Томас Дримм. Время остановится в 12:05 - Дидье ван Ковелер

Красивый молодой человек с длинными черными волосами под тюремной шапочкой поднимает глаза к камере. У него осунувшееся лицо, но взгляд на удивление безмятежен и даже насмешлив. Министр госбезопасности небрежно бросает:

– Нокс, к тебе пришли.

Я наклоняюсь к самому уху карлика и спрашиваю, какие клавиши нажимать, чтобы пытать заключенного. Эрмак удивленно икает, но тут же оживляется:

– Ах так! Вот почему ты хотел его видеть… Очень хорошо. Уж я-то не брошу в тебя камень.

Со сладострастной улыбкой он объясняет, как устроен пульт управления, словно речь идет об игровой приставке.

– Открываешь приложение и вводишь код. Это электрический импульс, напрямую поступающий в мозговой чип. Ты выбираешь локализацию боли на экране. Живот, сердце, мышцы, дыхание и так далее. Интенсивность регулируешь вот здесь. Но не выходи из зеленого поля.

– А как я пойму, что он не врет?

Эрмак смотрит на меня в упор, прощупывая взглядом.

– А что именно ты хочешь узнать?

– Какой яд он дал моему другу Бренде Логан. И какое средство выведет ее из комы.

– И это всё? – спрашивает карлик разочарованно.

– Это всё, что важно для меня.

По моему взгляду он пытается понять, не хитрю ли я. Судя по всему, мое желание не вызвало у него беспокойства, а значит, никакого противоядия не существует. Он указывает на пульт управления и скучающим тоном, словно подчеркивая несерьезность моего требования, поясняет:

– Вот эта клавиша запускает выработку исотонина, гормона правды. Он воздействует непосредственно на центр удовольствия в момент откровенности. Ты знаешь, как это?

– В общих чертах.

– Раскрывая свои тайны, человек испытывает наслаждение.

– Спасибо. Вы можете оставить нас?

Он бросает взгляд на экран: камера показывает совершенно бесстрастное лицо Нокса. С минуту поколебавшись, Эрмак отвечает:

– На всякий случай я буду в соседнем кабинете.

На пороге он оборачивается и говорит с доверительной усмешкой:

– Только не искалечь мне его слишком сильно.

Я киваю с уверенным видом человека, знающего свое дело.

Как только дверь закрывается, я впиваюсь взглядом в того, кто был причиной моих несчастий, а теперь стал моей единственной надеждой.

– Нокс, вы меня слышите?

– Добрый вечер, Томас, – говорит он ровным голосом. – Ты пришел попрощаться или насладиться местью?

В ответ я нажимаю клавишу и посылаю электрический разряд ему в живот.

Нокс еле слышно скрипит зубами, не переставая улыбаться. Его выдержка поразительна. Он держится так же, как в то время, когда я был в его власти. И даже не пытается меня разжалобить. Я посылаю новый разряд – просто чтобы проверить, надежен ли контакт с его чипом. Оливье подпрыгивает как ужаленный. Отлично. Мы делаем успехи. Я нажимаю на клавишу гормона правды и посылаю ему максимальную дозу.

Поставив локти на подставку и подперев подбородок кулаками, наблюдаю за тем, как моего врага отпускает боль, как расслабляется его лицо.

Я продолжаю:

– Фамилия, имя, дата рождения.

– Нокс, Оливер, 6 июня 1945 года.

Я вздрагиваю. Уж не издевается ли он надо мной, утверждая, что ему больше ста лет?! Наверное, я ошибся и выбрал сигнал с эффектом каких-то наркотиков. Пока я отменяю команды и начинаю тщательно вводить их снова, Нокс продолжает вдохновенно нести ахинею:

– Я появился на свет в стране под названием Германия. Мы с сестрой были зачаты в лаборатории незадолго до падения Третьего рейха. Наши создатели должны были передать эстафету в новые руки. Именно так передается власть Дьявола: через пару, мужчину и женщину. Именно так возрождается она из века в век. Наши создатели – родители, если угодно, – уже привели к власти одного очень перспективного парня по имени Адольф Гитлер. Нам с Лили нужно было как минимум повторить его успех. Прежде чем установить династию Нарко, мы насадили диктаторские режимы по всей планете, потом раздули религиозные войны…

Я гоню от себя обрывки мифов, которые невольно всплывают в памяти. Отец тайком рассказывал мне об исчезнувших цивилизациях, которые не упоминаются в школьной программе: о фашистах, Советах, исламистах… Но сегодня меня не интересует прошлое. Я нажимаю на пульте другие клавиши и внимательно слежу за тем, какой эффект они производят на Нокса. Задыхаясь, он нетерпеливо смотрит в видеокамеру и молчит.

Мои пальцы нерешительно бродят по клавиатуре. Подозреваю, что Джек Эрмак следит за мной из соседнего кабинета. Он может насторожиться. Чтобы усыпить его бдительность, я начинаю с предсказуемого вопроса:

– Бренда Логан в коме – это ваших рук дело?

– Совершенно верно.

– Как из нее выйти?

– Никак. Все жизненные функции организма понемногу затухают. Твоя подружка всё осознаёт, не имея возможности позвать на помощь. Она заперта в аду. Если ты хочешь прекратить ее страдания, просто отключи девушку от аппарата.

Я возвращаюсь в меню «Болевое воздействие», щелкаю по значку «Почечная колика» и повышаю уровень до максимума. Нокс издает дикий вопль и падает на колени, прижав руки к животу. Я уменьшаю интенсивность, чтобы он был в состоянии отвечать.

– Вернемся на пляж, в тот день, когда я встретил Пиктона. Это вы установили датчик дистанционного управления на моего воздушного змея?

– Да, – цедит он сквозь зубы.

– Чтобы я убил Пиктона?

– Да.

– Почему вы были уверены, что всё произойдет именно так?

Лицо Нокса вновь искажает гримаса. Я понижаю уровень боли, чтобы дать ему возможность ответить. И повторяю вопрос.

– Я сидел в машине на набережной, – хрипит он, задыхаясь. – В тот момент, когда ты начал скручивать леер и тянуть змея вниз, я повел его вручную, как дрон.

Я молча смотрю на Нокса. Поразительно: боль мешает ему говорить, но жажда во всём признаться заглушает даже ее.

– А если бы Пиктон не умер?

– Я бы придумал что-нибудь еще.

– Но почему вы хотели, чтобы я его убил?

Нокс не отвечает. Я увеличиваю интенсивность. У него кривятся губы, сжимаются кулаки, он судорожно сдвигает колени.

Я холодно повторяю:

– Почему вы хотели, чтобы я убил Пиктона?

– Чтобы между вами возникла связь, которой я мог бы воспользоваться в своих интересах.

– Откуда вы знали, что я поведу себя именно так?

– Что ты набьешь карманы его пальто галькой и бросишь тело в океан, инсценировав самоубийство? Я этого не знал. Но надеялся. На самом деле я тебя проверял.

– Зачем?