Буря Жнеца. Том 2 - Стивен Эриксон

В этом мире давным-давно никто не жил. Во всяком случае, в этой его области. Деревья простояли мертвыми так долго, что успели обратиться в хрупкий камень, все целиком до тончайших веточек. На них навеки застыли нераспустившиеся бутоны – в ожидании весны, которая никогда уже не наступит. Даже солнце где-то наверху, за белесой завесой, было ложью. В конце концов, если это Тьма, должно же быть темно?

Он рассчитывал обнаружить хоть какие-то руины. Доказательство, что когда-то здесь кипела жизнь тисте анди. Однако до сих пор ему не попалось на глаза ничего, что несло бы на себе следы работы искусных рук, направляемых разумом. Не было ни дорог, ни даже тропинок.

Когда свет невидимого солнца стал угасать, Чик объявил привал. С тех пор как они оказались в этой местности, он еще ни разу не извлекал свою цепочку с двумя кольцами – ну, хоть чем-то сей этап великого похода отличается в лучшую сторону. Костер разжечь было не из чего, так что сухие остатки вяленого оленьего мяса не имели шансов напитаться влагой из бульона и добавить скудному ужину хоть немного тепла.

Ничуть не радостней оказалась и беседа.

– Чик, – спросила Сэрен Педак, – откуда здесь свет?

– Мы идем по дороге, по Пути, – ответил молодой тисте анди. – Куральд Лиосан, давний, очень давний дар Отца Света. Сама видишь – недолго прожил его прекрасный сад. – Он пожал плечами. – Разумеется, Силкасу Руину и мне это вроде как все равно, вот только вести остальных за ручку совсем не хотелось бы… – В улыбке Чика не было ни капли тепла.

– По-моему, вы именно этим и занимаетесь, – заметил Удинаас. Мрак сгущался, но он обратил внимание, что видит ничуть не хуже, чем на свету. Информировать об этом остальных он не стал.

– У меня хватает такта не говорить вслух очевидные вещи, летериец. В отличие от тебя, увы.

– Такта? В жопу твой такт, Чик.

Улыбка Чика закаменела еще больше.

– От тебя, Удинаас, нет никакой пользы. И ты, я уверен, об этом и сам знаешь.

Сэрен Педак скривилась в гримасе:

– Нет никакой нужды…

– Все в порядке, аквитор, – перебил ее Удинаас. – Просто я уже устал копаться в том дерьме, которым нас кормят. Чик, куда ведет эта дорога? Где мы окажемся, когда она закончится?

– Странно, что ты сам до сих пор не догадался.

– Я догадываюсь.

Сэрен Педак, сидевшая напротив, нахмурилась:

– Может, тогда и мне скажешь?

– Не могу. Пока это секрет – и да, я сам только что говорил про дерьмо, но так у тебя будет шанс остаться в живых. Учитывая, что нас ожидает, ты еще можешь вернуться – после того как все слова будут сказаны и все деяния совершены.

– Вот спасибо-то, – устало проговорила она, отворачиваясь.

– Он ничего не знает, аквитор, – вмешался Фир Сэнгар. – Да и откуда ему? Он просто раб. Чинил сети. Подметал с пола влажные листья и сыпал вместо них сухие. Устриц собирал.

– И как-то ночью, на берегу, видел белого ворона, – кивнул Удинаас.

Неожиданно воцарилось молчание, которое, хмыкнув, прервал Силкас Руин:

– Ничего не значит. Разве что это было предвестие моего возрождения. Так что ты, Удинаас, выходит, своего рода пророк. Ну, или лжец.

– Вероятней всего, и то и другое, – согласился Удинаас. – Но белого ворона я тем не менее видел. Были то сумерки, или уже наступила тьма? Не помню точно, но разница вроде как представляется существенной. Быть может, есть смысл постараться – я хочу сказать, поднапрячься и все-таки вспомнить. Однако я уже не тот, кого можно заставить напрячься. – Он бросил взгляд на Силкаса Руина. – Скоро и так все узнаем.

