Свидание у водопада - София Каспари

Прищелкнув языком, дон Хорхе подозвал любимого пса Душегуба – роскошного кордовского дога. Потом он внимательно огляделся. Солнце стояло почти в зените и немилосердно жгло людей и животных, но это не могло помешать им охотиться. Никогда. Вдалеке, на возвышенности, поднялось облако пыли. Возможно, там ехали всадники, а может, это одно из его стад. Ведь куда ни кинь глазом, повсюду была земля Монада. Дон Хорхе снова обернулся и взглянул на запад. В той стороне начинались холмы. Рядом с одинокими пальмами виднелись небольшие утесы, на которых следы почти не будут видны. Но его индейцы – хорошие следопыты. Он мог на них положиться.

– Поехали дальше, – приказал он и пустил лошадь рысью.

Индейцы последовали за ним. Собаки окружали группу со всех сторон и сопровождали лаем, забегали вперед и возвращались назад. Душегуб не отдалялся от хозяина.

Вначале они ехали по широкой тропе, но она все время сужалась. «Холмистая степь, – размышлял дон Хорхе, – сиротливые угодья пумы…» Следы животного, которые они, казалось, потеряли, неожиданно появились вновь. Один из индейцев наконец обнаружил сегодняшний помет пумы. Дон Хорхе довольно рассмеялся. Мимо всадников бросились наутек несколько зайцев. Ради забавы эстансьеро подстрелил одного из своего охотничьего ружья. Ему нравилось, когда пуля останавливала животное, бегущее на полном ходу. В таком случае оно еще некоторое время летело в воздухе, а потом, совершив несколько кульбитов, падало на землю замертво.

– Оставь его, – коротко велел он, когда Пинон, второй индеец, решил подобрать добычу.

Всадники молча продолжили свой путь. Дон Хорхе сильнее надвинул на лоб широкополую шляпу: жара становилась просто невыносимой. Где-то вдалеке послышался стук копыт, потом вой собаки, клекот какой-то хищной птицы. От копыт лошадей поднималась удушливая пыль, и вскоре дон Хорхе и его попутчики натянули на лица платки. В какой-то момент собаки и лошади снова заволновались, а потом охотники увидели их – следы хищной кошки. Громадные, еще влажные отпечатки вели от лужи по небольшим утесам вверх.

«Зверь должен быть где-то совсем рядом».

Дон Хорхе поднял вверх руку – знак остановиться – и торопливо спрыгнул с коня. Эстансьеро сразу понял, что от этого места придется идти пешком. Он свистом подозвал собак и велел им не подавать голоса, когда они, повизгивая и помахивая хвостами, начали виться вокруг него и требовать внимания. Душегуб зарычал. Дон Хорхе еще раз проверил, удобно ли доставать нож из-за пояса, и взял в руки ружье. Теплый металл грел ладонь, отделанное серебром ложе, выполненное специально для него на заказ, поблескивало на солнце.

– Итаги, ты останешься с лошадьми. – Дон Хорхе кивнул тощему мужчине из сопровождения и взглянул на Пинона: – А ты пойдешь со мной.

Они друг за другом вскарабкались на утесы. Охота началась. Пума очутилась в западне. Дон Хорхе чувствовал себя окрыленным, как никогда. Он непременно убьет эту пуму. Она была не первой в его жизни, но убить хищника – это всегда нечто особенное, это лучше, чем подстрелить пару зайцев или нанду. Когда убиваешь хищника, по-настоящему чувствуешь жизнь. Эстансьеро вынужден был признать, что случались иногда такие дни, когда он ощущал себя старым и немощным, бренным, как и все в этом мире. Он и выглядел уже не так хорошо. Но в этот момент все отошло на второй план. Теперь он был в деле. Настоящий дон Хорхе вернулся. Никто больше не осмелится его предать. Вечером следующего дня не останется ни одного предателя.

