Не мешай себе жить - Филип Голдберг

Такой подход можно использовать в случае любых недоразумений, но особенно он полезен в отношениях представителей разных полов. В этом смысле я обнаружил ряд очень плодотворных аналогий: для мужчин — ситуации, связанные с карьерой, и потребность в автономии; для женщин — проблемы взаимоотношений и потребность в близости. Общее правило таково: независимо от профессии, статуса и провозглашаемых ценностей и мужчины, и женщины склонны искать идентичность и уважение в названных областях. У мужчины потеря работы вызывает ощущение собственной ничтожности и неполноценности, довольно похожее на то, которое испытывает женщина после разрыва серьезных романтических отношений. Разочарование мужчины, работающего на бесперспективной работе, сравнимо с унынием женщины, чей мир ограничен заботой о детях и домашними обязанностями. Страх уничижения у мужчины похож на страх женщины быть брошенной.

Чувства сильнее смыслов. Если вы готовы прилагать усилия, чтобы почувствовать то же, что и другие, и помочь им испытать ваши эмоции, настоятельно рекомендую использовать для стимулирования эмпатии метод аналогий.

В 1991 году мы с коллегами стали свидетелями явления, которое я называю эпидемией Майкла Лэндона Малибу[1]. Когда у этого сильного и мужественного актера диагностировали неизлечимое онкологическое заболевание, мысль «Если такое могло случиться с ним, то уж точно может случиться со мной» распространилась по всей Америке, словно вредоносный вирус. Врачи и психотерапевты не успевали отвечать на телефонные звонки паникующих граждан.

К сожалению, чтобы заставить нас честно взглянуть на свою жизнь, часто нужна трагедия. Трагедии запускают механизмы переоценки и сожаления — к несчастью, иногда слишком поздно, чтобы что-либо исправить. Приведу, пожалуй, самый распространенный пример. Представьте себе высшей степени мотивированного, амбициозного человека, который львиную долю сил и энергии вкладывает в карьеру. Неожиданно у него умирает кто-то близкий — скажем, отец, наставник или друг одного с ним возраста, — или от стресса на него буквально нападают болезни. Только тогда он понимает, что ему понадобилась бы еще одна жизнь, чтобы хоть пролистать книги, которые он собирался когда-нибудь прочитать. Дети выросли без его участия. Они с женой давно забыли, когда занимались любовью. Теперь он отлично понимает мудрость часто повторяемого высказывания: «Ни один умирающий в мире не жалеет о том, что не проводил больше времени на работе».

Я видел, как взрослые мужчины и женщины плакали, словно малые дети, узнав, что один из их родителей умер, прежде чем они смогли помириться с ним, простить или в должной мере выразить ему свою любовь и благодарность. Одной из них была женщина, давно порвавшая всякие отношения с властной матерью, которая большую часть жизни принижала и нещадно критиковала дочь. Ради собственного психологического здоровья она избегала общения с матерью на протяжении пятнадцати лет. А узнав от родственника о ее смерти, с немалым удивлением обнаружила, что внутри нее растут теплые чувства. Впервые в ее мыслях о матери не было гнева и обиды. Позже ее настигли страшные сожаления. «Выбросить маму из жизни было пирровой победой, — призналась она мне. — Да, это избавило меня от боли, но и исключило всякие шансы на позитивную связь».

Один из самых запоминающихся моментов моей жизни пришелся на время учебы в медицинском институте, когда я подрабатывал неполный рабочий день в доме престарелых. На первом этаже, где жили самые больные пациенты, в кресле-каталке днями напролет сидел, сгорбившись, старик, который все время что-то с горечью бормотал себе под нос. Заглянув в карту этого пациента, я с удивлением узнал, что это знаменитый в прошлом судья Верховного суда штата. Когда я спросил старшую медсестру, почему этого человека никто не навещает, она ответила, что он всю жизнь только и делал, что настраивал людей против себя.

А наверху жил мистер Бронштейн, у которого было столько жизненной силы и радости жизни, что я удивлялся, почему этот человек находится в доме для престарелых. Сам он объяснил свое пребывание здесь тем, что на первом этаже лежала его жена. Много лет назад они эмигрировали в Америку и работали бок о бок — он портным, она швеей. Они пережили Великую депрессию и Вторую мировую войну, воспитали троих детей, которыми очень гордились. А потом у жены случился инсульт. Она больше не могла ни говорить, ни контролировать естественные потребности; она даже не узнавала мужа. И все же он каждое утро убирал ее постель, купал ее и заплетал ей волосы. «Люди часто спрашивают, почему я все это делаю, — сказал он мне. — А я говорю им: “А что может быть важнее этого? Она моя вторая половина на всю жизнь, и она сделала бы для меня то же самое”».