Жребий некроманта 4 - Евгений Решетов

— Уяснил, сударь, — глухо промычал атаман и дёрнул щекой.

— Но в целом, ежели кто-то из нас что-то напутает с обращениями к степнякам, то ничего страшного не произойдёт. Нам, как иностранцам, — простят, — сухо заметил Лев и потёр двумя пальцами замёрзший нос. После таких манипуляций он у него покраснел, словно парень изрядно принял на грудь.

— Ладно, пора по каютам, судари, — решил я, посмотрев на небо. Солнце поднялось уже довольно высоко, но ни фига не грело.

Спутники подержали моё решение одобрительными кивками. И под пронзительные крики снова появившихся чаек мы пересекли полубак, а затем вереницей стали подниматься по ступеням наружного трапа, который вёл на вторую палубу. Там-то и прописались наши каюты. Однако без приключений мы до них не добрались… Всё случилось уже на трапе. Чёрт бы побрал его узость и широкие плечи Яшки.

Нам навстречу стала спускаться троица высокомерного вида господ лет по двадцать пять. Двое их низ без проблем прошли мимо нас, а вот третий… Его угораздило столкнуться плечом с плечом атамана, который замыкал наш квартет. Конечно же, третий господин не удержался на ногах и с воплями покатился по трапу. По пути он сбил с ног своих приятелей. И дальше они всей ахающей и охающей троицей посчитали оставшиеся ступени трапа и в живописных позах разлеглись на палубе полубака.

Тут же послышались приглушённые смешки немногочисленных матросов. Впрочем, они быстро заткнулись и разбежались кто куда, когда увидели пунцовые от гнева рожи аристократов.

Пара дворян вскочила на ноги, прожигая Яшку бешеными взглядами. А вот третий с трудом принял вертикальное положение. Потом он болезненно поморщился, снова уселся на задницу и стал растирать колено, добела закусив нижнюю губу.

А его приятели в это время стали орать на атамана, брызжа слюной и потрясая кулаками:

— Остолоп! Увалень! Из-за тебя, морда, мы, благородные господа, все ступени пересчитали! А знаешь, что за такое бывает?.. — злобно окрысился высокий аристократ с разбитой бровью и бородкой-клинышком. — Каторга! Но сперва я хорошенечко отделаю тебя!

Рука аристократа метнулась под плащ. Видимо, за пергаментом или револьвером. Но Лев первым достал свой ствол и навёл его на удивлённо выпучившего глаза дворянина. Следом он сухо произнёс:

— Не делайте глупостей, сударь. Произошёл несчастный случай. И мы готовы в полном объёме оплатить причинённый вам ущерб.

— Да ты… да ты… — задохнулся гневом дворянин, держа руку в кармане плаща. Его лицо ещё больше налилось дурной кровью, а глаза потемнели от ярости. — Да как ты смеешь тыкать в мою сторону револьвером, ублюдок?!

— Он ещё и выстрелить посмеет, ежели вы, сударь, достанете оружие или пергамент, — твёрдо сказал я, из-за спины Льва, который стоял на трапе широко расставив ноги.

— Василий, охолонись, — вдруг подал голос тот парень, который повредил колено.

Он поднял слетевший во время падения котелок, отряхнул его и нахлобучил на голову. И во второй раз попытался встать на ноги. Сейчас это у него получилось. Правда, не без гримасы боли на лице.

Приняв вертикальное положение, он произнёс, показывая на порванные на колене штаны:

— Настоящее английское сукно. Вам придётся щедро заплатить, господа. Кто хозяин этого босяка, толкнувшего меня?

— У меня нет хозяина, — прохрипел набычившийся Яшка и исподлобья глянул на дворянина в рваных штанах.

— Да он совсем не воспитан! Дикарь! Да как ты разговариваешь с аристократом, плебей? Забыл своё место?! — бешено вскричал тот благородный, у которого из разбитой во время падения брови сочилась тонкая струйка крови.

Казалось, что он сейчас лопнет от гнева. Его грудь ходила ходуном, а рука вдруг стала быстро выпрастываться из кармана. И уже через мгновение на свет божий показалась его ладонь, с зажатой в ней рукоятью револьвера. Вероятно, он бы выстрелил. Или выстрелил бы Лев. Поскольку его палец, лежащей на спусковом крючке, уже начал плавно сгибаться. Но тут в дело вступил третий дворянин. Он метнул испуганный взгляд куда-то мне за спину, а затем вцепился в руку своего товарища и пригнул её, из-за чего дуло револьвера стало смотреть в палубу.

— Мудрый поступок, — раздался позади меня хрипловатый старческий голос со стальными нотками человека, привыкшего приказывать и распоряжаться чужими жизнями. — Освободите трап, господа, и поведайте мне о том, что тут стряслось. Ваши безобразные вопли долетели даже до кают-компании. И заставили меня прервать важное собрание. Так поделитесь же со мной истоками вашей, без сомнения, легендарной ссоры.

Старик произнёс свою речь с легко уловимой иронией, чем изрядно смутил троицу аристократов. Впрочем, его появление нас тоже смутило. Мы поспешно скатились с трапа и встали рядом с трио дворян.

Старик же медленно, без суеты, принялся спускаться по трапу. При каждом шаге он опирался на тросточку с навершием в виде отлитой из серебра головы волка. Звук, с которым тросточка встречалась со ступенями, нагонял иррациональную тревогу. Дескать, сейчас дедок спустится и всем вам…

Вот этот старик и был графом Эко. Он являлся вторым по главенству человеком в нашей банде из полусотни морд. И только он знал, кем является на самом деле наш квартет. Новый Император был полностью уверен в преданности графа, так как их связывала давняя дружба. Поэтому-то мы и стали его «помощниками».

Выглядел же старик весьма солидно и благообразно. Его впалые щёки украшали густые седые бакенбарды, пронзительные светло-голубые глаза смотрели с ироничным прищуром, а широкие брови почти сходились над тонкой переносицей. В молодости он явно разбил немало женских сердец. И до сих пор благородное лицо графа располагало к себе людей. В общем, он выглядел как настоящий дипломат, который насрёт тебе в душу, а ты будешь чувствовать во рту привкус мёда.

Между тем граф спустился на палубу, немного сдвинул на затылок чёрный цилиндр, промокнул носовым платком изборождённый глубокими морщинами лоб и с усмешкой спросил:

— Ну-с, кто начнёт, господа? Что-то я не вижу на ваших лицах особого желания. Или инцидент уже исчерпан?

— Не исчерпан, — набрался смелости аристократ с разбитой бровью. Он упрямо хмыкнул и продолжил говорить с отголосками былого гнева в голосе: — Вот этот простолюдин толкнул на трапе виконта Рылова.

— Не толкнул, а случайно с ним столкнулся, сударь, — вставил я свои пять копеек.

— Помолчи, Иван, — недовольно бросил граф, смерив меня раздражённым взглядом. — Я понимаю, что ты с самого детства был весьма неугомонным мальчишкой, но по-родственному прошу тебя. Помолчи. Дай договорить господину Васильеву.

Господин Васильев, коим оказался парень с разбитой бровью, громко сглотнул и немного испуганно покосился на меня. Он явно не знал о моём «родстве» с графом. И теперь это известие слегка выбило его из колеи.

Всё же он продолжил, но уже не так категорично:

— Простолюдин столкнулся с виконтом Рыловым, а потом мы все втроём покатились по трапу. И, собственно, из-за этого я немного повздорил с этими господами. Но сейчас обуявший меня гнев отступил. И я понимаю, что произошла досадная случайность.