Драконы Кринна - Кевин Т. Стейн

Бренн, видимо, действительно все понял. Когда Кэз набирал в легкие воздуха, маг указал на него пальцем. Воздух застрял у минотавра в горле.

Через мгновение он потерял сознание.

Кэз пришел в себя и быстро огляделся по сторонам. Он все еще находился внутри проклятого пузыря Бренна, но его местонахождение изменилось. Теперь он завис в одном из углов лаборатории Черной Мантии неподалеку от огромного магического рисунка, над которым все еще покачивалась другая сфера. Человек-дракон Бренна покачивался в опасной близости, глядя на минотавра так, как будто ничего больше в мире не существовало. Время от времени существо моргало или на мгновение высовывало раздвоенный язык, но в остальном было неподвижно.

— Оценивай меня сколько хочешь, ящерица, — прорычал Кэз, не заботясь о том, что тварь не слышит, а возможно, и не понимает его. — Я не из той еды, которая сама идет в пасть!

Человек-дракон не обратил внимания на рев Кэза и продолжал глядеть на него.

Кэз не знал, сколько времени прошло до того, как вошел Бренн, — может, час, а может, и два.

— А, вы оба проснулись! — заметил маг. Некоторое время он разглядывал человека-дракона, который внезапно вновь принялся рычать и царапать стенки шара, потом повернулся к Кэзу. Щелчок пальцами — и сфера подплыла к Бренну.

— Ты, наверное, заметил, что можешь меня слышать и больше ничего.

Так оно и было. Несмотря на то, что человек-дракон много раз открывал рот и, судя по всему, издавал страшный рев, в пещере было тихо, кроме тех моментов, когда говорил чародей.

Бледный как мертвец Бренн улыбнулся Кэзу:

— В некотором роде ты все упростил для меня. Признаю, что чувствовал бы себя виноватым, жертвуя таким полезным воином, как ты, если бы не обнаружилось, что ты предатель. Представьте себе! Минотавр с совестью!

— Тебе что, известно это слово?

— Ты еще и дерзишь? Хорошо. Значит, когда придет время, ты будешь хорошо драться. Бой будет забавен, хотя исход его предрешен.

«Бой?» — Кэзу не понравилось, как это прозвучало.

— Что за бой?

Бренн повернулся и прошел обратно к магическому узору. Сфера минотавра следовала за ним.

— Когда я сказал, что ты появился вовремя, я это и имел в виду. Я старался придумать способ проверить силу моего творения — после того как опять поймаю его, — и тогда в мои руки попал ты. Изначально я намеревался сделать так, чтобы ты расслабился, успокоился и, когда придет время, был бы в наилучшей форме. Тогда, конечно…

— Ты задумал заставить меня сражаться с этой тварью? — проревел Кэз, указывая на рычащего человека-дракона.

— Я думал, что это ясно, даже тебе, — заметил маг, глядя на Кэза с некоторым удивлением. — Надеюсь, что в бою ты соображаешь лучше, особенно учитывая то, что тебе придется сражаться без оружия.

Кэз отпрянул. Секира исчезла. Он гневно посмотрел на Бренна, который показал на один из ближайших столов. Оружие минотавра теперь лежало там.

Кэз перевел взгляд с Бренна на человека-дракона, затем опять на чародея:

— У тебя такие представления о справедливом бое?

Маг осмотрел свое творение, продолжавшее скрестись в стенки пузыря когтями длиной почти с ладонь минотавра. Человек-дракон широко распахнул пасть, обнажив острые клыки. После некоторых раздумий Бренн обернулся к Кэзу:

— Нет, но это удовлетворит мое любопытство.

— Освободи меня, и я удовлетворю твое любопытство!

Маг улыбнулся:

— Думаю, время начинать.

Пузырь, в котором находился Кэз, отлетел на несколько ярдов. Другая сфера тоже отодвинулась от магического рисунка. Бренн взглянул на узор и поднял тощую руку.

Появился третий пузырь, а в нем огромный сундук, из которого Бренн вытаскивал осколки яйца.

Бренн направил пузырь к себе. Как и раньше, сфера исчезла, едва коснувшись пола пещеры, — остался один сундук. Чародей открыл его, заглянул внутрь и, удовлетворенно кивнув, вытащил свою добычу. Сначала Кэз не мог разглядеть, что тот держит, но, когда высокий маг выпрямился во весь рост, понял — еще одно яйцо серебряной драконицы.

— Обман! — ахнул Кэз. — Теперь я понимаю! Яйца, к которым она стремится всей душой, всего лишь иллюзия! Неудивительно, что преграда казалась сделанной из камня!

Бренн взял яйцо так, чтобы Кэз мог его рассмотреть.

— Конечно. Мне была нужна приманка, но я не собирался рисковать своей добычей. Яйца драконов не так-то легко найти. — Он опустил свой груз. — Это и в самом деле просто. Ее собственная одержимость питает иллюзию, так же как ее собственная сила питает связывающее ее заклинание. Зачем тратить свою энергию, когда я могу воспользоваться чужой? После неполной удачи моей первой попытки я решил перестать скрываться от нее и заманил в собственные владения. Видишь ли, если одного вида магии недостаточно, то два вида, соединенные вместе, непременно достигнут успеха. Когда я только начинал, мне хотелось создать армию, но, поскольку остальные драконы исчезли, я удовлетворюсь своей небольшой командой и сознанием того, что преуспел там, где остальные потерпели неудачу.

— Знал я когда-то мага вроде тебя, — прорычал Кэз. — Гален Дракос его звали. Теперь он мертв, хвала Паладайну!

Бренн засмеялся. Затем он положил яйцо обратно в сундук, закрыл крышку и, засунув руку за ворот мантии, вытащил драгоценную подвеску — Кэзу бросился в глаза яркий блеск вправленного в нее изумруда.

Маг сосредоточил внимание на человеке-драконе, который возобновил атаки на заключавший его пузырь, и отправил сферу на ее изначальное место над металлической стойкой в центре рисунка, потом, сделав глубокий вдох, положил обе руки на талисман и закрыл глаза.

— Время пришло, госпожа, — тихо сказал он. — Ты знаешь, чего я жду от тебя!

Кэз почувствовал мощную силу, но Бренн показался разочарованным. Он открыл глаза:

— Твои дети, госпожа! Помни о нашей сделке!

Мощная волна магии захлестнула Кэза. Он замотал головой и застонал от боли. Бескровное лицо Бренна осветилось, изумруд засиял.

Внутри пузыря человек-дракон схватился за горло, явно испытывая страдания, по его телу прокатилась судорога. Кэз нагнулся, прижавшись носом к стенке своей темницы, чтобы не упустить ни одной детали происходящего.

Сила продолжала перетекать от драконицы к Бренну. Драконы были существами, наделенными магической силой, и чародею удалось захватить серебряную только потому, что та была тяжело ранена. Изменение дракона — даже еще не вылупившегося из яйца — противоречило естественной магии легендарной расы. Эта задача была тяжела для любого мага, даже для самого могущественного.

Кожа человека-дракона отваливалась мерзкими кусками, — это напомнило Кэзу, как сбрасывают шкуру змеи, — но, вместо того чтобы стать меньше, существо начало расти. Человек-дракон так сильно страдал от ужасной боли, что минотавру стало почти жаль его.