Беспечные ездоки, бешеные быки - Питер Бискинд

— Перестань твердить, что у вас — любовь, что вы — счастливы.

— Почему?

— Потому что остальные не влюблены и совсем не счастливы, а, значит, не хотят, чтобы им кто-то жужжал о своей любви.

— Но, Кэри, я считал, что люди радуются, видя влюбленных.

— Отнюдь. Запомни, Питер: народ не любит красивых и счастливых.

А вот слова, сказанные самим Богдановичем, но позднее, уже сдержанным, умудрённым опытом человеком: «Зависть, ревность и грязь окружают кумира в невероятных количествах».

В свободное от фотосессий время пара проводила на ток-шоу. Регулярно появлялась в программе Джонни Карсопа, которого Питер иногда даже заменял. За любовь носить рубашки в полоску с белыми воротничками, изредка разбавляя гардероб аскотским галстуком, его стали называть денди. Непременной деталью образа Питера стало золотое кольцо с печаткой и его инициалами. Он млел от счастья, получая приглашения в Белый дом, не испытывая ни капли робости и смущения перед тем обстоятельством, что приглашал его такой человек, как Никсон.

Богданович стал ходить за покупками в близлежащие магазины, соответствовавшие его теперешнему положению в обществе. Доход от картины «Что нового, док?» позволял ему и Сибилл вести совместное хозяйство на огромной гасиенде в испанском стиле, построенной в 1928 году на Копа-де-Оро в Бель-Эйр, через улицу от дома Джона Форда. Окна дома закрывали изящные козырьки в зелёно-белую полоску. Во внутреннем дворике, в окружении цветов, располагался фонтан. Обставлен дом был белыми диванами и массивной европейской мебелью из тёмного дерева. Стены были увешены мрачными полотнами отца, в золочёных рамах, исполненных его матерью. Вокруг дома была тщательно подстриженная живая изгородь, вода в бассейне — кристально чистая, а в гараже, рядом с ещё четырьмя автомобилями, блестел «Роллс-Ройс» модели «Сильвер клауд» («Серебряное облако»). Богданович до сих пор не любил водить машину и вечно плутал на территории городка Калифорнийского университета, если всё-таки ему приходилось садиться за руль. «Без нужды я сам никогда не сажусь, меня возят», — говорил он, улыбаясь своему благоразумию. Говорят, в поместье у него было 19 слуг. Однако жизнь от этого лучше не становилась: он просил помощи у навещавших его журналистов, жаловался, что места для интервью они подбирают не те и беспокоился, как бы дужка очков, которые он постоянно носил, не оставила след на переносице во время фотосъёмки. В спальне, рядом с кабинетом Питера, обитал ещё и Орсон Уэллс, быстро превратив её в мусорную яму, до краёв наполненную недоеденными обедами и вонючими окурками. Сибилл его присутствие выводило из себя.

Богданович решил отказаться от «Молитвы Эдди», считая картину проходной, повторением его же «Последнего киносеанса». Он хотел поставить на студии «Уорнер» вестерн по сценарию Ларри Макмюртри, который впоследствии все узнают как «Одинокий голубь». В качестве исполнителей Питер думал пригласить Джона Уэйна, Джимми Стюарта и Генри Фонду. Стюарт и Фонда согласились, а вот Уэйн отказался: «По сюжету выходит, что вестерну конец, а я, Питер, ещё не готов повесить свои шпоры на гвоздь». Богданович был уверен, что это проделки самого Форда: «Одно дело написать о нём книгу, снять фильм, но забрать из его обоймы трёх лучших звёзд — это слишком».

Через пару месяцев, как рассказывает Йабланс, ему позвонил Питер, который остановился в Нью-Йорке в отеле «Плаза»:

— Фрэнк, это Питер. Мне очень плохо, пришли мне врача студии.

— Тебе очень плохо?

— Температура выше сорока.

— Бог мой, Питер, ещё немного и ты откинешь копыта!

— Потому и звоню. Посылай доктора.

