Умная пуля - Фридрих Незнанский

— Сейчас поймете, как кого она вас оценивала, — произнес улыбавшийся Поремский. Вошли в комнату. Сели на диван. Вышла уже переодевшаяся радостная девочка. Она оглядела гостей и произнесла: — С Володей мы знакомы. Меня зовут Нина. — Александр. — Рюрик. — Рюрик? Ну не хотите называть настоящее имя, не надо. В конце концов, мы живем в свободной стране и каждый имеет право называться как хочет. Александр, вы не могли бы стать вот здесь? И принять позу дискобола? С недоумением Курбатов встал и согнулся. — Так, ниже, — скомандовала она, — и правую руку назад сильней. Отлично. Вы так четыре минуты выдержите? Или здоровье не позволяет? — Смотря с какой целью, — чувствуя подвох, ответил Курбатов. — Самой благородной. У нас на следующей неделе просмотр, а у меня не хватает двадцати набросков, — вздохнула Нина. — Вы такой колоритный типаж! Девочка, протянув руку, взяла планшет с зафиксированным листом бумаги. Вынула из деревянной коробочки кусок сангины и принялась рисовать. Через пару минут произнесла: — Можете расслабиться. — Взглянуть можно? — взмолился сгорающий от любопытства Курбатов. — Пожалуйста. — Ну ничего себе! — воскликнул Рюрик. — Похож, похож, — констатировал Поремский. — Мне кажется, я несколько стройнее? — возразил Курбатов. — На данном этапе нас учат изображать людей такими, какие они есть на самом деле. Это потом можно будет изображать их красивей. Между прочим, у человека всегда самооценка завышена. Он, когда подходит к зеркалу, невольно выпрямляется, втягивает живот и делает умное лицо. И фиксирует этот образ в подсознании. — Дитя, откуда столь глубокие познания психологии? — спросил Курбатов. — Не забывайте, кто у меня папа! Он иногда берет меня на оперативные выезды. Ну и в художественной школе, конечно, рассказывают. Владимир, присядьте на корточки. Да нет, не на носочках, а на полную ступню, как на этапе, когда выдается свободная минута, знаете? Поремский открыл рот. Курбатов прыснул. Раздался звонок. Девочка убежала на кухню. Был слышен голос: — Да, конечно, папочка. В автобусе приставали два маньяка. Причем один настойчиво требовал предъявить билетик. У аптеки перешагнула через наркомана. Грабители поджидали в подъезде. А в лифте я поднималась с самым настоящим людоедом. Пока открывала дверь, ворвались три бомжа и заявили, что отныне будут жить у нас. Не веришь? Послушай! Ребят, кто-нибудь подойдите. Папа на проводе. Поремский подскочил и, взяв трубку, произнес: — Добрый день, Александр Борисович. — А где остальные? — Со мной, — ответил Владимир. — Вы почему не явились? — продолжал задавать вопросы Турецкий. — Что вы там делаете? — Мы уже побывали в одиннадцать ноль-ноль у некого Казанского. — А, тогда понятно, — произнес Турецкий. — Буду через полтора часа. Постарайтесь продержаться. Сами виноваты. Когда через час с небольшим Александр Борисович Турецкий перешагнул порог собственного дома, его взору представилось следующее зрелище: Поремский, раздетый по пояс, позировал, играя мускулатурой с переливающимися синяками и ссадинами. Курбатов в наушниках тоскливо прослушивал очередной диск «Мумий-Тролля». Елагин покорно чистил картошку. Все они несказанно обрадовались возвращению отца. Дочь была немедленно под крики: «Свободу попугаям!» — загнана в свою комнату, а мужики сели на кухне. Вкратце рассказали свои злоключения и про посещение Генеральной прокуратуры. Турецкий выслушал. Затем полез в «дипломат». Вынул бутылку виски. Разлил и произнес: — Ну, с этим мы как-нибудь разберемся. А сейчас — за первое дело. Все, кроме Поремского, выпили. Закусили. Затем Турецкий произнес: — Ладно, пусть здесь все остается. Вернемся — продолжим. Пойдем в мой кабинет. В кабинете он разложил бумаги и фотографии. Рассказал, при каких обстоятельствах произошло убийство. Затем определил основные направления, по которым предстояло работать: — Разрабатываем три основные линии. Саша, ты берешь на себя институт. Володя, прокатишься по родственникам, соседям, друзьям, знакомым. Рюрик, пока со своим криминалистическим нюхом изучишь все улики, вещдоки, проработаешь почерк преступников. Что меня настораживает? С чего бы господину Казанскому ставить палки в колеса именно по этому