Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю» - Майкл Бут

Он прав, у исследований счастья есть очевидные недостатки. Счастье – субъективное понятие, оцифровать его непросто, к тому же, как верно заметил Уилкинсон, у разных людей разные представления о счастье. Понятие счастья у скандинавских народов может отличаться от представлений о нем боливийца или тутси.

Мне стало казаться, что все эти опросы ходят по кругу. Датчане отдают себе отчет, что мир считает их самыми счастливыми, и вполне возможно, это знание подсказывает им ответы на вопросы анкет. Но это так, мысли вслух.

Уилкинсон и другие эксперты в этой области, такие как эпидемиолог из Университетского Колледжа Лондона Майкл Мармот (один из ведущих в мире исследователей неравенства в сфере здравоохранения), считают, что значительно более точное представление о благополучии человека можно получить на основе анализа его здоровья. Это эффективнее, чем задавать вопросы, чувствует ли он себя счастливым, удовлетворенным и довольным.

К сожалению, показатели датчан в области здоровья выглядят удручающе. Согласно недавнему отчету Всемирного фонда исследования рака, они на первом месте по онкологическим заболеваниям (326 случаев на 100 000 человек по сравнению с 260 в Великобритании, которая находится на двенадцатом месте). Средняя продолжительность жизни датчан ниже, чем в остальных скандинавских странах, а количество потребляемого алкоголя на душу населения выше, причем по этому показателю они обошли даже знаменитых любителей поддать – финнов.

«Да, датская медицинская статистика выглядит плохо, и это многих озадачивает, – усмехнулся профессор Уилкинсон. – Считается, что это из-за курения. Но между этими соцопросами и фактическим здоровьем населения – огромная пропасть. Зачем заниматься примитивными расспросами про счастье, если у нас есть объективные показатели благополучия?»

Я не смог полностью убедить себя в том, что коэффициент Джини – альфа и омега. Меня не покидала мысль, что в обществе, достигшем высокого уровня материального равенства, счастье людей, возможно, определяется какими-то еще более важными факторами.

И я начал думать, что это за факторы.

«Скарамуш, скарамуш… – Мы на цыпочках входим в школьный актовый зал. Четыреста пар глаз на мгновение устремляются на нас, а затем снова утыкаются в ноты. – … Ты нам спляшешь фанданго?»[20]

Моя жена знает, как устроен хор, поэтому она моментально определяет, где стоит группа сопрано. Я понятия не имею, кто я – сопрано, тенор или фальцет. Но я делаю вид, что всю жизнь пел в хоре, пристраиваюсь на свободное место и начинаю беззвучно шевелить губами и покачивать головой в такт музыке.

Слишком общительным меня не назовешь. Некоторые вообще считают меня нелюдимым. Это не очень справедливо, хотя для меня и впрямь почти ничего нет лучше вечера, проведенного на диване в компании записей выдающихся матчей Ларри Сандерса[21] и коробки апельсинового печенья. Датчане же, в отличие от меня, – наверное, самые компанейские люди на свете. По данным датского аналитического агентства Mandag Morgen, 43 % населения страны в возрасте старше шестнадцати лет состоят в каких-либо ассоциациях, клубах, союзах, обществах или объединениях. Это больше, чем где-либо еще в мире.

В ближайший круг общения среднестатистического жителя Дании входит 11,8 человека, тогда как у британца этот показатель равен 8,7. В стране 83 000 местных и 3000 общенациональных ассоциаций и обществ, и среднестатистический датчанин состоит членом трех таких объединений. Среди них – группы по интересам и совместному проведению досуга, например Клуб Наблюдателей за Выпями или Датская Ассоциация Зефира в Шоколаде, и сохранившие свою влиятельность профсоюзы, в которых состоит почти четверть населения (1,25 миллиона человек). Государственная поддержка их деятельности закреплена законодательно в Folkeoplisningslov, то есть в Законе об образовании. Местные власти всячески содействуют объединениям, в том числе финансами и бесплатными помещениями.

Сейчас датчане особенно увлечены ролевыми играми. Нарядившись в персонажей «Властелина Колец» и вооружившись бофферами (так называется бутафорское оружие для ролевых игр), они уходят в леса и воспроизводят жестокие сражения из любимых произведений. А еще здесь есть 219 кружков любителей народного танца, но встреча с ними в Дании так же маловероятна, как и встреча со свиньей.

Датские клубы объединяют людей, принадлежащих к самым разным слоям общества. Например, в индорхоккейной[22] команде моего друга играют заводской рабочий, врач, несколько менеджеров среднего звена и лесничий. Другой мой приятель каждую среду устраивает футбольный матч в Parken (это парк за национальным стадионом) с участием госслужащих, художников-оформителей и пиарщика. В команде любителей викторин, которую собирает в пабе еще один знакомый, участвуют целых два академика, еще один пиарщик (их в Копенгагене великое множество), продавец магазина и немыслимой крутизны английский журналист – лауреат множества премий.

Эти клубы, ассоциации и сообщества – одно из проявлений замечательной социальной сплоченности датчан. Они выглядят намного более tilknyttet (тесно связанными друг с другом), чем мы. Вы наверняка знаете «теорию шести рукопожатий», предполагающей, что всех людей на Земле разделяют не более пяти уровней общих знакомых (и шести рукопожатий соответственно). По моему опыту, датчан разделяет не более трех уровней или того меньше. Когда на каком-нибудь мероприятии встречаются два незнакомых между собой датчанина, им нужно не больше восьми минут, чтобы найти либо общего друга либо как минимум приятеля этого друга (я засекал время!). Больше трех уровней встречается очень редко.

Логично предположить, что такая социальная сплоченность тесно связана с другим фактором, который часто упоминается в обсуждениях феномена датского счастья, – необычайным уровнем взаимного доверия. Оно высоко развито во всех Скандинавских странах, но сильнее всех на планете доверяют окружающим датчане. Согласно данным опроса, проводившегося ОЭСР в 2011 году, высокую степень взаимного доверия подтвердили 88,3 процента датчан – это больше, чем в любой другой стране. За Данией расположились, соответственно, Норвегия, Финляндия и Швеция. Великобритания оказалась на зачетном десятом месте, но вот США провалились до 21-го в списке из 30 стран, где проходил опрос.

В том же опросе 96 процентов датчан сказали, что у них есть знакомые, на которых можно положиться в трудную минуту. Они доверяют даже своим политикам – это подтверждает 87-процентная явка на всеобщих выборах. Другие исследования показали, что Дания – одна из немногих стран, где уровень доверия неуклонно возрастал на протяжении последних пятидесяти лет. Согласно ежегодному Индексу восприятия коррупции, наименее коррумпированными странами мира являются Дания и Финляндия, за ними с небольшим отрывом следуют Швеция и Норвегия.