— А ты будешь ставить «Бумажную луну»?

— Что за вопросы в такую минуту!

— Так ты ставишь или нет? Пойми, если ты не отдашь мне картину, мне до фонаря, живой ты или уже нет. А врача сам найдёшь.

— Ты шутишь?

— Никогда не был ещё так серьёзен.

— Не думал, что ты настолько жесток.

— Да, Питер, такая я свинья.

(Богданович заявляет, что не помнит подобной словесной пикировки.)

Питер попросил прочитать сценарий Платт и найти хотя бы один аргумент, почему ему стоит заняться этой картиной. Жене материал понравился. Она напомнила ему, что он отец двоих детей и даже предложила кандидатуру Тейтум О’Нил на роль девочки. Богданович подумал, было, что отца может сыграть и её настоящий отец — Райан О’Нил, но вспомнил, что Эванс никогда не пойдёт на это, памятуя о его романе с Мак-Гроу на съёмках «Истории любви». Тем не менее, режиссёр позвонил Эвансу. Как и следовало ожидать, тот наотрез отказался иметь дело с О’Нилом и предложил своих любимых Битти и Николсона. Так Богданович решил ставить «Бумажную луну». Но неожиданно возникла другая проблема — Полли отказалась участвовать в проекте. Она представила, как все будут пялиться на неё, гадать, как она справляется с положением оставленной жены, поняла, что её положение будет унизительным и поставила условие: «Я соглашусь, если не увижу на площадке Сибилл». Питеру пришлось согласиться.

Первым фильмом Копполы для «Компании режиссёров» стал «Разговор» по его давнему сценарию о детективе, который для выполнения работы использует самое совершенное прослушивающее оборудование, но в результате в приступе паранойи сам его и уничтожает. Фридкин был не в восторге от выбора коллеги. «Сюжет Коппола содрал с «Фотоувеличения» Антониони, заменив специализацию героя с фотографии на звукозапись. Только и всего», — объяснил своё отношение Фридкин. Богдановичу затея нравилась ещё меньше: «Фрэнсис говорил, что это будет фильм в стиле Хичкока, но ничего подобного там и в помине не было». К счастью, компаньоны не обладали правом вето в отношении картин друг друга.

20 августа на приёме для прессы в «Клубе-21» в Нью-Йорке было объявлено о создании студией «Парамаунт» новой компании. Йабланс объявил, как оказалось, несколько опережая события, что «период взросления режиссёров закончился. Коппола больше не хочет снимать кино про то, как гранат растёт в пустыне. Теперь они — создатели истинно коммерческой кинопродукции».

Съёмки «Разговора» закончили в марте, а через несколько недель Фридкин уже смотрел монтаж в доме Фрэнсиса в долине Напа. «Впечатление было такое, будто мы прислушивались к тому, как высыхают краски на холсте или волосы на голове растут, — вспоминает Фридкин. — Как только зажгли свет, Фрэнсис пошёл опрашивать присутствующих, сколько, по нашему мнению, может принести этот фильм. Суммы назывались самые невероятные. Наконец, очередь дошла до меня и я сказал:

— Фрэнсис, дай бог, если мы получим 500 тысяч. Настолько всё непонятно, неразборчиво, просто смешно.

— Это только черновой монтаж.

— Да ради бога: ты спросил, я — ответил. Здесь нет сюжета, ничего нет, набор кадров. Мне не понравилось.

— Надеюсь, ты ошибаешься.

— Я — тоже».

Премьера «Бумажной луны» состоялась 16 мая 1973 года в Нью-Йорке. В прессе была большая шумиха, а в кассах — очереди. Доход от проката составил 16,5 миллиона долларов. Богданович шёл от успеха к успеху, вернее — от триумфа к триумфу. На его человеческих качествах это, однако, никак не сказывалось. Он становился всё невыносимее, хотя, вроде бы, дальше было уже некуда — хвалебные рецензии он непременно носил с собой в кармане пиджака.