делу? Чтобы лишний раз ткнуть меня носом в дерьмо? Ради этого сомнительного удовольствия вряд ли. Сдается, заказ. А может, ошибаюсь. Я координирую дело по сотовому. Вот вам подключенные аппараты. Разговоры только полунамеками. Ну, все. Вперед, орлы! Да, Володя, ключи от служебной квартиры. После успешного завершения дела получите лично от мэра по «двушке». Если вопросов нет, пойдем пообщаемся. Я ж вас сто лет не видел! На выходе из кабинета следователей поджидало маленькое симпатичное чудовище. Скрестив руки на груди, оно произнесло: — Папа, помнишь проигранное желание? — Ну? — настороженно спросил Турецкий. — Я теряюсь, — закатив глаза, произнесла дочь. — Столько всего хочется. Ладно, я назову три, а ты выбери по своему вкусу: пирсинг на пупке, тату на лопатке, концерт Ильи Лагутенко в Олимпийском. — Сколько стоит билет? — уточнил отец. — Пятьсот рублей в танцующий партер! — Куда? — Согласна за триста в последние ряды, — быстро пошла на компромисс Нина. — Ну ладно, — вздохнул Турецкий. — И ты отпустишь меня одну в этот рассадник разврата? — снова задала девочка провокационный вопрос. — Нинка! — Пусть дядя Саша со мной сходит. Он один разбирается в современной музыке, — уточнила вторую часть своих требований девочка.

Майор Скрипка был на оперативной работе уже пятнадцать лет. Он давно поднялся над тем уровнем квалификации, когда допускают ошибки. Это где-нибудь в глухом медвежьем углу, где убийство происходит раз в несколько лет, можно что-то просмотреть, забыть. Москва же такой роскоши не позволяла. Поэтому, когда через два дня после проведения оперативных мероприятий на него вышел сам начальник МУРа генерал Грязнов и попросил еще раз выехать на место с представителем следственной части Генеральной прокуратуры, воспринял это с некоторым налетом личной обиды. Созвонившись с человеком со странным именем Рюрик Елагин и договорившись о встрече у дома Жбановского в десять утра, он прибыл пораньше. У дома профессора была разбита небольшая детская площадка. Стояло несколько лавочек. На одной из них он и расположился, смешавшись с собачниками, дедушками, выгуливающими внуков, и просто любителями почитать прессу на свежем воздухе. Без пятнадцати появился немного нескладный молодой человек чуть выше среднего роста. Сутуловатые плечи создавали впечатление слегка удлиненных рук. Он постоянно отбрасывал пятерней со лба длинные, слегка вьющиеся темно-русые волосы. Парень внезапно остановился и, задумавшись, замер на месте. Уставился в невидимую точку, словно пытался что-то вспомнить. «Не он», — отметил про себя опытный опер. Однако молодой человек вышел из оцепенения и направился прямо к Скрипке. Подойдя, поправил непослушный чуб и, протянув руку, произнес: — Елагин. Мы с вами уже созванивались. — Майор Скрипка, — удивленно произнес оперативник, воздерживаясь от лишних вопросов и внимательно глядя в голубые глаза. — Вот здесь все и произошло. Рюрик оглядел место происшествия. Сюда он пришел бы, даже если бы ему поручили и другую линию. Ему важно было понаблюдать самому. Все ведь осталось на месте. Эти деревья, кусты, газоны, дом, лавочки, асфальт. Все они — безмолвные свидетели. Вот и он сейчас присоединился к ним. Стараясь не показаться смешным, он аккуратно прислонился к березе. Елагина не зря прозвали мечтателем. Воображение постоянно рисовало события, о которых он узнавал. Быть может, это не фантазии, а нечто иное? Но Рюрик ясно увидел картину. Двое молодых рабочих в зеленой униформе растягивают строительный скотч. Вешают заранее приготовленную табличку. Затем долбят ломами асфальт… Он решил проверить версию и начал задавать вопросы: — Что выяснили насчет канавы? — Никаких плановых или аварийных работ ДЭЗом не проводилось, — начал отчет майор. — Извините. Значит, заказ? — перебил его Елагин, запуская руку в заросшую крупными кудрями голову. — Выходит, что так. Местные жители видели двоих молодых людей в желто-зеленых комбинезонах около восьми вечера. Бабушки-старушки обеспокоились возможностью остаться без света. Работавшие разъяснили, что повредился проходящий здесь телеграфный кабель. Ответ их успокоил. — Обратили внимание, не телефонный, не телевизионный и не электрический? Ответ был заранее подготовлен, чтобы