Империя в войне. Свидетельства очевидцев - Роман Сергеевич Меркулов

Летом прокатится волна забастовок, ибо дороговизна еще возрастет. Черная сернистая краска стоила 70 рублей пуд, а теперь 1200 рублей. Нет паковочной рогожи – вывоз ее из Владимирской губернии запрещен. Трудно с пряжей, краска качеством хуже. Глядишь, окраска пуда пряжи станет в 90-100 рублей <…>

Вечером было совещание директоров и фабрикантов по дровяному вопросу. Фабриканты и директора в разговорах между собой рассказали много интересных вещей. Между прочим, на Большой Кинешемской мануфактуре в механическом отделении начали сильно применять женский труд – есть женщины-токари по металлу, маляры – все работают в мужских костюмах, штанах. Много разговаривали о забастовках, которые в феврале и марте были на ряде фабрик. Забастовки были на ряде мелких фабричек, а на крупных до них дело не доходило – хозяева шли навстречу. Отмечают повышенный тон рабочих. Забастовки на почве дороговизны.

На фабрике А. А. Разоренова, по словам владельца, на днях рабочие ему сказали, требуя прибавки: «Ботинки дорого стоят, а Вы нашими руками жар загребаете». А. А. Разоренов прибавил ткацким подмастерьям. Фабриканты спрашивают, будет ли он прибавлять также и прядильщикам. «Нет, не буду». – «Почему?» – «Во-первых, прядильная фабрика помещается в другом районе, а во-вторых, прядильщики прибавки не просят».

Липинский, директор большой Кинешемской мануфактуры, говорит: «завтра у нас на фабрике рабочие (ткачихи) придут просить по два шелковых платка, пару шевровых ботинок и 5 рублей» Фабриканты ржут от остроты.

«Новое время», 23 марта

Русские медицинские термометры.

Санитарный отдел военно-промышленного комитета, идя на встречу необходимости снабжения военно-лечебных учреждений и лазаретов термометрами, которые до войны доставлялись нам главным образом из Германии, организовал специальную мастерскую для изготовления таких термометров. Главный начальник военно-санитарного управления лейб-медик Евдокимов заказал уже отделу 50 000 термометров.

А. Бакулин, 25 марта

Карточная игра и пьянство в войсках процветают… Игры, понятно, азартные. Пьют коньяк, так как с разными ухищрениями его достать сложно, достают по рецептам военных докторов, по высокой цене у торговцев. Также теперь стал в большом ходу спирт, который легче достать, чем коньяк. Иногда приходится доставлять водку казенную и теперь, кто ее пьет, заявляет, что она слаба и ее тоже сдабривает спиртом, чтоб была крепче.

Г. Романов, 25 марта

Дела, наши не завидные только не с турком, а совсем дело отдельное. Начинаются бунты и все из за того что солдату одним словом ничего не стали давать. Черного хлеба единственный один фунт, а службу требуют. На что пришли теперь на отдых, гоняют везде на разные работы на занятия, одним словом не дадут солдату даже пообедать и вот через это и взбунтовались одним словом вся наша дивизия. В Кубанском полку и в Дербенском побили офицеров, а в нашем еще нитак, но дело все разыгрывается, так что тоже идет к тому.

А. В. Тыркова-Вильямс, 27 марта

Вчера на похоронах М. Ковалевского большое волнение среди радикалов. «Вы как считаете, имел ли он право позвать священника?» – спросила меня Жижиленко. И все шушукались, и все беспокоились, что умирающий, не спросясь их, постучался в двери, которые, может быть, ведут к Богу. «Верните меня к моей матери», – эти его слова священник толковал как Церковь-мать. И так все зашипели, что Милюков в своей речи нашел нужным их успокоить. «Для нас всех было в покойном не это важно, а то, что он верил в прогресс и равенство».

Бедные позитивисты.

Я видела Милюкова на панихиде. Смотрела на его сосредоточенное лицо и думала – вот верно смотрит и торопится, надо успеть сделать все, что можешь, пока жив. Ковалевский делал много, но все распыленное, разбросанное. У Милюкова все мысли, жесты, работа, воля, все стянуто в одно острие, – бороться за конституцию.

«Раннее утро», 29 марта

На Архангельской железной дороге рабочие по нагрузке и выгрузке товаров зарабатывают по 15–20 рублей в день, но от этого заработка у них ничего не остается, так как среди них сильно распространено потребление спирта, который здесь котируется по 20 рублей за бутылку, и денатурата, который обходится по 8 рублей.

«Трудовая копейка», 30 марта

Зубастые минчане.

В Минске в виду недостатка мяса в большом ходу теперь кости, на которые обнаружился большой спрос. Но и на кости цены поднялись и дошли до 40–50 копеек за фунт.

Ну и зубы же нужно иметь на такие дорогие кости: полтинник – фунт, – уже грызть обязательно будешь.

Апрель

«Петроградский листок», 1 апреля

Новые хвосты.

Такие хвосты появились вчера с утра у яичных и молочных лавок. Масса полагает, что на Страстной неделе цены на яйца превысят рубль за десяток, а то и за такие деньги не купишь их. Уже 30-го запасы в лавках были незначительны и казалось бы, что к утру торговать нечем будет, но… налицо товара мало, а откуда-то с задворков каждый пять минут приносят по ящику. Цена была 30-го 7 рублей 50 копеек, а вчера, 30-го доходила до 8 рублей за сотню.

А. В. Жиркевич, 2 апреля

Вчера с музыкой шли на вокзал солдаты, отправляющиеся из госпиталя. Рядом, мешаясь с ними, таща за собой ребятишек, шагали бабы. Какие драмы! Какие трагедии!.. Солдатики делают вид, что им весело… Сколько отправлено заведомо больных… Музыка гремит, народ глазеет… Бедные бабы с заплаканными лицами тащат пожитки мужей, братьев… Те же тяжелые сцены, когда идут и идут на вокзал призванные на службу новобранцы вроде Архангельского… Нагляделся я на них и ранее. А теперь видел еще раз, когда провожал его. Едут на извозчиках парочки обнявшись. Воют бабы. Эх! горя-то сколько!

И. А. Бунин, 5 апреля

Все думаю о той лжи, что в газетах на счет патриотизма народа. А война мужикам так осточертела, что даже не интересуется никто, когда рассказываешь, как наши дела. «Да что, пора бросать. А то и в лавках товару стало мало. Бывало зайдешь в лавку…» и т. д.

«Петроградский листок», 6 апреля

На улицах Петрограда.

Весть о радостном событии – падении Трапезунда, облетела столичные улицы уже в 10 часу вечера, 5-го апреля.

Великие дни Страстной Седмицы в связи с закрытием всех театров и кинематографов значительно уменьшили толпу на главных артериях Петрограда.

Тем не менее радостное событие нашло живой отклик, и отдельны е группы прохожих собрались на Невском проспекте вблизи Садовой улицы