Казанова - Елена Морозова

Аббат Гоцци, преподаватель по призванию, стал единственным наставником Джакомо. Ухоженный, в тепле, начавший забывать, что такое голод, мальчик теперь все силы отдавал учению. Живой и любознательный Джакомо быстро продвинулся в изучении наук: музыки, латыни, основ стихосложения и математики. Обладая поистине феноменальной памятью, он с удовольствием заучивал наизусть поэмы Ариосто[19] и стихи Горация, а по ночам, за шкафом, втайне от наставника, с упоением читал непристойные «Беседы куртизанок» Аретино[20], быстро развившие эротическую фантазию здорового и физически развитого подростка.

Джакомо положил глаз на Беттину, четырнадцатилетнюю сестру аббата, в ее обязанности входило умывать его и причесывать по утрам. Прикосновения нежных рук девушки пробуждали в душе юного Казановы неведомые доселе чувства, а тело откликалось на них неведомыми ранее позывами. На робкие ухаживания подростка бойкая девушка отвечала кокетливыми улыбками, а однажды даже пообещала навестить его ночью. Но увы, обещания Беттина не сдержала. Любознательный Джакомо быстро обнаружил, что она проводит ночи в комнате второго ученика аббата, некоего Кандиани, который был старше его несколькими годами. Это открытие опечалило юношу и навсегда определило его отношение к женщинам: он перестал им верить и воспринимать их всерьез. Любовь — игра, в которой выигрывает тот, кто ставит на верную карту, иначе говоря на женщину, которая не обманет. Поэтому Казанова никогда не увлекался недоступными красавицами, а ухаживал за теми, которым нравился он сам. В сущности, потерпев первое поражение, он стал стремиться не столько соблазнить, сколько самому быть соблазненным. Ощутив внутренним чутьем, что к нему проявляют интерес, он по всем правилам разыгрывал партию и оказывался победителем — к обоюдному удовольствию сторон.

Желая скрыть свои ночные похождения и избежать скандала, которым пригрозил ей Кандиани, обнаруживший, что у него есть соперник, Беттина симулировала приступ одержимости. Внезапно ее стало трясти, глаза закатились, речь стала несвязной. Родные вызвали к ней двух монахов-экзорцистов, старого уродливого капуцина и молодого красивого якобинца, и те по очереди принялись заклинать вселившегося в девушку дьявола. Джакомо, у которого еще были свежи воспоминания о колдунье из Мурано, со смешанным чувством наблюдал за монахами. Ему было страшно, но вместе с тем он был уверен, что все участники процедуры разыгрывают грандиозный спектакль, главная роль в котором отведена Беттине. Иногда им все же овладевали сомнения: а вдруг темные силы действительно завладели несчастной девушкой? К счастью, все обошлось благополучно: молодой красивый якобинец одержал победу над злыми духами. Беттина выздоровела, но вскоре снова заболела — на этот раз оспой, всерьез и надолго. Разбитое сердце Джакомо не ожесточилось; он преданно ухаживал за красавицей и, разложив на коленях тетради, дежурил у ее постели, уговаривая ее не расчесывать лицо, дабы потом на нем не осталось следов.

Судьба не пощадила Беттину. Через несколько лет она вышла замуж за сапожника Пигоццо, пьяницу и грубияна, постоянно ее колотившего; в конце концов она сбежала от него домой. Казанова встретился с Беттиной много лет спустя, когда та, тяжело больная, уже стояла на пороге вечности. Вглядываясь в изможденное лицо своей первой возлюбленной, Казанова видел перед собой прежнюю красавицу и горько сожалел, что она досталась не ему, а недостойному сапожнику. Память Соблазнителя навсегда запечатлела Беттину юной и прекрасной. Была ли она его платонической возлюбленной или же стала его первой женщиной — теперь этого уже никто не узнает; впрочем, это не важно.

Тем временем Дзанетта вместе с труппой итальянских актеров отправилась в Санкт-Петербург, надеясь получить там ангажемент. Однако императрице Анне Иоанновне не пришлась по вкусу игра очаровательной итальянки, и менее чем через год Дзанетта вернулась в Венецию, где вскоре получила приглашение в Дрезден, столицу курфюрста Саксонского[21]. Подписав пожизненный контракт с придворным театром, она больше не покидала Дрезден. Обаяние Дзанетты было столь велико, что, даже войдя в возраст, она продолжала исполнять исключительно заглавные роли юных красавиц и имела огромный успех у зрителей. Ее старший сын сполна унаследовал обаяние матери, но если синьора Казанова была актрисой только на сцене, то Джакомо стал актером в жизни, превратив Европу в громадную сцену, где он ставил и разыгрывал свой собственный спектакль. К сожалению, режиссура не всегда зависела от главного исполнителя.

Перед отъездом в Дрезден Дзанетта захотела повидаться с Джакомо и попросила аббата Гоцци привезти его к ней в Венецию. К этому времени аббат успел обучить своего питомца всему, что знал сам, в том числе и игре на скрипке. Будучи настроенным чрезвычайно ортодоксально во всем, что касалось религии, наставник попытался внушить аналогичные убеждения Джакомо, однако потерпел полное фиаско. Не желая огорчать доброго аббата, юноша со всем соглашался — и мгновенно выбрасывал из головы его увещевания, особенно те, что осуждали плотский грех, который наставник считал одним из самых тяжких, а Джакомо — одним из самых извинительных. Формированию подобных взглядов у подростка способствовало беспорядочное чтение малопристойных романов и стихов, а также фривольные и вольнодумные разговоры, которые велись в окружении Дзанетты.

Редкие встречи с матерью были праздниками для Джакомо, поэтому он как губка впитывал каждое слово, услышанное им от ее приятелей и друзей, каждое движение, подмеченное им у ее поклонников, и потом долго вспоминал об этом среди размеренного однообразия пансионной жизни. Расставаясь с сыном, Дзанетта решила: раз аббат более не может ничему научить Джакомо, значит, мальчику следует продолжить образование в университете. Вернувшись вместе с аббатом в Падую, юный Казанова записался на курс права, через год представил требуемую дипломную работу, защитил ее и в шестнадцать лет стал доктором права.

За год студенческой жизни Джакомо успел познакомиться со всеми злачными местами города, принять участие в буйных попойках и драках, постоянно затеваемых студентами с отрядами сбиров (городской милицией), и, разумеется, приобщиться к утехам Венеры. Наделав долгов, он был вынужден написать письмо домой и попросить денег. Денег из дома не пришло, зато прибыла бабушка; убедившись воочию, какую жизнь ведет ее внук, она разогнала кредиторов и объявила, что увозит мальчика домой. Прощание ученика и наставника, в чьем доме он до сей поры жил, было теплым; аббат Гоцци подарил Джакомо золотой образок, и тот пообещал хранить его вечно. Если бы подарок был не столь дорогим, Джакомо, быть может, и сохранил бы его; но он вечно нуждался в деньгах и в один из периодов безденежья продал его.