На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин

вообще остерегались причинять сопернику увечья. Закон сурово карал тех, кто переступал пределы юношеской игры и наносил сопернику телесные повреждения, то есть лишал племя нового воина. Нарушитель правил подлежал изгнанию из племени, что было равносильно смерти.

Баок, бросивший в Гала камень, от злобы потерял рассудок и теперь, опомнившись, побледнел от страха: он сам нарушил закон!

Юноши остановились, опасливо взглянули на Урбу, который только что подошел со своими охотниками и с любопытством наблюдал, как Гал в одиночку сражался с десятью противниками. В эти минуты Гал напоминал леопарда, отбивающегося от своры собак.

Урбу стоял, опираясь на палицу. Он мог одним взглядом приостановить избиение Гала, но не делал этого. Он угадывал в юноше своего будущего соперника в борьбе за власть над племенем и хотел убедиться, насколько тот силен уже сейчас. Глядя на Гала, он, кроме того, вспомнил свою молодость. Когда ему было столько лет, сколько сейчас Галу, он тоже в одиночку дрался с многими своими сверстниками. Только Рего и Сухой Лу ни в чем не уступали ему. А когда они ушли в дальний поход со стариком Суа, равных ему не стало. Плох тот воин, кто не умеет драться! Сила, ловкость и смелость Гала нравились ему, но Гал был сторонником Рего, дать ему хорошую трепку не мешало. Конечно, Баок заслужил крепкого тумака — он бросил в безоружного камень. Но что из того? Гал все равно увернулся — этот светловолосый юнец ловок, как рысь…

Юноши смотрели на Урбу и ждали, что он сделает — предаст Баока суду по закону ланнов или, щадя младшего брата, допустит беззаконие. Урбу не усмотрел преступления в поступке Баока. Тогда Баок, видя, что Урбу не осудил его, поднял с земли второй камень и снова бросил в Гала, который тоже остановился, рассчитывая, что Урбу восстановит справедливость. Примеру Баока последовали другие молодые ланны, в Гала полетело несколько камней. Один попал ему в бедро. Урбу довольно зарычал, а Гал поспешил к тропе между скальными глыбами. Уж на ней-то он сумеет защититься от врагов! Ланны решили убить его, как убивали пещерного медведя, — камнями, и теперь он будет сражаться насмерть!

Камни все гуще падали вокруг него. Урбу рычал от восторга. Галу оставалось сделать не более десяти шагов, чтобы прикрыться каменными щитами, но ранение в бедро утяжелило его бег, он уже не надеялся добежать до тропы вверх. Схватка зашла слишком далеко, она могла кончиться только его увечьем или смертью. Он бросил взгляд на Урбу, еще надеясь, что тот остановит казнь. Но Урбу откровенно наслаждался зрелищем избиваемого Гала. Так ланны-охотники преследовали раненого оленя или окровавленную лошадь. Гал сейчас ничем не отличался от загнанного в тупик зверя.

На помощь ему пришла Риа. Не боясь нарваться на летящий камень, она выбежала из укрытия и протянула Галу копье. Он моментально перехватил его и тут же прикрыл собой Риа. Подняв над головой копье, он готов был теперь поразить всякого, кто бросит еще.

Юноши остановились, опустили руки: Гал приготовился сражаться насмерть, а за его спиной стояла Риа! Еще больше их удивило, что Гал и Риа не скрывали от ланнов своей дружбы и на глазах у всех самоотверженно помогали друг другу.

Общее замешательство прервала Нга. Зарычав от злобы, она ринулась вперед с палицей в руках. Ее долго сдерживаемый гнев против Риа вырвался наружу. Еще несколько мгновений, и она пала бы на землю, пронзенная копьем Гала, или раскроила девушке череп. Голос Рего остановил ее, заставил ланнов вздрогнуть:

— Здесь нарушен закон!

Все как один повернули головы на этот мощный голос. Рего стоял, подняв вверх палицу, а за ним стояли лучшие охотники племени, готовые по его знаку защитить закон. Рего был высок, прям, широкоплеч, на теле у него переливались бугры мышц.

Слова Рего, подкрепленные зрелищем тяжелой палицы и молчаливой готовностью его воинов отстоять закон, устрашили и отрезвили ланнов. Перестал ухмыляться и Урбу: древний закон, таинственный, как все давнее, приводил в смущение и его. Не подчиниться закону значило разгневать предков, незримые души которых сопровождали ланнов на охоту и оберегали у костров.

Рего подошел к Галу, выхватил у него из руки копье, откинул в сторону: ланн, нарушивший закон, утрачивал право на оружие.

* * *

Ланны знали многие секреты дерева, кости и камня. Деревянные рукояти их ножей, топоров и скребел были удобны, древки копий — прямы, а палицы так прочны, что при случае ими дробили камни.

Дерево было старым другом ланнов. Оно питало огонь их костров, служило им оружием; из него строили хижины, возводили ограды. Живое — на корню, — оно давало им пишу, укрывало их от солнца и дождя, а в случае необходимости — и от хищников. Без дерева не было бы и самих ланнов.

Из костей и рогов животных ланны делали иглы, шилья, резцы, гарпуны, отбойники, чаши для воды, флейты, наконечники для копий и палок-заступов и другие полезные вещи; случалось, из костей мамонтов они сооружали каркасы временных охотничьих жилищ…

С камнем ланны дружили так же давно, как с деревом. Мудрость предков помогала живущим подчинить себе не только кремень, но и яшму, и даже кварц. Переселяясь в черные туманы, предки оставляли свои знания самым достойным из соплеменников — прежде всего, великому анга и вождям. Но с тех пор, как Урбу сорвал с Луху амулет предков, в племени умолк голос анга, и ланны во всем брали пример только с вождей. А из вождей с мудростью предков дружил один Рего — Урбу больше полагался на палицу, чем на рассудок.

Урбу не любил чересчур утруждать себя. Он довольствовался массивными, грубо сделанными наконечниками, а Рего всегда тщательно обрабатывал камень. Его топоры и наконечники были округлы и остры. Копьем с таким наконечником Рего мог пронзить кабана. Но чтобы сделать поверхность камня округлой, надо было немало потрудиться, а многие ланны не проявляли особого усердия в труде. Их вполне устраивал стиль Урбу: ведь птиц и зверей можно было убивать и грубо обработанными камнями. Стоило ли понапрасну тратить силы? Дело охотника — выслеживать и бить зверя, а трудиться, не разгибая спины, — обязанность женщин!

Примеру Рего следовали шесть-семь воинов, остальные равнялись на Урбу. Но в одном все были едины: каждый ланн сам заботился о своем вооружении. По тому, какое у кого оружие, ланны судили друг о друге. Тяжеленная палица в руках у охотника лучше всего свидетельствовала о силе и авторитете ее владельца, убогое копьецо обрекало мужчину на унизительное положение