Картье. Неизвестная история семьи, создавшей империю роскоши - Франческа Картье Брикелл

имело разрушительные последствия для национальной валюты. Цены на импортные товары взлетели до небес, и Жак стал опасаться за будущее фирмы. К счастью, к концу года положение выправилось: хотя негативных последствий Великой депрессии в Америке невозможно было избежать, победа на выборах Национальной коалиции Макдональда в Англии обещала краткосрочную стабильность.

На этом фоне поездка в Индию была долгожданной передышкой. Как и предполагал Жак, его индийских клиентов не затронул кризис, и они не видели причин сокращать расходы. Уже в этом году Cartier выполнил несколько больших заказов для махараджей, включая фантастическое рубиновое ожерелье для Патиалы и – самый важный заказ для Жака – цветное бриллиантовое ожерелье для Ранджи, махараджи Наванагара.

С тех пор как в 1927 году Жак продал Ранджи изумрудное ожерелье, оба размышляли о том, чтобы вместе создать по-настоящему выдающееся бриллиантовое колье. С опытом Жака и средствами Ранджи, которые он готов был потратить на лучшие драгоценные камни, должно было получиться нечто исключительное. Работа началась в 1929 году, но потребовалось много месяцев, пока были найдены лучшие бесцветные и цветные алмазы в мире. Перед покупкой каждого драгоценного камня Жак спрашивал согласия Ранджи. В поисках главного алмаза Ранджи собрал множество экспертных мнений, прежде чем принять решение.

Одним из них был торговец алмазами Альберт Монникендам, который посетил махараджу в его английском доме. После завтрака гостя попросили сопроводить махараджу в большую комнату с окнами на север; слуга извлек из сейфа золотую шкатулку с драгоценностями.

«Его Высочество предложил сесть рядом с ним и, к моему изумлению, открыл крышку шкатулки и вынул оттуда великолепный бриллиант весом около 130 карат, оправленный в виде подвески. Передал мне и спросил: «Что вы об этом думаете?» При осмотре я обнаружил, что камень абсолютно совершенен, самого прекрасного цвета и качества. Пока я рассматривал бриллиант, махараджа не сводил с меня глаз, на лице читалось выражение радости и надежды. Было очевидно, что он очень увлечен этим камнем. Я оценил его приблизительно в 250 000 фунтов стерлингов, хотя истинную цену за такой камень назвать невозможно».

Махараджа, конечно, купил драгоценный камень – 136-каратный безупречный бриллиант «Королева Голландии» станет центральным в творении Жака. Но даже после того, как выбран центральный камень, потребуется еще год, чтобы закончить ожерелье. Проблема, как объяснил Жак сыну, была в том, что как только проект был утвержден, они находили другой фантастический бриллиант, который необходимо было добавить в колье. А поскольку ожерелье задумывалось симметричным, требовалось найти еще один камень соответствующего цвета и размера.

Было несколько эффектных бриллиантов, которые не нуждались в дублере. Они были подвешены в виде центрального кулона – и включали в себя «Королеву Голландии», а также голубые и розовые бриллианты, которые Жак ранее вставил в ожерелье «Полярной звезды» (Детердинги в конечном итоге купили бриллиант «Полярная звезда» без самого ожерелья). Там же были еще два розовых бриллианта и оливково-зеленый в 12,86 карата – «Поистине редкий камень!» – воскликнул Жак, увидев его. Эффект был необычайным: уникальный каскад цветных бриллиантов. «Если бы наш век не был свидетелем беспрецедентной череды потрясающих событий, – писал Жак, имея в виду Первую мировую войну, русскую революцию и Депрессию, – такие драгоценные камни не могли бы быть куплены ни за какие деньги; ни в какой другой период истории не могло бы появиться такое ожерелье».

Из разговоров с Жан-Жаком Картье

Я помню, отец часами думал, как описать бриллиантовое ожерелье, сделанное для Ранджи. Дело в том, что его попросили описать драгоценности для биографии Ранджи, и он хотел отдать должное уникальному украшению. Я думаю, что фраза, которую он в конце концов придумал, не могла быть лучше: «Осуществление мечты знатока». Ты можешь себе это представить? Для человека, который знает о драгоценных камнях все, это ожерелье было тем, что даже он не мог себе представить.

Когда Жак отправился в Индию в 1931 году, то смог показать другу выполненный заказ. Это было пиком его творческой карьеры. И все же ожерелье не получило в то время такого же признания, как драгоценности Патиалы, сверкнувшие в Париже три года назад. Показывать его на большой выставке было не в духе Ранджи. Эту вещь создали из любви к драгоценным камням – просто чтобы показать их внутреннюю жизнь и красоту. К сожалению, у Ранджи не хватило времени насладиться ожерельем: через два года он умер от инфаркта.

Под радаром

1930-е годы стали хорошим творческим периодом Cartier London: Жак предлагал клиентам, пострадавшим от депрессии, украшения, которыми они восхищались, но могли себе позволить. Понимая, что модные дамы с Нью-Бонд-стрит хотят заявить о себе без особых вложений, он начал экспериментировать с камнями попроще. Полудрагоценные – аквамарины и топазы – были гораздо дешевле рубинов и изумрудов.

Однако когда дело доходило до покупки, Cartier приходилось соблюдать осторожность. Если добывать хорошие камни по разумным ценам, важно, чтобы ни дилеры, ни конкуренты не уловили бизнес-схем. Решив создать коллекцию вокруг того или иного драгоценного камня, братья покупали его незаметно в течение нескольких месяцев, а то и лет. К примеру, они с удовольствием брали топазы у разных торговцев, но никогда не покупали много камней одновременно или у одного дилера. И они никогда не спрашивали дилера, есть ли у него топазы, чтобы не привлечь к себе внимание. Если бы конкуренты узнали, что Cartier скупают топазы, они стали бы делать то же самое, обвалив цены.

Идея заключалась в том, чтобы за пару лет приобрести достаточно камней для коллекции. А затем, выставляя ожерелья, серьги, браслеты и бандо с топазами в своих витринах, они сделают топаз драгоценным камнем du jour. К тому времени, когда конкуренты попытаются скопировать их, на рынке останется очень мало высококачественных топазов, а дилеры поднимут цены, что сделает практически невозможным для других ювелиров создание колекции такого масштаба с этими камнями.

Из разговоров с Жан-Жаком Картье

Мы не могли помешать другим ювелирам копировать модели Cartier, но усложняли им задачу. Спокойно покупая камни одного вида в течение пары лет, мы старались загнать рынок в угол.

Полудрагоценные камни были не только более экономичными, но и более доступными в геометрических огранках. Дизайнеры придумывали почти архитектурные конструкции – в соответствии с модой своего времени. В 1930-х годах Cartier London стал известен украшениями в стиле ар-деко с топазами и аквамаринами. Топаз обычно сочетался с бриллиантами или золотом: «Единственное требование, – писал Vogue в своем октябрьском номере за 1938 год, – чтобы украшения с топазом выглядели так же значительно, как если бы это были изумруды или рубины. Именно это и делалось в Cartier». Часто клиенты просили драгоценности в комплекте: на фотосессию для январского Harper’s Bazaar 1935 года дебютантка леди Элизабет Пэджет надела «великолепную парюру Cartier… со светлыми и темными топазами», состоящую из ожерелья, браслета, броши