Вспышка нежности - Маргарет Уэй

Почему-то ее слова вызвали у отца досаду, и он раздраженно встал из-за стола.

— Больше не будем говорить об этом, — резко заявил Слоан и вышел из комнаты, оставив Дану наедине с мрачными мыслями о мистере Бретте Кантрелле и его известной конюшне Рэнкайна.

Было странно, что Тод Рэнкайн, имея еще одного племянника, знаменитого плейбоя и светского льва Джеффа Рэнкайна, оставил конюшню никому не известному Кантреллу, единственному сыну его сестры. Дана задумалась о том, как Джефф воспринял новость, что состояние его дяди полностью переходит к этой «темной лошадке», как называли Бретта. Немного погодя она встала из-за стола и начала переставлять мебель — она всегда так делала, когда была чем-то расстроена.

Вечером Дана мчалась в город на стареньком джипе, надеясь, что сейчас она действительно поступает правильно. Весь день ее отец беспокойно бродил по усадьбе, не в состоянии взяться за дела, и в конце концов рано лег спать, пожаловавшись на сильную головную боль. Тогда-то Дана и решилась. Она особо тщательно позаботилась о своем внешнем виде в этот вечер, сказав себе, что делает это только для того, чтобы придать себе уверенность. Она надела новое короткое платье из крепа бронзового цвета, оттенявшее ее золотистую кожу и оживлявшее блеск глаз и волос. Если отец не может или не хочет сам принять решение, она сделает это за него. Девушка задумалась о своей матери.

Дане было около тринадцати лет, когда мать умерла, но она до сих пор помнила, какой красивой была Эбби. Мать умело держала в руках своего темпераментного мужа, ненавязчиво указывая ему путь так, что все важные решения, казалось, были исключительно его собственными, а второстепенные она брала на себя. Девушка прищурилась, чтобы отогнать слезы, подступавшие к глазам каждый раз, когда она думала о матери. Ну и пусть она лишь жалкая ее копия, но она постарается сделать для отца все от нее зависящее. «Только дураки глупо и самонадеянно пускаются в рискованные предприятия», — вспомнила она слова старой песни, и ее настроение немедленно улучшилось.

Добравшись до города в рекордно короткое время, Дана припарковалась возле единственного отеля. Она была сейчас в удивительно приподнятом состоянии духа, как будто сделала гигантский шаг в правильном направлении. Она вернет своего отца назад, к той жизни, которую он так любил раньше. Ее уверенный оптимизм вел ее вперед к тускло освещенному входу в отель. Дана быстро вошла в холл и огляделась. Конторка портье, доска объявлений с цветными афишами, одна стойка с ключами, другая — с письмами. За конторкой на вращающемся стуле сидел томно откинувшись назад клерк в несвежей белой рубашке. Почувствовав на себе чей-то взгляд, он моментально вскочил и широко улыбнулся, демонстрируя фальшивое дружелюбие. Когда Дана подошла к нему ближе, он узнал ее.

— Добрый вечер, мисс Грегори, — приветствовал он с вкрадчивой мягкостью, которую она нашла почти неприятной. — Могу я чем-нибудь помочь вам?

— Да, — ответила она, пытаясь не быть грубой. — Пожалуйста, номер комнаты мистера Бретта Кантрелла.

Клерк прищурился, затем улыбнулся своей отталкивающей улыбкой:

— Номер десять, мисс Грегори.

Он продолжал улыбаться, не сводя глаз с ее длинных, покрытых золотистым загаром ног, взбегавших вверх по лестнице. По его мнению эта Дана Грегори была «потрясающей штучкой», но, на его вкус, слишком высокомерной. Он было собрался предупредить этого парня Кантрелла о ее приходе, но передумал. Тот явно относился к тому сорту людей, которые не раздумывая дадут тебе в нос кулаком, если ты будешь вмешиваться в их дела.

Дана стояла в нерешительности перед дверью с номером десять, и ее сердце отчаянно билось в груди. Судорожно сглотнув, она постучала и, дождавшись безразличного «Войдите», открыла дверь. Бретт, длинный и худой, сидел развалясь на кровати, листая последний бестселлер. Увидев девушку, он отбросил книгу и спустил ноги с кровати.

— Так-так, — тихо сказал он, спокойно рассматривая ее совершенную фигурку и белокурые волосы. Затем подошел к окну и привалился спиной к оконной раме, сложив на груди руки и ожидая, что она сама сделает первый шаг.

— Вам нелегко было этого добиться, — нервно сказала Дана и немного попятилась.

Бретт отошел от окна и, подойдя к двери, решительно закрыл ее.

— Вы принесли мне плохую новость, Дана, вы это хотите сказать? — Он повернулся к ней. Его глаза еще больше потемнели от злости.

Дана поспешно отошла к окну, стараясь сохранить некую дистанцию между ними.

— Ну что ж, говорите, Дана, — поторопил он ее, с интересом наблюдая за ее действиями.

Без дальнейших предисловий, она перешла прямо к делу.

— Вы победили, мистер Кантрелл. Отец на самом деле несчастен. Вернее, он не был счастлив все эти три года, с той среды в ноябре, если быть точной. Он возвратится к вам, когда вы будете готовы его принять.

— А почему он сам не сказал мне об этом? — Бретт пристально продолжал разглядывать девушку.

— Он еще об этом не знает, — честно ответила она.

— Дана, Дана, подумать только, я-то считал вас беззащитной малышкой! Или это на самом деле так? — В черных глазах светилась откровенная насмешка.

— Мне абсолютно наплевать, что вы обо мне думаете, — раздраженно ответила девушка. — Вы добились своего, и это главное, — она храбро взглянула на него, — но никогда не думайте, что я смогу полюбить вас, мистер Кантрелл. Я точно не смогу этого сделать.

— Я когда-нибудь говорил, что хочу этого, тщеславное дитя? Коли на то пошло, я предпочел бы, чтобы вы меня ненавидели.

Дана быстро отвернулась, ей хотелось спрятаться от его слишком веселого и блестящего взгляда.

— В таком случае вам не о чем беспокоиться.

Он рассмеялся, низко и звучно. Дана попыталась пройти мимо него к двери, но Бретт схватил ее запястье и удержал.

— Как вы сюда добрались?

— На джипе, конечно.

— Ладно, — он сдвинул брови, — но вы не поедете обратно на нем.

— Почему нет? — удивленно спросила она. — Худшее, что я могу сделать, так это сбить кенгуру.

Бретт дотянулся до своего пиджака и набросил его на плечи.

— Я отвезу вас назад.

— И как же вы собираетесь вернуться в отель мистер Кантрелл? Пешком? — насмешливо спросила Дана.

— Перестаньте дерзить, — решительно сказал он и выключил верхний свет.

Они стояли несколько минут в полной темноте накалившейся от напряжения, пока Дана не произнесла неуверенным хриплым шепотом его имя:

— Бретт?..

Он внезапно рассмеялся, и она почувствовала себя полной идиоткой. Бретт открыл дверь, и из коридора потоком в комнату хлынул свет.

— Это стоило затраченного времени — вы наконец прекратили называть меня мистер Кантрелл!

Она вскинула на него глаза, но он смотрел вперед, думая о чем-то другом. Когда они спустились в холл, Бретт подошел к конторке и что-то сказал клерку, который подобострастно вытянулся перед ним во фрунт.