у подозрительных стариков отбить всяческое любопытство! — порадовался Елагин тому, что противостоять приходится умному противнику. — Ничего, что я иногда буду по ходу рассказа бросать реплики? — Да нет. Информация у меня в голове. Затем само убийство. — Подождите. А куда они относили инструмент? — Этого свидетели вспомнить не смогли, — развел руками опер. — Есть кто-нибудь под рукой? Мне бы поговорить, — произнес Елагин. — Ну, пойдем. Может, чего вспомнит, — без особого энтузиазма согласился майор. Он повел следователя к белому девятиэтажному зданию, стоявшему под углом девяносто градусов относительно башни, в которой проживал Жбановский. Поднявшись на третий этаж, позвонил. Открывший дверь маленький высохший мужчина сразу узнал майора, что порадовало больше Рюрика. Он хорошо знал, во что превращается допрос склеротика. — А, это вы? — проскрипел тот, открывая дверь. — Мне кажется, я все, что помнил, рассказал. — Дурень ты дурень. Молчал бы. Теперь затаскают! — послышался голос из глубины квартиры. Как бы не желая, чтобы его услышали посторонние, он вышел и прикрыл дверь. — Простите, ради бога, за беспокойство. Это товарищ из прокуратуры. Ему важно самому услышать ваши показания, — извиняясь произнес Скрипка. — Я бывший сотрудник милиции. На пенсии, делать нечего. Вот и поглядываю за порядком. Знаете, достаточно просто присматриваться ко всяким незнакомцам и уже несколько квартирных краж в нашем районе предотвратил. Сначала мне показалось подозрительным, что двое молодых мужчин в зеленой униформе начали долбить асфальт у соседнего дома в восемь вечера. А когда выяснилось, что просто ищут кабель, интерес к ним пропал. Вот и все. Закончили и ушли. — А инструмент они откуда брали? — спросил Елагин. — Не знаю. С собой, наверное, принесли, — ответил пенсионер. — Давайте попробуем вместе, — предложил Рюрик. — Они долбили асфальт ломами. Так? — Да. — Затем, когда он разбит, один, который помоложе, убегает и уносит два тяжелых лома? Второй в это время покуривает на лавочке. — Да-да, припоминаю. Он еще окурок так взял, ну как шелбаны пацаны отпускают, и выстрелил им, не потушив. Так и до пожара недалеко. А урна вот под боком. — Вы место сможете вспомнить? — Еще бы! Важная улика, — довольно произнес свидетель. — Дальше. Напарник возвращается с двумя штыковыми лопатами. — Нет, совковыми! — Отлично. Копается канава. Инструмент вновь относится куда-нибудь в автомобиль. Его не видно, но он должен находиться неподалеку. Конечно, это не иномарка. — «Жигули», и судя по инвентарю, скорей всего «четверка», — высказал предположение майор. — Вы не могли бы одеться и пройти с нами? Пенсионер обул мягкие парусиновые туфли и повел их за собой. После недолгих поисков было обнаружено несколько окурков. Их тут же запечатали в полиэтиленовый пакет. Затем Елагин попросил подождать его на лавочке и принялся, словно гончая, носиться по окрестностям дома. Наконец он вернулся и произнес: — Пойдемте. Покажу кое-что. Я постарался осмотреть места, где бы сам остановился. Жаль, прошло два дня. Свежего следа не взять. Но он шел, внимательно глядя себе под ноги. — Стоп. Это след от лома? — произнес Рюрик, присев на корточки. Развернувшись и сделав два шага, добавил: — Еще один. Похоже, несший сильно подустал. Подросток. Ну-ка, два шага, удар ломом. Вот здесь они и стояли. Так, водитель курил и бросал окурки, скажем, в эти кусты… Рюрик влез и был вознагражден. Он подобрал с десяток бычков из одной пачки и выкуренных одним человеком. И тут на пенсионера вновь накатило озарение: — Точно. Стояла. Синяя такая. Как ее? Ну, гробы перевозить. — Катафалк! — подсказал милиционер. — Да нет же, наша. «Жигули», но как грузовая. — Как вон та? — спросил Рюрик, указывая на «четверку». — Она! — признал свидетель. — Только номера я не припомню. Отпустив дедулю, вновь вернулись на место происшествия. Во взгляде майора уже не читалось насмешливого отношения к неуклюжим движениям нескладного следователя. Елагин осмотрелся и задал вопрос: — Сомнений относительно заказа не возникает? — Нет. — Где они его ждали? — Киллеры появились отсюда. Они не могли сидеть в кустах долгое время, не рискуя привлечь внимания. Вероятней всего, в автомобиле. — И причем том же