Андрогин - Юрий Иванович

Надо сказать, что Дарья взяла оружие с придыханием и восторгом. Никогда в жизни ничего подобного не держала, зато сколько раз мечтала, как она выхватывает, рубит, косит, валит, побеждает и разгоняет целые полчища орков, гоблинов, троллей и даже разноцветных эльфов. Благо насмотрелась в своё время фильмов в стиле фэнтези, да и книг порядочно прочитала.

Настоящий меч. Красивый. Вроде и тяжёлый на вид, но в сильной мужской руке он показался словно сделанным из картона. Чернова и показала, какая она сильная, лихая и ловкая. Несколько раз ткнула воображаемого перед собой противника, а потом его же ещё и разрубила крест-накрест. При этом остриё меча прошлось в пяти сантиметрах от опорной ноги и взрезало утоптанный грунт, как бритва папиросную бумагу.

Вначале все зрители ахнули. Потом впервые заговорил тот старец, что помалкивал. Причём эмоционально заговорил, если не грубо:

– Забери у него меч! Иначе он себе не только ноги отрежет, но и…

Иначе с чего это все грохнули смехом? И только хозяин меча с какой-то детской обидой на лице выхватил оружие, а потом долго и нежно ощупывал кончик меча. Неужели ему не верилось, что он у него такой острый?

Дальше размышлять пришельцу не дали. Следующий воин вложил ему в руки длинное, около трёх метров копьё. И рукой показал на свободный край поляны:

– Кидай вон туда!

Дарья не сомневалась, что с копьём у неё (то есть у него!), да с такими мускулами на руках, получится ещё лучше. Ведь в детстве и юности не раз нечто подобное метала с товарищами и подружками по играм. Да и чем копьё сильно отличается от мяча? Только формой? Ха! Поэтому приготовилась, сделала разминочное движение плечом и в три скачка попробовала разогнаться. И кинуть… попыталась. Но странное, слишком гибкое и пружинистое копьё прогнулось, зацепилось тупым концом за землю, ещё будучи за спиной, чуть не сломавшись, кувыркнулось и рухнуло всего лишь в пяти, максимум шести метрах.

Опять смех, шумное обсуждение в толпе зрителей и даже свист.

Так что когда приблизился воин с большим, боевым топором, то он его и протягивать не стал новичку. Только строго посмотрел и подбородком вопросительно дёрнул: «Потянешь?»

Чернова сразу догадалась признать своё неумение, помотав отрицательно головой. Да и старец, судья по воинскому мастерству, немедля дал отмашку: «Не давать!» До лука со стрелой вообще дело не дошло, хотя молодой парень, стоявший невдалеке наготове, ловко поигрывал стрелой, вращая её между пальцами. И лук у него имелся ну очень красивый. Но стрелок громче всех смеялся при метании копья, словно не сомневался: воин из пришельца – никакой.

Но на этом выяснение профпригодности не закончилось. Подошёл местный скульптор с молотком и зубилом. Ткнул своим инструментом в идолов, и через губу, с нескрываемым презрением поинтересовался:

– Может, ты вот такие шедевры умеешь создавать?

Скорей всего слова в его короткой речи были иные, но разве это что-то меняло? Вот и Дарья так посчитала, вежливо улыбнулась, мотнула головой отрицательно и проговорила с уважением:

– Куда мне до тебя, местного Микеланджело!

Мэтр ни слова не понял, но тон ему понравился. Он одобрительно хмыкнул, да и отошёл в сторону, с превосходством поглядывая на окружающих. Словно догадался, с кем его сравнили.

Затем подходила женщина с пряжей из паутины. За ней мужчина-гончар, показавший глиняную миску и небольшой кувшин. Кожевник с куском всё той же серой, поблескивающей кожи. Парень с отрезком плетёной сети. Девушка со смелым взглядом и кривым куском чуть ли не оконного стекла в руках.

Как химик и фармацевт, Дарья смогла бы сварить стекло. Но она сильно засомневалась в практической части производства. А девушка показывала именно осколок, скорей всего найденный. Уточнить по данной сложной теме что-то жестами – лучше и не пытаться.

Больше никто не подошёл. Видимо, санитаров, травников или алхимиков – тут не было и в помине.

И хоть общий гомон оставался без отрицательных эмоций, держать новичка нахлебником никто не вызвался. Старейшины встали в кружок и стали совещаться о доле человека, свалившегося к ним с неба.

А самой Дарье объяснить, что она умеет лечить, вырезать аппендицит (да и не только!) и знает, как сделать массу полезных лекарств, – запрещал здравый рассудок. Мир-то совсем иной. И не факт, что здешние Homo sapiens – идентичны во всём землянам. Вдруг у них внутренние органы несколько иначе расположены? Сердце справа? Или печень слева? Или реакция на лекарства не та: дашь какое-нибудь успокаивающее, а оно сразу вызовет инсульт? Или заживляющий стрептоцид инициирует воспаление крови?

Да и не факт, что здешние ингредиенты обладают ожидаемыми от них свойствами. Чтобы их проверить да сопоставить с земными аналогами, нужны лаборатории, оборудование, помощь здешних врачей и аптекарей и… годы, годы, годы… Не говоря уже о совершенном знании местного языка и прочих многочисленных реалий. Жестами можно показать что угодно. Ведь наверняка и тут знахарь имеется, травник, аптекарь, лекарь или как они зовутся. Но! Допустим, удалось убедить, что она знаток медицины. А местные раз, под белы ручки, и в местный лазарет. А там больной неведомой хворью пациент помер через четверть часа после начала врачебного осмотра.

Как на подобное отреагируют аборигены? Уж кто-нибудь да вякнет: «Он убил моего любимого дедушку!» – бабушку, брата, сына, дочь, сестру – нужное подчеркнуть. И если сразу не казнят за враньё, впоследствии кто-то да попытается отомстить за дражайшего родственника.

Так что вначале придётся осторожно вживаться в новый мир, познавать неспешно его реалии, старательно обучаться языку, и только потом задумываться о собственной пользе здесь.

«Знать бы ещё, чем моё здоровенное мускулистое тело может окупить своё содержание? – размышляла Чернова. – Тут ни пашни нет, ни фруктовых деревьев (или есть?). Ни в менеджерах высшего звена, ни в укладчиках асфальта не нуждаются. Только и могут меня припахать в каменоломне, ведь сараи вроде из обработанного камня. Где ещё? Ну да, в качестве носильщика или сборщика хвороста… На что ещё это тело пригодно?..»

По мнению старейшин – будет тело, найдём дело. Потому что, закончив обсуждение, они вызвали из толпы мальчугана лет одиннадцати, максимум двенадцати и несколькими предложениями поставили перед ним задачу. Тот понятливо кивал и весьма самодовольно лыбился. Ещё во время этого инструктажа толпа стала рассасываться в стороны, растворяться в лесу. Все поняли, что бесплатное представление окончено, и вернулись к повседневным делам.

Старушка закончила наущения и обратилась к пришельцу:

– Арис Шенгаут! Что он, Гют, что я, Алейрадини. – Она несколько раз тыкала узловатым пальцем то в себя, то в мальца, и склоняла местоимения: – Что меня, что его ты должен слушаться одинаково! – Дождавшись неуверенного кивка, всё это продублировала ещё и вполне понятными жестами: – Смотри. Учись. Делай, как Гют. Работай. Получай еду и наш кров. Приноси благо нашей общине.