся дамэ.

Ответ разочаровал Арлена, однако не явился неожиданным. Ему никогда ранее не доводилось видеть Дамаджи. Он передал дамэ письма и пакеты и хмуро посмотрел ему вслед.

— Я ведь говорил тебе, мой друг, — обратился к Арлену купец. — Зря ты взял меня с собой. Только Дамаджи никогда не потерпят в своем присутствии чужака, будь он хоть сам герцог Ризона. Тебя вежливо попросят подождать, а потом забудут о тебе, покоящемся на шелковой подушке.

Арлен заскрипел зубами. Интересно, как вел себя Реген, посещая Копье Пустыни? Неужели его учитель терпел такое обращение с собой?

— А теперь не отужинаешь ли ты со мной? — спросил Аббан. — У меня есть красивая дочь пятнадцати лет от роду. Она станет тебе хорошей женой на севере и будет вести хозяйство во время твоих отъездов.

«Какое еще хозяйство?» — подумал Арлен, представляя себе крошечную квартирку в Форт-Анджире, наполненную книгами, где он не был уже более года. Он посмотрел на купца, понимая, что его умный друг более заинтересован в торговых связях и предлагает свою дочь с этой целью, а не ради ее счастья или заботясь о доме Арлена.

— Ты оказываешь мне честь, — отвечал он, — однако я пока не собираюсь сдаваться.

— Я так и думал, — вздохнул Аббан. — Полагаю, ты пойдешь к нему?

— Да, — ответил Арлен.

— Он так же нетерпим ко мне, как и дамэ, — предостерег его торговец.

— Он знает, чего ты стоишь, — не согласился Арлен.

Аббан покачал головой.

— Он терпит меня лишь из-за тебя. Шарум Ка нуждается в уроках северного наречия с тех пор, как тебе впервые позволили войти в Лабиринт.

— И Аббан единственный человек в Красии, кто знает об этом, что делает его достойным в глазах Первого воина, несмотря на низкий статус.

Аббан поклонился, однако слова друга, похоже, не убедили его.

Они направились к месту обучения воинов, расположенному неподалеку от дворца. Центр города являлся нейтральной территорией для всех кланов. Здесь они собирались для молитв и подготовки к Алагаи’Шарак.

Время клонилось к вечеру, и в лагере кипела жизнь. Сначала друзья миновали мастерские, где трудились кузнецы и Караульные, чьи изделия считались достойными воинов дель’Шарум. За ними находилась открытая площадка, на которой шло обучение.

Вдалеке виднелся дворец Шарум Ка и его помощников, каи’Шарум. Уступая в величии лишь огромному дворцу Андры, данное строение являлось обителью наиболее чтимых в городе людей, неоднократно доказавших свое бесстрашие на поле битвы. По слухам, в нижней части дворца находился большой гарем, где храбрецы зачинали новое поколение воинов.

Люди косились на хромого Аббана и вполголоса ругались, но никто не посмел преградить им путь. Купец находился под защитой Шарум Ка.

Они прошли мимо ряда мужчин, отрабатывающих приемы владения копьем на ходу, и миновали группу воинов, практикующих грубую и действенную рукопашную схватку, шарусак. Здесь же проходили тренировки в метком метании копий и бросков сетями в бегающих мальчиков. Оттачивалось мастерство для предстоящей ночной битвы с демонами. В середине стоял большой павильон, где они и нашли Жардира, отрабатывающего план сражения с одним из подчиненных.

Ахман асу Хошкамин ам’Жардир являлся Шарумом Ка Красии, что в переводе на тесанский значило «Первый воин». Высокий человек, более шести футов роста, одетый в черное и с белым тюрбаном на голове. Арлен не совсем понимал, почему титул Шарум Ка носил и религиозный характер, что подчеркивалось белым тюрбаном.

У командующего кожа цвета меди, глаза такие же темные, как волосы, намасленные, зачесанные назад и свисающие вниз до самых плеч. У него раздвоенная, безукоризненно подстриженная черная борода, однако в мужчине не чувствуется никакой мягкости. Он движется, словно хищный зверь, быстро и уверенно, а широкие рукава отбрасываются назад, обнажая крепкие мускулистые руки, испещренные шрамами. Ему слегка за тридцать.

Один из стражников у павильона заметил приближающихся Арлена и Аббана и, склонившись, прошептал что-то Жардиру на ухо. Первый воин поднял взгляд от грифельной доски.

— Пар’чин! — воскликнул он с улыбкой и встал навстречу юноше. — Добро пожаловать в Копье Пустыни! — говорил он на тесанском наречии. Его словарный запас вырос, а произношение заметно улучшилось с той поры, когда Арлен в последний раз посетил город. Он обнял Арлена и расцеловал его. — Я не знал, что ты вернулся. Сегодня ночью демоны будут дрожать от страха!

Во время первого посещения Арленом Красии Первый воин только заинтересовался странным юношей. Однако совместные кровопролитные сражения в Лабиринте и Красии очень сблизили их.

Жардир повернулся к Аббану.

— Что ты делаешь здесь среди воинов, каффит? — неприязненно спросил он. — Я не звал тебя.

— Он пришел со мной, — заметил Арлен.

— Он был с тобой, — подчеркнул Жардир. Аббан низко поклонился и поспешил прочь так быстро, как только позволяла его хромая нога.

— Не понимаю, почему ты тратишь время с этим каффитом, Пар’чин, — сказал Жардир и сплюнул.

— Там, откуда я прибыл, мы ценим человека не только по тому, как он владеет копьем, — заявил Арлен.

Жардир рассмеялся.

— Там, откуда ты прибыл, Пар’чин, люди вообще не прикасаются к копьям!

— Твой тесанский стал гораздо лучше, — похвалил Арлен.

Жардир улыбнулся.

— Твой шинский язык довольно трудный, и им вдвое труднее овладевать из-за того, что приходится в твое отсутствие разговаривать на нем с каффитом. — Он с презрением посмотрел в сторону хромающего прочь Аббана, одетого в яркий шелк. — Посмотри на этого человека. Он одет, как женщина.

Арлен глянул во двор, где закутанная в черное женщина несла воду.

— Никогда не видел женщины, одетой таким образом, — заметил он.

— Все потому, что ты не позволяешь мне найти тебе жену, чью вуаль ты смог бы поднять, — ухмыльнулся Жардир.

— Сомневаюсь, что дамэ позволят вашим женщинам выйти замуж за шина, не принадлежащего ни к одному клану, — оправдывался Арлен.

Жардир замахал руками.

— Чепуха, — проговорил он. — Мы вместе проливали кровь в Лабиринте, брат мой. Если я возьму тебя в свой клан, даже сам Андра не станет протестовать!

Арлен сомневался в этом, однако понимал, что спорить с Первым воином не стоит. Красианцы становились очень агрессивными, если кто-то ставил под сомнения их похвальбы. К тому же, возможно, он прав. Жардир равен Дамаджи. Воины беспрекословно повинуются ему и слушаются больше, чем своих дамэ.