Манипулятор. Три осенних дня - Чингиз Абдуллаев

— Часа через три, раньше не успеет, даже если будетгнать машины вовсю.

— Прямо из аэропорта мы едем в гости к твоемуСимонову, — решил Петровский. — Что говорят лечащие врачи?

— Они считают, что нужно отключить системуискусственного дыхания. Все равно сердце бьется вхолостую. Ждут, когда дадутсогласие родственники.

— Где сейчас его жена?

— В больнице. Она ничего не соображает. Плачет икричит.

— Когда придет в себя, будет поздно. Найди какую-нибудьсердобольную старушку и пошли за ней. Пусть объяснит жене, что самоубийство —большой грех, чтобы та настаивала на лечении, ни в коем случае не разрешалаотключить аппаратуру. Ты меня понимаешь?

— Уже звоню по другому телефону. Наймем их соседку. Мыей платим деньги уже два месяца. Она ходит домой к Нечипоренко и узнает для насвсе новости. Жена Нечироренко ей доверяет. Такой «божий одуванчик». Сейчасскажу, чтобы организовали машину и привезли ее в больницу.

— Правильно. — Петровский знал про соседку инедовольно подумал, что сам должен был предложить такой вариант. Когдаслучаются похожие трагедии, потрясенные родственники больше доверяют знакомымлюдям, хватаясь за любую возможность.

— Действуй. — Он отключился и сразу набрал номертелефона Юлая Абуталиповича, а когда тот ответил, спросил: — Что у нас в Омске?

— Плохо, — признался Юлай. — Губернаторнастаивает на личной встрече. Хочет обговорить все условия в случае пораженияего кандидата.

— Какой у нас рейтинг?

— Фифти-фифти, никакой гарантии. В последний момент онисмогут задействовать своих людей. В городах мы постараемся проконтролироватьситуацию, но в селах и поселках они вбросят дополнительные бюллетени, и мыничего не сможем сделать. Правда, во второй тур наш кандидат все равногарантированно проходит. Хотя, конечно, было бы лучше, если бы он набрал большеголосов, чем его соперник. У того может оказаться мощная поддержка. Особенно врабочих поселках, где этого директора комбината хорошо знают. Впрочем,Бронштейн обещает, что все будет в порядке.

— Что предлагаешь делать?

— Нужно лететь в Омск. Я знаю, что в Курске у тебя тожеважное дело, но если мы упустим Омск, то потеряем «Финойл». А они нашикрупнейшие заказчики. Ты помнишь, сколько они нам заплатили в прошлом году?

— Я могу не успеть, — глянул на часыПетровский. — Из Курска до Омска напрямую не добраться. Может, ты полетишьвместо меня?

— Губернатор не будет разговаривать ни с кем, крометебя, — возразил Юлай. — Ты у нас известная личность, про тебя вгазетах пишут, на телевидении твое мнение спрашивают. Меня он даже не примет.

— Сукин сын, — зло отреагировал Петровский. —Ведь специально ждал до последнего дня, чтобы начать торговаться. Может, мывсе-таки сумеем протолкнуть вашего кандидата? В общем-то у Леонида Исааковичаосечек никогда не было. Леонид Исаакович Бронштейн по праву считался ведущимспециалистом их аналитического агентства. Он вернулся из Америки еще семь летназад и с тех пор работал консультантом в «Миллениуме». Бронштейн былгражданином Советского Союза, родился в Одессе и жил там до восемнадцати лет,после чего переехал в Москву и поступил в МВТУ имени Баумана. Получив высшееобразование, несколько лет работал пo специальности, а затем эмигрировал вСоединенные Штаты. Это было в восемьдесят втором году, когда перемены вобществе казались невозможными.

Леонид Исаакович прожил в Америке четырнадцать лет, сумелполучить американское гражданство и создать небольшую рекламную фирму. Дела унего шли неплохо, но в начале девяностых он переключился на новых советскихмиллионеров, которым требовалась консультация по финансовом вопросам в Америке.А через несколько лет Бронштейн перевел свой бизнес в Москву. Именно тогдаПетровский с ним и познакомился. Леонид Исаакович получал за свои услуги оченьмного, больше всех остальных сотрудников «Миллениума», вместе взятых. Его гонорарсоставлял от ста тысяч до полумиллиона, но Петровский считал сотрудничество сним весьма выгодным. Он стоил таких денег, гарантируя прохождение любогокандидата. А кроме того, казался неистощимым на всевозможные выдумки.

— Бронштейн тоже считает, что ты должен прилететь вОмск, — безжалостно сообщил Юлай.

— Иногда я думаю, что у тебя нет нервов, —пробормотал Петровский. — Мог бы мне этого и не говорить.

— Позвони ему, — посоветовал Юлай.

— Ты же знаешь, он не любит, когда его дергают.

— Двадцать минут назад он сам мне звонил. Я думал — тыеще летишь, не хотел тебя

беспокоить.

— Я включил телефон в самолете, — сообщилПетровский, почувствовав, что их закачало еще сильнее. — Надеюсь, с этимкорытом ничего не случится.

Он набрал номер Бронштейна и подождал, когда тот ответит.Годы, проведенные Америке, сказались на речи Леонида Исаковича — он говорилпо-русски с заметным акцентом.

— Добрый вечер, Леонид Исаакович, — началПетровский, услышав знакомый голос.

— Здравствуйте Святослав Олегович, звонил к вам вМоскву, но Юлай Абуталивич сказал, что вы вылетели в Курск. Пытался перезвонитьпо вашему мобильному, он был отключен.

Я отключил его, когда мы взлетали, — пояснилПетровский, — а сейчас включил.

— Еще в самолете? — ужаснулся Бронштейн. —Это очень опасно. Может, мы поговорим, когда вы сядете?

— Мне разрешили разговаривать, — совралПетровский, покосившись на двух стюардесс, скромно сидящих в концесалона. — Зачем губернатор хочет со мной встретиться?

— Чтобы поторговаться, — коротко ответил ЛеонидИсаакович. — Очевидно, понимает, что его кандидат может проиграть. Дело втом, что его директор — весьма непопулярная личность в рабочих поселках. Содной стороны, он, конечно, играет роль отца-благодетеля, раздавая продукты ипайки пенсионерам, а с другой — мы запустили слух, что деньги за эти «подачки»вычитаются из фонда заработной платы комбината и фонда социальной защиты. Вобщем, люди получают продукты и ругают своего директора.

— Получают, но все-таки ругают, — усмехнулсяПетровский. — Типичная психология люмпенов.

— Ну не скажите, — возразил Бронштейн. Он былнастоящим психологом. — Людям вообще трудно отказаться от любого дара.«Бойся данайцев, дары приносящих». Это не люмпенская психология, а нормальная.Вы же знаете, что премию «Триумф» присуждают самым известным деятелям культурынашей страны — он именно так и сказал: «нашей», — это огромная сумма впятьдесят тысяч долларов. Всем прекрасно известно, кто дает эти деньги и откудаони у спонсора. Но ни один из уважаемых деятелей культуры за все время существования«Триумфа» не отказался от пятидесяти тысяч долларов. Ни один. Хотя все глубокопрезирают выдающего их спонсора. Или вы считаете, что это тоже «люмпенская»психология?