Драконы Кринна - Кевин Т. Стейн

Бренн подошел к месту, откуда чудовище могло его видеть, и глаза твари тут же вспыхнули лютой ненавистью. К счастью для мага, пузырь был достаточно крепок и чудовище при всем желании не могло пробить его.

— Рычи, сколько хочешь, мой человек-дракон, — заметил Бренн. — Твоя мать никогда тебя не услышит.

«Мать?» — Кэз внимательнее присмотрелся к чешуйчатой шкуре твари. То, что он принял за серый цвет, оказалось в действительности тусклым серебром!

Это нечто было одним из детей серебряной драконицы! Никаких других объяснений быть не могло, хотя Кэз никогда не видел дракона, который бы так выглядел. В нем было слишком много от человека…

«Что же сделал проклятый маг? — недоуменно думал минотавр. — Что за подлое колдовство затеял?»

— Хорошо. Скорлупа притягивает, — отметил Бренн. Он обошел вокруг своего творения, рассматривая его, как ребенок рассматривает только что подаренную ему зверюшку. — Немного дальнейших искажений, но заклинание еще не полностью разрушилось. Однако еще несколько дней и… Да, думаю, я все-таки был прав, — пробормотал маг.

Кэз больше не мог сдерживаться:

— Ты сотворил это создание?

— Несколько разочаровывает, да? Интересно, но не совсем то, чего мне хотелось, а я терпеть не могу оставлять что-либо незавершенным. Другая проблема в том, что моя магия не в силах долго оказывать на него воздействие. Еще три-четыре дня, и заклинание бы потеряло силу. Тогда у нас не было бы ни этого существа, ни молодого дракона, ничего, кроме мерзкого месива. Если бы она не сдалась, я бы оставил его на свободе до окончания срока действия заклятия — и его бы разорвало на части. Теперь, когда я заручился ее содействием, можно все исправить. Я могу приниматься за других.

— Так это было одно из драконьих яиц?

Бренн закончил осмотр человека-дракона и задумчиво поглядел на минотавра:

— Конечно. Совсем недавно снесено. Это была моя первая попытка. Он очень силен. Разорвал на части прекрасную железную клетку, в которой я его держал, и убежал в лес. Я в это время был в другом месте.

— Поэтому ты украл яйца? Ради этого существа? — спросил Кэз.

— Идея была не моя — одного старого приятеля, который стал жрецом Владычицы Тьмы. Он как-то раз обмолвился при мне, что было бы чудесно обманом заставить служить Такхизис самых могущественных слуг Паладайна. Самое лучшее, как можно сломить их боевой дух, — превратить их детей в существа, преданные Тьме, — Выражение лица Бренна стало почти мечтательным. — Однако его силы не хватило на выполнение этой задачи, и он погиб в ходе экспериментов… Глупец. — Чародей покачал головой. — Жрецы! Они слишком ограничены своим фанатичным религиозным рвением. Маг же, с другой стороны… ну, ты ведь видел, чего я добился!

— Не того, чего намеревался! — прорычал Кэз. Это наблюдение, судя по всему, ничуть не задело чародея.

— Нет, но в отличие от Авгуса, моего бедного непогребенного друга, я понимаю предел своих возможностей… и нахожу пути преодолеть его. Она даст ту дополнительную силу, которая мне нужна, — Бренн обошел магический рисунок и присоединился к Кэзу. Он шел намного медленнее, чем раньше, и был явно утомлен. — У нас завтра трудный день, минотавр. Мне надо набраться сил для заклинания, которое я хочу наложить. Физические усилия выпадут на твою долю. Поэтому сейчас тебе лучше пойти спать. Когда придет время, я позову тебя.

Минотавр послушно поклонился:

— Да, мастер Бренн.

— Поскольку ты пока еще не сможешь найти дороги, я дам тебе вот это, оно проводит тебя в твои покои. — Протянув руку к шару голубого света, маг щелкнул пальцами. Тот замерцал, а затем разделился на две одинаковые сферы. Одна из них переместилась к изумленному Кэзу и застыла над ним, — Свет покажет тебе дорогу, пока ты не доберешься до своего места. После этого он потухнет, и ты останешься в полной темноте.

«Предупреждает, чтобы я нигде не бродил», — подумал Кэз, кивая в знак понимания.

Бренн вновь перевел взгляд на свое чудовищное творение и бросил:

— Можешь идти.

Кэз пошел было прочь, но внезапно почувствовал что-то, от чего шерсть у него на затылке встала дыбом, и оглянулся. Маг не отводил взгляда от существа в магическом пузыре. Минотавр нахмурился, затем случайно взглянул на человека-дракона.

Тот следил за ним.

Кэз быстро двинулся по коридору, ни разу больше не оглянувшись, и, только сделав несколько шагов по туннелю, подальше от лишающего силы духа взгляда чудовища, остановился. Давно никто так не пугал его, как это существо, чей голодный разумный взгляд пронизывал до глубины души. Бренн сотворил нечто коварное, нечто, чей внутренний мрак, возможно, даже сам чародей полностью не осознавал.

Кэз не любил магию — секира был против нее бессильна, однако Кэз знал, что не может уйти, не уничтожив сначала творение Бренна. Подумав о том, каковы его шансы преуспеть в столь безумном предприятии, он безнадежно фыркнул.

«Шансы в самом деле крайне малы! Надо быть самоубийцей и законченным глупцом, чтобы серьезно думать о чем-нибудь, кроме того, чтобы бежать при первой возможности!» — выругал себя Кэз и тут же шепотом произнес:

— Сохрани меня Паладайн!

Приняв решение, минотавр понял, что выбора у него и не было: нельзя позволить Бренну продолжать безумные эксперименты, надо действовать.

«Боги, — решил он, — здесь и сейчас действительно всеми силами стремятся связаться со мной… и на этот раз это им, скорее всего, удастся!»

Память не подвела его. Кэз был доволен тем, что через несколько часов, несмотря на полную темноту, он смог повторить свой путь. Только один раз за всю дорогу минотавр повернул не туда и то почти сразу же исправил свою ошибку.

Кэзу очень хотелось воспользоваться самодельным факелом, но свет мог его выдать. Минотавр был почти уверен, что усталый Бренн сейчас спит, но в любом случае у него не было выбора. Кроме того, Кэз рассчитывал, что темнота укроет его.

Он испытывал огромное искушение под покровом ночи напасть на Бренна, но знал, что ни один маг не отправится спать без какого-нибудь защитного заклинания, поэтому решил пока оставить чародея в покое.

Кэз был уверен, что помочь ему может только драконица.

Он повернул за угол и увидел впереди тусклый свет. Сначала минотавр решил, что ошибся и что Бренн все еще бодрствует, однако не сразу, но все-таки понял, что свечение исходит из пещеры, где заключена серебряная драконица. С большей уверенностью он подошел к входу и заглянул внутрь.

Драконица лежала неподвижно, и Кэз испугался, что она уже умерла, но затем увидел, как она пошевелилась, явно от боли. Понимая, насколько тяжелы раны драконицы, он не переставал восхищаться ее волей к жизни.

Все остальные драконы покинули этот мир, но эта осталась, не желая воспользоваться временем и залечить свои раны, и все из любви к своим детям.