Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века - Денис Владимирович Хмыров

говорят сами за себя. Скажем лишь, что конфликт пока разрешен и благотворительная деятельность названного Комитета возобновлена до разрешения сего вопроса общим Собранием «Французского Союза помощи русским», о чем Владыка-Митрополит Евлогий получил новое уведомление.

Митрополит Евлогий получил письмо аббата Кенэ, где, среди прочего, говорилось о «твердой, сознательной, не останавливающейся перед насилием и кровью, пропаганде Православия в Чехо-Словакии и Юго-Славии». «Мне, – отвечает митрополит Евлогий, – об этом ничего не известно и ко мне не имеет никакого отношения». Другая претензия касается выхода книги свящ. Сахарова «Православие и Католичество», которая «продавалась у дверей церкви на рю Дарю», и упоминания в этой книге о переводе в католичество усыновленных русских детей (о чем говорил в одном из своих обращений и митрополит Антоний). Митрополит Евлогий задает вопрос:

Каким образом дело христианского милосердия можно ставить в зависимость от того или иного разногласия во взглядах на церковные вопросы, от наших споров и даже раздоров?

И продолжает:

Католичество и Православие издавна спорят друг с другом. Тысячи томов научных исследований и полемических трактатов посвящены этому спору Но неужели теперь, когда сотни тысяч русских изгнаны из их отечества и обречены жить на чужбине в исключительно трудных условиях, когда и Ваше христианское сердце дрогнуло и Вы, забыв разделяющие нас различия в догматах, протянули нам руку помощи, неужели вы из-за этого догматического разномыслия решитесь отнять ее от ни в чем не повинных голодных детей, беспомощных, больных стариков, нуждающихся в Вашей помощи?…

Вы хотите всю ответственность за это прекращение помощи нашим соотечественникам переложить на нас, говоря, что мы заняли какое-то воинствующее положение против Вас, тогда как на самом деле Вы хорошо знаете, что мы думаем только об одном – охранить нашу святыню и дать всем нам, скитальцам, возможность возносить в наших храмах наши молитвы ко Христу по правилам веры наших отцов.

Нам ли думать о нападении на кого бы то ни было, когда мы желаем только одного, чтобы не нападали на нас?…

Не гневайтесь и не мстите нашим детям, студентам и старцам за то, что в нашем чувстве благодарности мы желаем только охранять свою преданность нашей вере так же, как и Вы охраняете свою.

Я не имею права давать Вам ни совета, ни указания. Я могу только просить Вас во имя Христа не лишать помощи наших нуждающихся…

В марте следующего, 1927 года были заслушаны письма каноника Дугласа, в одном из которых им была выражена благодарность за пожалование ему золотого наперсного креста, в другом – он касался проблематики воссоединения Англиканской и Православной Церквей[809]. Еще ранее переписка с каноником была опубликована в «Церковных Ведомостях» (№ 19–20 за 1926 год). В «Письме архиепископа Анастасия к канонику Дугласу» (в ответ на его речь при награждении после Никейских торжеств), в частности, говорится:

Желаю отстранить от нас всякое подозрение… Вы заявили открыто в своей речи, что Восточная Церковь вообще и Русская в частности в своих сношениях с англиканами никогда не выступали за пределы того, что допускают св. каноны и так называемая церковная «икономия», что между ними установилось только братское общение любви, подготовляющей почву для полного единения между обоими церквами, но далеко не тождественное с последним, невозможным до тех пор, пока у них не будет полного согласия в вероучении.

Со своей стороны мы готовы не менее громко засвидетельствовать, что, оказывая в последние годы постоянную материальную и нравственную поддержку всему Православию и в особенности страждущей Русской Церкви, Англиканская Церковь никогда не хотела воспользоваться преимуществами своего положения (ибо «блаженнее даяти, нежели приимати») и нашим бедственным и беспомощным состоянием, чтобы склонить нас к тем или другим вынужденным уступкам в области догматов…

Непосредственное соприкосновение с Англиканской Церковью убедило русских иерархов и клириков в том, что в своей практической внутренней жизни она сохранила гораздо больше от наследия древней Вселенской Церкви, чем сколько осталось в ее нынешних символических книгах. Протестантская буря не погасила в ней до конца светоч древнего отеческого предания… Замечательно, что еще Хомяков, одинаково отрицательно относившийся к католичеству и протестантству, считая, что они при своей видимой противоположности имеют одну и ту же сущность, должен был признать относительно Англиканской Церкви, что «в ней живут многие православные стремления, еще не вполне развившиеся, но готовые созреть…»

И вот ныне эти скрытые православные начала все ярче и ярче выступают в англиканстве, имея таких убежденных их носителей и провозвестников, как Вы, Bishop Gor, Mr. Riley, Reverend Whittingham[810] и другие достойные последователи великих трактарианцев и особенно знаменитого Пьюзея, очень близко подходившего к дверям Православия…

В начале 1929 года Архиерейский Синод поздравил архиепископа Кентерберийского с вступлением на Кентерберийскую кафедру. Архиепископ выразил благодарность Председателю Архиерейского Синода за приветствие. Переписка была опубликована в церковной и светской печати[811]. В декабре того же года Синод ознакомился с Обращением Высшего Монархического Совета в адрес Комитета Христианского протеста против религиозных гонений в России[812].

Резюмируя специфику отношений, сложившихся к 1920-м гг. между англиканами и православными, историк отмечает три черты:

1) инициатива переговоров исходила от англикан; 2) интерес к христианскому Востоку сохранялся лишь в узком кругу духовенства, принадлежащего к Высокой Церкви и, позднее, к англо-католическому движению; 3) с начала XX века главной заботой со стороны Англиканской Церкви было признание Поместными Православными Церквами англиканского священства[813].

Глава 5

Дисциплинарные и судебные дела

Архиерейский Синод как судебная инстанция

Из нижеприведенного примера мы можем отчетливо видеть, что не только в бракоразводных делах Синод ссылался на постановления Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 гг. и другие церковные правила, но и в дисциплинарных вопросах. Архиепископ Харбинский и Маньчжурский Мефодий писал:

Харбинский Епархиальный Совет помимо меня назначил расследование об одном священнике. Прошу Архиерейский Синод дать мне указания, вправе ли Епархиальный Совет помимо правящего Епископа назначать о священно-церковно-служителях расследования.

В справке к документу Синод ссылался на:

I. Ст. 23 определения Священного Собора Православной Российской Церкви о Епархиальном Управлении, от 1/14, 7 / 20, 9/22 февраля 1918 г. «Без согласия епархиального Архиерея ни одно решение органов епархиального управления не может быть проведено в жизнь». II. Ст. 25 того же определения: «Архиерею принадлежит право непосредственного отеческого воздействия и взыскания (применительно к уставу духовных Консисторий в разделе об Архиерейском суде)»[814].

Синод постановил:

Уведомить Высокопреосвященного