Таланты и преступники. Иронический детектив - Людмила Киндерская

Владимир Пустозвонов был тщедушен и гораздо ниже своей супруги. Очень по этому поводу комплексовал и поэтому ходил, держа спину неестественно прямо. «Как лом проглотил» — говорила ему Светлана. Потом он смастерил себе из газеты подкладки под стельки, делающими его на целых 3 см выше. Эти сантиметры были ему просто необходимы для поддержания чувства собственного достоинства. Но, тем не менее, он и со стельками, и с прямой спиной был на полголовы ниже жены и ее подружки.

Но выход был найден — пояс брюк застегнули на английскую булавку («Заодно и от сглаза», — отметила Светка), а низ брюк отпустили и отпарили утюгом. Получилось более-менее.

И вот сегодня Алевтина делает все, как было велено: на груди рыдает, рассказом заинтересовывает — да только Степан не заинтересовывается. Сидит такой красивый и насмешливый, и не верит ни одному ее слову.

— Как бы они меня поймали, когда я так бежала?

— «Гарун бежал быстрее лани…».

— Вспомнила, — с такой силой заорала Веревкина и хлопнула себя по лбу, что Остапов чуть сам не пустился в бега. — Я все вспомнила.

Алька схватила свою сумку, перевернула ее и с яростью стала трясти над кроватью.

— Так вот какую тайну хранят женские сумки! — присвистнул Степан, с радостным удивлением глядя на груды хлама, покинувшие недра Алиной авоськи.

Надкусанная шоколадка, помада, груды бумажек и фантиков всевозможных кондитерских фабрик, капли от насморка, жвачки россыпью, копейки, одна кожаная перчатка, замусоленный детектив Ольги Степновой в мягком переплете — это была малая толика того, что он успел увидеть.

Но, кажется, такой непорядок не смутил Веревкину. Она выхватила из этого мусора какую-то баночку, с ликованием потрясла ею в воздухе, стряхнула на пол крошки и плюхнулась на кровать.

— Вот смотрите, это доказательство того, что и преступники были, и труп. Эти банки высыпались из коробок, которые они хотели перепрятать. Бандиты тащили коробки, а одна возьми да и порвись. И банки раскатились по всему вагону, а эта подкатилась ко мне. Я ее и схватила специально, чтобы бандиты вместе с этой банкой не обнаружили меня, — Алька без стеснения хвасталась своей сообразительностью и отвагой.

А когда подняла глаза на Остапова, то сразу замолчала. Он сидел, приоткрыв рот, и в ужасе смотрел на то, что показывала ему Алевтина. Понял, что та говорит правду.

— Что-нибудь не так? — шепотом спросила она и тоже посмотрела на пузырек, словно он таил какой-то подвох.

— Да нет, все в порядке, — очнулся Степан. — А что там внутри, ты не смотрела?

— Нет, конечно, когда было смотреть-то?! А вы чего так вытаращились на банку, думаете, там нитроглицерин, который может рвануть?

И Алька, взвизгнув, перекинула банку в руки Остапову. Тот от неожиданности отбросил ее от себя.

С криком «Ложись!» Веревкина рухнула на кровать и погребла под собой Степана. В этот момент дверь в номер распахнулась и в образовавшийся проем влетела горящая пакля. Остапов в один момент вскочил, легко сбросив с себя Алевтину, и принялся сбивать пламя первым, что подвернулось под руку. Это оказался свитер мужа Пустозвоновой. А отдать в таком виде мужнину вещь Светке — это, пожалуй, будет почище пожара. Поэтому Алька, не раздумывая, бросилась вырывать его из рук Остапова.

Но не успела, потому что в этот момент в номер внеслась Чушкина. С озверелым лицом она стала трясти огнетушитель, а потом треснула им по стене, выпустив такую же озверелую пену. Пена сначала накрыла Альку, потом Остапова, ничуть не заботясь о том, что источник пожара находится далеко от них. Огнетушитель был новый, только что заправленный, поэтому щедро поливал все, на что его направляла рука обезумевшей Марго.

Степан отбросил свитер в сторону и ринулся на Чушкину. Та визжала и отбивалась, выставив огнетушитель перед собой, как бойцы автомат. Веревкина тоже подбежала к ней и со всего маху саданула ее по голове сумкой, которая попалась ей под руку. И пока неприятель разворачивал на нее свое орудие, Остапову удалось нейтрализовать его с помощью захвата за шею. Секретарша сразу обмякла в его руках. Огнетушитель, провернувшись несколько раз вокруг своей оси, издал последний свистящий звук и затих. Пакля догорела, проделав в ковре дырку размером с детскую ладошку. Дотащив обмякшую и от этого ставшую враз тяжелой Чушкину до мокрой кровати, оба с облегчением ее туда и уложили.

— Что это было? — опустошенно спросила Алевтина.

— Это было то, что к нам в фирму «Сатори» затесался человек-тайфун. Человек-недоразумение, Веревкина Алевтина… простите, как вас по батюшке?

— Сигизмундовна, — прошептала ошарашенная Аля.

— Вот, вот, Веревкина Алевтина Сигизмундовна. Поверьте мне, до вашего появления на нашем предприятии за десять лет его существования не случилось и толики того, что приключилось за последние сутки.

— Нормально, — протянула Аля, — ну ни фига себе?! Это я и виновата? А то, что у меня в городе и в фирме тоже за все время ничего подобного не случалось, как за сутки в Москве и в вашем «Сатори», так это не считается?

И она от обиды хлюпнула носом.

— Нет, не считается, — отчеканил Степан. — Потому что у нас это все произошло после того, как появилась ты.

— Вы то тыкаете мне, то выкаете. Это меня сбивает.

— Ну, бог с ним, постараюсь тыкать, Сигизмундовна. Давай найдем эту бандитскую баночку, да вызовем народ порядок навести. Ты даже не представляешь, как нам необходимо, чтобы ты переходила к нам работать.

Остапов взлохматил свои волосы и вдруг расхохотался. Он смеялся долго, с наслаждением, хлопая себя по бокам и приседая.

Алька смотрела-смотрела на него, на погром в номере, на мокрую Чушкину, и сама не выдержала. Сначала прыснула, потом хихикнула, а потом ее смех слился с хохотом Остапова.

В номере мельтешили какие-то люди, вытаскивали пострадавшие вещи, помогали подняться шатающейся Марго, а эти двое все не могли успокоиться.

Марго только под горячим душем смогла успокоить нервную дрожь, бившую ее сегодня целое утро. Влитый в нее мужчиной ее мечты Степаном Аркадьевичем Остаповым фужер коньяка не помог. Ее по-прежнему трясло, мутило, и ей было плохо, очень, очень плохо. Утром, выпорхнув из своей обожаемой «Мазды», как всегда безукоризненно одетая, свежая, несмотря на одуряющую жару, она увидела странную картину. Ее шеф, этот высокомерный франт, спрятавшись за машиной, следит за бегемотихой Веревкиной, одетой в неровно заколотые обтягивающие мужские брюки и еще что-то такое же черное, отвратительное и пыльное.

Маргарита тоже присела за своей машинкой, наблюдая, что будет дальше. Затем, преодолев в рекордно короткий срок расстояние до офиса, она проскочила туда буквально через минуту после шефа. Его нигде не было видно. Повинуясь шестому чувству, она бросилась на этаж, подавляющее число помещений которого представляло собой мини-гостиницу.