Дон Хорхе добрался до первого уступа и огляделся. Душегуб ткнулся в ладонь мокрым носом. Дон Хорхе в нетерпении облизнул сухие губы. Индеец, которому велено было идти вместе с хозяином, преодолевал как раз последний отрезок подъема и ждал новых приказаний от эстансьеро. Смиренно опустив голову, тот стоял на краю небольшого плато. Собаки возбужденно поскуливали. Внизу можно было увидеть Итаги с лошадьми. Дон Хорхе тяжело вздохнул.

«Скоро я уложу пуму. Я прикончу зверя. Не могу этого дождаться».

От осознания этого сердце забилось еще быстрее. Он огляделся по сторонам. Но куда же подевалась чертова кошка? Далеко она уйти не могла. Это можно было определить по следам, да и собаки ее чуяли.

Дон Хорхе втянул носом воздух, принюхался и вдруг уловил своеобразный запах хищника, который не спутаешь ни с чем.

Охотник огляделся по сторонам. Неужели зверь за ним наблюдает?

Эстансьеро мельком взглянул на помощника. Тот тоже почувствовал запах, и по лицу индейца можно было сказать, что все это ему не по душе.

«Трус», – подумал дон Хорхе.

Он с презрением отвернулся. Здесь зверя не было. Значит, нужно подниматься выше.

Тут он обнаружил, что его рубашка насквозь мокрая. Пот стекал по его лбу и капал на глаза. Дон Хорхе тяжело дышал и слышал, как странно и гулко бьется сердце. Да, солнце пекло немилосердно, но он к иной погоде и не привык. Он непременно продолжит охоту. В этот миг под его ногой осыпались камни. Дон Хорхе споткнулся и упал на землю. Несколько секунд он не двигался. В ушах шумело. Его даже затошнило немного. На мгновенье все расплылось перед глазами.

Дон Хорхе выругался. Он непременно должен преодолеть эту проклятую слабость, нужно только немного потерпеть. Пес вдруг взвыл. Дон Хорхе озадаченно взглянул на него, от усталости не в силах правильно оценить ситуацию.

– Сеньор! – крикнул ему снизу индеец. – Сеньор, осторожно!

Дон Хорхе поднял голову. По правую руку склон уходил вверх. Из-за падения он не заметил этого. По склону можно было продолжить путь наверх. А тут дону Хорхе пришлось бороться с этой неожиданной слабостью. Но теперь…

Вдруг он увидел пуму. Зверь стоял на самом высоком утесе, изготовившись к прыжку, – темная, угрожающая тень на фоне слепящего солнца. Дона Хорхе тут же охватила внезапная радость, смешанная со страхом. Один на один со зверем. Такое ему нравилось. Такой была сама жизнь. Он схватил ружье, взвел курок и прицелился. Раздался щелчок, но ничего не произошло. Выстрела не последовало.

«Что за черт!..»

Он снова взвел курок, нажал на спуск – ничего, лишь тихий щелчок. Неприятное чувство охватило дона Хорхе, словно что-то ползло по спине до самого затылка. Внутри все похолодело. Его пальцы машинально взводили курок и нажимали на спуск снова и снова. Тихие щелчки язвительно отдавались в ушах.

Дон Хорхе оглянулся. Где же был помощник? Почему не стреляет? Но тут он вспомнил, что у индейца вообще не было огнестрельного оружия: он сам всегда запрещал им его носить. У его спутников при себе были только ножи.

Дон Хорхе заметил индейца немного ниже по склону, готового в любую секунду покинуть опасную зону.

«Я велю высечь его так, чтобы на спине кожа лоскутами висела».

Но теперь об этом думать было некогда. Он должен был принять вызов – зверь угрожал его жизни.

Дон Хорхе сглотнул слюну так сильно, что задохнулся. Пума присела. Зверь из любопытства чуть наклонил голову. Светлые глаза неотрывно следили за людьми, которые ему угрожали. Догадывался ли он, что его противник безоружен?