Парень из Колорадо - Стивен Кинг

Стефани понимала почему. От пляжа Хэммока до окраины Музи-Виллидж дорога шла под гору. Обратно бежать было тяжелее, тем более когда адреналина в крови практически не осталось.

– Джордж Уорнос тем временем позвонил доку Робинсону, который жил на Бич-лейн. – Дейв помолчал, улыбаясь воспоминаниям. А может, чтобы усилить эффект. – Потом позвонил мне.

– На единственном общественном пляже острова обнаруживается жертва убийства, и местный слуга закона звонит редактору местной газеты? – спросила Стефани. – Да, это тебе не «Она написала убийство».

– Жизнь на побережье Мэна в крайне редких случаях похожа на ту, что показывают в «Она написала убийство», – очень сухо ответил Дейв. – И в те времена мы ничем не отличались от нас нынешних, особенно когда «летние люди» отбывали, и оставались только мы, в своем курятнике. Ничего романтического в этом нет, просто… Даже не знаю, назови это политикой полной открытости. Если всем все известно, незачем понапрасну чесать языком. И «убийство»! «Слуга закона»! Ты опережаешь события, ага?

– Прости ее за это, – предложил Винс. – Мы сами подбросили ей эту идею, говоря об отравлении в Тэшморе. Стеффи, Крис Робинсон принимал двух моих детей. Моя вторая жена, Арлетт, на которой я женился через шесть лет после смерти Джоанны, дружила с семьей Робинсонов, даже встречалась с братом Криса, Генри, когда они учились в школе. На острове отношения скорее соседские, чем деловые. – Он поставил стакан с кока-колой (которую называл «опиумом») на поручень и вскинул руки с растопыренными пальцами; этот жест – я-ничего-не-скрываю – казался Стефани очаровательным и обезоруживающим. – Мы напоминаем членов одного клуба. Так всегда было и, думаю, всегда будет, потому что в нашем образе жизни ничего не меняется.

– Слава богу, – пробурчал Дейв. – Никакого тебе долбаного «Уолмарта». Извини, Стеффи.

Она улыбнулась и сказала, что он прощен.

– В любом случае, – добавил Винс, – я хочу, чтобы ты рассталась с идеей убийства и больше к ней не возвращалась. Сможешь это сделать?

– Да, – кивнула она.

– Я думаю, в конце концов ты решишь, что ее нельзя ни полностью исключить, ни взять за основу. Это касается многих моментов в истории с Парнем из Колорадо. Вот почему она не подходит для «Бостон глоуб», не говоря уже о «Янки», «Даун-ист» и «Коуст». Она не подходит даже «Островному еженедельнику», если уж на то пошло. Заметку о страшной находке на пляже Хэммока мы, конечно, дали, потому что мы – газета и наша работа – сообщать о случившемся. Мне надо написать об Эллен Данвуди и пожарном гидранте, не говоря уже о маленьком сыне Лестеров, который отправляется в Бостон для пересадки почки, если, конечно, доживет, и, разумеется, тебе надо будет сообщить нашим читателям о Ежегодном празднике окончания лета на ферме Жернера с танцами и катанием на возу сена, правильно?

– Не забудем про пикник, – пробормотала Стефани. – Пирогов будет сколько влезет, и люди захотят об этом знать.

Старики рассмеялись. Дейв даже похлопал по груди руками, показывая, что «шутка удалась», как обычно говорили на острове.

– Ага, дорогуша, – согласился Винс, все еще улыбаясь. – Но иногда случается необычное, скажем, двое старшеклассников на утренней пробежке находят мертвеца на самом красивом пляже острова, и ты говоришь себе: «Это, похоже, история». Не просто заметка – что, почему, когда, где и как, – но история, а потом ты обнаруживаешь, что никакой истории нет. Только куча несвязанных фактов, обрамляющих настоящую нераскрытую тайну. А этого, дорогуша, людям не нужно. Их от такого мутит. Слишком много волн. У них начинается морская болезнь.

– Аминь, – кивнул Дейв. – А теперь почему бы тебе не рассказать все остальное, пока у нас есть шанс погреться на солнышке?

И Винс Тиг рассказал.

– Мы находились там почти с самого начала – под «мы» я подразумеваю Дейва и себя, то есть «Островной еженедельник», – хотя я не напечатал того, что Джордж Уорнос попросил не предавать огласке. Не видел в этом проблемы, поскольку эта история никаким боком не касалась благополучия острова. Подобные решения газетчикам приходится принимать постоянно, Стеффи – ты начнешь принимать их сама, – и со временем к этому привыкаешь. Надо только следить за тем, чтобы решения эти никогда не устраивали тебя полностью.

Молодые люди вернулись на пляж и охраняли тело, хотя этого особо и не требовалось, до прибытия Джорджа и дока Робинсона. За это время по дороге проехали четыре автомобиля, все в город, и никто не сбавил скорость, увидев юношу и девушку, которые бегали трусцой и делали зарядку на маленькой автомобильной стоянке у пляжа Хэммока.

– Как только Джордж и док прибыли на стоянку, они отправили Джонни и Нэнси в школу, и на этом сладкая парочка покидает нашу историю. С одной стороны, их разбирало любопытство, таковы уж люди, но с другой – они радовались, что их отпустили, я в этом не сомневаюсь. Джордж припарковал «форд», док взял саквояж, и они направились к тому месту, где мертвец сидел, привалившись спиной к мусорному баку. Он чуть наклонился в сторону, поэтому док первым делом усадил его ровно.

– «Он мертв, док?» – спросил Джордж.

– «Будь уверен. Он мертв как минимум четыре часа, а может, шесть или больше», – говорит док. (Именно в тот момент я свернул на автомобильную стоянку и припарковал мой «шеви» рядом с «фордом» Джорджа.) – Он твердый, как доска. Трупное окоченение».

– «Так ты думаешь, он здесь с… с полуночи?» – спрашивает Джордж.

– «Откуда мне знать? Может, он здесь со Дня труда, – отвечает док, – но абсолютно я уверен только в одном: он мертв с двух часов утра. Определяю по трупному окоченению. Возможно, он мертв с полуночи, но это может сказать только эксперт. Если сильный ветер дул с берега, возможно, это как-то повлияло на начало окоченения…»

– «Ночью ветра не было, – присоединился я к ним. – Прошла спокойно, как под церковным колоколом».

– «Смотрите, кто пришел, – фыркнул док Робинсон. – Еще один чертов деревенский всезнайка. Может, ты и скажешь нам, когда наступила смерть, Джимми Ольсен?[10]»

– «Нет, – говорю я, – я оставляю это вам».

– «А я, думаю, оставлю это медицинскому эксперту округа, Кэткарту из Тиннока. Штат дополнительно платит ему одиннадцать штук в год за квалифицированное копание во внутренностях. По моему скромному мнению, этого недостаточно, но тут каждый решает сам. Я всего лишь семейный врач. Но… Ага, этот парень был мертв в два часа утра. За это я ручаюсь. Мертв к тому времени, когда зашла луна».

– Потом, наверное, с минуту мы стояли, глядя на него в скорбном молчании. Минута – очень короткий промежуток времени при некоторых обстоятельствах, но в такой ситуации она может тянуться очень долго. Я помню звук ветра, дувшего с востока, еще слабого, но набиравшего силу. Когда он дует оттуда, а ты стоишь с материковой стороны, звук этот навевает тоску…