самом. Теперь, где он стоял? — Это зависит от количества убийц. — Троих мы знаем. Это уже много, — рассудил Елагин. — Брать четвертого нецелесообразно. Во-первых, с ним надо делиться, во-вторых, сильно уменьшается степень собственной безопасности. — Значит, автомобиль стоял в темном месте, но так, чтобы контролировать подъезд к дому. Едва появилась «Волга» Жбановского, двое выскочили и понеслись на угол дома. А сама «четверка» отъехала в темное место. После убийства они заскочили в нее и уехали. — Прогуляемся, посмотрим, где это место? — предложил Елагин. Недолгое изучение местности позволило безошибочно определить, где прятались убийцы, как было совершено преступление, где мог поджидать их автомобиль. Став на этом месте, Рюрик вновь задумался. Затем, повернувшись к майору, попросил: — Помогите мне решить еще одну логическую задачу. — Без проблем. — Оружие не найдено? — уточнил Рюрик. — Нет, — подтвердил Скрипка. — О чем это говорит? — Похоже на дилетантство. — Если выходят на задание трое, то у них должен быть старший, — снова стал подводить к какому-то выводу Елагин. — Обязательно, — кивнул майор. — Он должен быть и у двоих. — Кто из них? — Естественно, водитель. Руководитель не станет махать ломом и подставляться во время убийства. Тем более по приметам они слишком молоды. — Вот. Молодые начинающие киллеры совершают убийство. Прибегают к автомобилю. И тут старший опытный убийца видит в руках у одного окровавленную улику. Что он делает? — Орет, чтобы выбросил, — предположил Скрипка. — Молодой размахивается и кидает, скажем, сюда, — произнес Рюрик, имитируя бросок. — Майор, а что там у нас поблескивает? Они приблизились и увидели в траве нож. Это был изящный тесак, выполненный в форме ятагана. Скрипка, не скрывая удивления, уставился на Елагина. Тот раскрыл свой чемоданчик. В его недрах оказалась целая лаборатория. Вынув из футляра фотоаппарат, сделал несколько снимков. Затем, выдернув пинцетом из земли нож, уложил в пластиковый контейнер. Внимательно изучил угол и глубину входа в землю. Собрал срезы нескольких увядших травинок. Наконец, пожалев майора, произнес: — Я его случайно заметил. А потом подвел базу. — Блин! А я уж подумал, пора на пенсию. Коров пасти. — Ладно, здесь, пожалуй, все. А к вам одна просьба: надо еще раз пройтись по возможным свидетелям. «Четверка» синего цвета. Где стояла, уже знаете. Возможно, кто-нибудь припомнит хоть какую-то мелочь… Закончив осматривать место преступления, он отправился к перекрестку, на котором попал в аварию в день убийства Кокушкин. Убедившись, что прекрасно представляет место, выяснил у первого попавшегося инспектора, где расположен районный отдел ГИБДД. Найдя его, выяснил, в чьем ведении материалы по разбору аварии тринадцатого мая. Рюрика попросили подождать, и через пятнадцать минут инспектор ГИБДД Виктор Мозговой прибыл. Представившись, Елагин задал вопрос: — Расскажите об аварии, в которую попал Кокушкин. — Ну что можно утверждать? Полетел на красный свет. Был подбит микроавтобусом, в котором, к счастью, никто не пострадал. Перевернулся и проехал на крыше метров тридцать. Ударился о разделительный бордюр. После чего была оказана медицинская помощь. — Аварийные автомобили где-нибудь складируются? — задал вопрос Елагин, забрасывая пятерней назад вьющийся локон. — Да. Стоянка здесь, неподалеку. Если интересно, можно прогуляться, — ответил Мозговой, закуривая сигарету. Рюрик обрадовался открывшейся возможности самому изучить такое ценное вещественное доказательство. Он тщательно облазил всю «Волгу». Затем, присев на заднее сиденье, спросил: — В аварии участвовало всего два автомобиля? — Да, — подтвердил инспектор. — Микроавтобус какого цвета? — поинтересовался Рюрик. — Вот вишневые полосы, — указал Мозговой. — А эта вмятина со следами красной краски? — Это, возможно, более раннее повреждение, но тоже достаточно свежее. Может, полученное в тот же день. Либо был третий участник, но его никто не заметил. — А можно предположить, что это за автомобиль? — попросил Елагин. — Это нечто высокое. Скорей всего, джип. Странно, удар нанесен… — задумался инспектор. — Ну, если бы мне надо было выбросить авто на встречную полосу, я поступил бы точно так. — Спасибо.