– Бессмысленная чушь, – объявил Чик, отклонился назад и вытянулся на жесткой почве, переплетя пальцы под затылком и уставившись в пустое, черное небо.

– Так, значит, это все-таки дорога? – поинтересовался Удинаас, не обращаясь ни к кому конкретно. – Дар Отца Света. Звучит интригующе. Я, собственно, что хотел спросить – мы на этой дороге единственные путники?

Чик снова сел.

– Ага, ты тоже почувствовал, – усмехнулся Удинаас. – Как у тебя пушок на затылке пытается встать дыбом. Почувствовал. Унюхал. Уловил шорох, подобный дуновению ветерка. Мурашки по коже побежали, все такое.

Силкас Руин вскочил на ноги, на лице его отчетливо читалось гневное выражение.

– Менандор!

– Я бы сказал, у нее на эту дорогу прав побольше, чем у нас, – заметил Удинаас. – Однако Чик привел нас именно сюда, из самых добрых побуждений. Вот они, благие намерения!

– Она следит за нами, – проговорил Силкас Руин, нащупывая ладонями рукояти своих поющих мечей. Потом поднял взгляд в небо. – С воздуха.

– Для вашей семейки весь смысл жизни – в старых склоках, разве нет?

– Не понимаю. – На лице Фира Сэнгара появилась тревога. – Зачем Сестре Рассвет следовать за нами? Ей-то какое дело до души Скабандари?

– Финнэст, – негромко пробормотал Чик. И добавил, уже в голос: – Душа Кровавого Глаза, эдур. Она хочет получить ее для себя. И ту силу, что в ней заключается.

Удинаас вздохнул:

– Итак, Силкас Руин, что же ужасного ты совершил против своей сестры, что она так привязана к солнцу? Или дочери, или что у вас там за родство. Почему она жаждет твоей крови? Что вы там все натворили друг другу многие тысячелетия тому назад? Неужели нельзя было просто обняться и разойтись с миром? Похоже, что нет.

– Ничего особо преступного, – отозвался Силкас Руин. – Вражда вызвана нашими амбициями, пусть я даже не всегда это осознавал. Увы, если живешь так долго, ничего другого уже не остается. Только ненависть и жажда мести.

– Предлагаю вам групповое самоубийство, – сказал Удинаас. – Тебе и твоим убогим родственничкам, и ты, Чик, тоже можешь присоединиться – потешишь самолюбие или что у тебя там. Провалитесь все куда-нибудь подальше из мира смертных, а нас оставьте в покое!

– Удинаас, – заметил Чик, которого предложение явно позабавило, – мы сейчас не в мире смертных.

– Чушь собачья!

– Во всяком случае, в том смысле, который ты вкладываешь в свои слова. Здесь – царство стихий. Их ничто не сдерживает, под каждой поверхностью скрывается хаос. Это – мир тисте.

– Просто тисте? – встрепенулась Сэрен Педак. – Не анди или эдур?..

– Аквитор, – сказал Силкас Руин, – тисте были первыми детьми. Самыми первыми. Мы построили первые города, первые цивилизации. Здесь, в областях, подобных этой. Как говорит Чик – в царстве стихий.

– А как же Старшие боги? – удивилась Сэрен.

Ни Чик, ни Силкас Руин ничего не ответили, затянувшееся неловкое молчание прервал смех Удинааса:

– Нежеланные родственнички! Затолкать их куда-нибудь по дальним комнатам, двери запереть на засовы, на стук не реагировать – авось как-нибудь сами собой уберутся восвояси. Обычная проблема с историями о сотворении мира. «Мы были первыми, разве не ясно? Остальные? Не стоят внимания. Просто самозванцы, которые путались у нас под ногами, если не сказать хуже. Взгляните лучше на нас! Тьма, Свет и полумрак между ними. Бывает ли что-либо чище, что-либо ближе к первородным стихиям?» Ответ, разумеется, утвердительный. Кто-нибудь желает примеров?