Брак поневоле - Барбара Картленд

Диадему доставили только сегодня днем под присмотром баронессы фон Фурстенбрук, которая должна была сопровождать Камиллу в Мелденштейн. Предполагалось, что во время путешествия она проинструктирует Камиллу, как ей следует вести себя во время тех церемоний, в которых ей придется участвовать по приезде.

Баронессе было лет пятьдесят. Сначала ее вид сильно напугал Камиллу, но потом девушка обнаружила, что баронесса была неисправимой болтушкой, единственным желанием которой было обучить ее множеству премудростей ее новой жизни.

– Вы будете прекрасны под венцом, моя дорогая, – сказала баронесса. – Его высочество будет гордиться вами, а народ Мелденштейна полюбит вас.

Эти слова слегка растопили лед, который, казалось, сковывал Камиллу при мысли о будущем. К тому же в последний момент выяснилось, что родители, по-видимому, не смогут сопровождать ее.

Леди Лэмберн чувствовала себя не очень хорошо. На прошлой неделе пришлось пригласить врача, и с тех пор он бывал ежедневно, но его отчеты о состоянии здоровья леди Лэмберн были не столь обнадеживающими, как рассчитывали сэр Гораций и Камилла. Врач и сейчас был у нее, поэтому, услышав звук открывающейся двери, Камилла повернулась, ожидая увидеть его, но вместо этого в комнату вошел сэр Гораций. Девушка бросилась к отцу.

– Как мама? – спросила она. – Я со страхом жду, что скажет доктор.

– Боюсь, у меня плохие новости, – ответил сэр Гораций. – Доктор Филлипс говорит, что нужно как можно скорее отвезти твою маму в Лондон на консультацию к одному из придворных врачей, который является, как он мне сообщил, лучшим специалистом по болезням сердца.

– Сердца? – удивилась Камилла. – Так, значит, мама…

– Твою маму беспокоит не только болезнь ног, – объяснил сэр Гораций. – Дело обстоит гораздо серьезнее. У нее всегда было слабое сердце, и теперь доктор Филлипс чрезвычайно обеспокоен ее состоянием.

– О папа, я этого не вынесу! – вскричала Камилла. – Может быть, я смогу остаться и поехать с вами в Лондон?

– Как раз это огорчит твою маму и меня больше всего на свете, – ответил сэр Гораций. – Нет, моя дорогая, не может быть и речи о том, чтобы отложить свадьбу. Все уже готово, и в Мелденштейне уже наверняка вывесили флаги в честь твоего приезда. Ты не должна огорчать будущего супруга.

– Но, папа, как можно думать о замужестве, когда мама так больна?

Лицо сэра Горация посуровело.

– Тебе еще предстоит узнать, дорогая, что в нашей жизни долг превыше всего, – сказал он строго. – Так принято в том обществе, в котором мы родились. В театре есть поговорка: «Занавес должен подняться». Это означает, что как бы ни был утомлен или даже болен актер, на суд публики он вынесет самое лучшее свое творение. Личная жизнь не должна влиять на его искусство. То же самое относится и к нам.

– Но это так тяжело, папа, – прошептала Камилла, с трудом сдерживая слезы. – Мне просто невыносима сама мысль о том, как страдает милая мама.

– Она станет страдать еще больше, – заявил сэр Гораций, – если будет думать, что ты поступаешь не так, как надлежит, и не выполняешь того, что от тебя требуется. Князь ждет, Камилла, и завтра ты отправляешься в Мелденштейн.

Он говорил резко, как будто боялся, что Камилла начнет протестовать, но у нее уже не осталось сил сопротивляться. Она закрыла лицо руками, и сэр Гораций нежно положил руку на голову дочери.

– Ты станешь очень важной особой, моя дорогая, – произнес он с удовлетворением в голосе. – Дни беззаботного детства прошли, и я уверен, что и твоя мама, и я будем очень гордиться тобой.

– Я надеюсь, папа, – только и удалось вымолвить Камилле, поскольку слезы душили ее.

Словно почувствовав раздражение при виде ее слабости, сэр Гораций подошел к секретеру и взял листок бумаги.

– Я попытался вспомнить основные обычаи Мелденштейна и правила этикета, принятые при дворе, и хочу, чтобы ты внимательно все прочитала. Я отдаю себе отчет в том, что ты начинаешь новую жизнь, в которой, как это ни прискорбно, ты совершенно несведуща. Но ты всегда была достаточно умна, поэтому, приложив усилия и ознакомившись с моими наставлениями, ты никогда не будешь испытывать неловкости или замешательства.

Камилла достала из-за пояса маленький носовой платочек.

– Спасибо, папа, – проговорила она, промокая глаза.

– Обед будет через час, – заметил сэр Гораций, доставая из жилетного кармана свои золотые часы. – Надеюсь, наш новый гость не опоздает?

– Какой гость? – спросила Камилла. – К нам кто-нибудь собирается приехать?

– Я говорил тебе о нем два дня назад, – ответил сэр Гораций, и в его голосе прозвучал упрек. – Как я и предполагал, Камилла, ты не слушала меня, когда я вслух читал письмо от ее высочества.

– Прости, папа, у меня было так много забот.

– Княгиня потрудилась устроить так, чтобы ее племянник Хьюго Чеверли вместе с баронессой сопровождал тебя в дороге. Княгиня проявила большое внимание и заботу, побеспокоившись о том, чтобы у тебя был английский эскорт. Ты должна быть благодарна, Камилла.

– Да, папа, я очень признательна княгине, – послушно ответила Камилла.

Она решительно вытерла глаза и засунула носовой платок за голубой пояс, охватывающий ее тонкую талию. Повязанный поверх нового муслинового платья, сшитого дорогим модным портным, пояс очень украшал Камиллу.

– По-моему, тебя не очень интересует джентльмен, в чьем обществе тебе предстоит провести почти неделю, – сказал сэр Гораций, слегка приподняв брови.

– Прости, папа, – извинилась Камилла, заставляя себя сосредоточиться на его словах. – Расскажи мне о нем.

– Он, как я уже говорил, племянник княгини. Его отец, лорд Эдуард Чеверли, был младшим сыном четвертого герцога Элвестона. Приятный человек, я хорошо помню его. Он скончался как раз перед войной, а его супруга, полагаю, умерла за несколько лет до этого.

Сэр Гораций сделал паузу, и Камилла, поняв, что отец ждет ее ответа, сказала:

– Как интересно, папа.

– Его сын, тот самый молодой человек, которого мы ожидаем сегодня, хорошо проявил себя на войне, – продолжал сэр Гораций. – Он служил в полку, который так доблестно сражался на Пиренейском полуострове и при Ватерлоо. Я сам не знаком с ним, но слышал о нем очень лестные отзывы. Тебе, Камилла, необходимо следить за тем, что ты будешь говорить нашему гостю и, конечно, баронессе. Можешь быть уверена, все сведения о нас будут сообщены в Мелденштейн.

– Я буду очень внимательна, папа, – пообещала Камилла.

– Как ты догадываешься, я приложил всю свою настойчивость и изобретательность, чтобы сегодняшний вечер прошел гладко, – сказал сэр Гораций. – Ради тебя самой, не говоря уже обо мне, я бы не хотел, чтобы князь подумал, что женится на девушке из обнищавшей семьи. Безусловно, это большая честь, что князь остановил свой выбор на тебе, но не следует забывать, что в нас самих течет благородная кровь и мы можем высоко держать голову. Я надеюсь, что сегодняшний вечер произведет впечатление на наших гостей.