Поражение Федры - Лора Шепперсон

но в эту минуту они лишь напоминали мне о трагедии, учиненной Тесеем.

Я перевела взгляд на отца в его рогатом шлеме. Он улыбнулся мне. Я заставила себя выдавить ответную улыбку. Нужно сохранять образ. Мне не раз повторили это за прошедшую неделю, а уж за всю свою жизнь я вдоволь наслушалась подобного.

Отец наклонился к маме, но не успел ничего сказать: двери распахнулись, и в зал вошли афиняне. По рядам знати прошел шепот, который тут же стих. Я подалась вперед, жаждая хотя бы мельком увидеть сестру. В толпе снова поднялся приглушенный шепот, и краем глаза я увидела, что мама потянулась к отцу бледной дрожащей рукой и он сжал ее в своей. Что-то не так.

Афиняне расступились, пропуская вперед принца. Тесей. Высоченный – мне он помнился ниже ростом; с суровым, никогда не улыбающимся лицом. При виде него меня вновь опалил жар ярости, вскипавший в крови. И злилась я не только оттого, что он забрал у меня сестру. Однако родители позволили мне присутствовать на сегодняшней встрече с условием, что я не покажу своей ярости. Я стиснула зубы и откинулась на спинку кресла, подавляя желание вскочить на ноги и объявить Тесея убийцей и попирателем божественных устоев. «Боги покарают его», – сказала мама. И я поверила ей, поскольку иначе как дальше жить? Но где же сестра?..

Словно в насмешку над моими мыслями, Тесей заговорил.

– Ваши величества, царь Минос и царица Пасифая, я принес вам весть. Добрую весть для вас, не для меня.

Он замолчал и посмотрел вокруг. Расстроенным он вовсе не выглядит, горько подумалось мне. Верно, та же мысль пришла и ему, потому как он вдруг опустил голову. И афиняне, словно стая гусей, повторили этот жест за ним. Большинство прибывших с принцем юношей и девушек были мне незнакомы, но некоторых я узнала: не один год они работали в нашем дворце. Например, Аякс, один из наших поваров, и Александра, мамина служанка. Они работали у нас с моего раннего детства и всё же склонили головы с остальными афинянами. А ведь кроме них есть еще и другие афиняне – воины, прибывшие на втором корабле, стоявшем сейчас в нашей гавани. В прошлый раз они не сопровождали Тесея, когда мы еще не знали, кто он такой.

– Ваши величества, мы покинули Крит неделю назад, и с того времени нас одолевали шторма. Нам пришлось причалить к маленькому острову неподалеку отсюда. – Тесей снова замолчал, затем посмотрел в упор на моего отца: – На острове к нам снизошел бог Дионис со своими ярыми последователями. Он славится хорошим вкусом. Неудивительно, что его сердце пленила ваша дочь, прекрасная Ариадна, которая по прибытии в Афины должна была стать мне женой.

Рядом со мной тихо ахнула мама, и я увидела, как крепко она стиснула руки. Ее губы шевелились, но с них не сорвалось ни слова. Я сама потеряла дар речи. А где живет Дионис? На Олимпе, где же еще. Аид, воспылавший страстью к Персефоне, забрал ее в подземный мир, Царство мертвых. А мою сестру Дионис забрал на Олимп? Мне Афины-то казались другим концом света. Неужели я никогда больше не увижу Ариадну?

Наконец заговорил мой отец. Его голос был ниже и глубже, чем у Тесея, но гораздо менее уверенный.

– Мы признательны тебе, Тесей, за возвращение к нам с этой вестью. И с матерью Ариадны благодарим тебя за то, что ты подумал о нас, и за… – взгляд папы опустился, но сразу же вернулся к Тесею, – за то, что отпустил мою дочь к великому богу Дионису, одному из двенадцати олимпийцев[5]. Как тебе известно, я сам потомок великого бога Зевса, а потому немудрено, что мою дочь полюбил другой бог.

Я дивилась происходящему: слова отца звучали безобидно, но ладонь легла на рукоять меча. Он этим что-то говорил Тесею, но я не понимала, что именно.

Тесей опустил голову.

– Не стоит благодарности, царь Минос.

Весь царский двор вздохнул с облегчением. Вельможи расслабились, убрали руки от своих мечей.

– Останешься и передохнешь у нас перед возвращением в Афины? Мы можем снабдить тебя провизией, – предложил отец, наклонившись вперед.

Сейчас он мог позволить себе быть щедрым. Моя сестра станет женой бога!

– Не откажусь от провизии, но мне нужна не только она. – Тесей обвел взглядом придворных и улыбнулся одними губами. Улыбка не коснулась его глаз. – Я рассчитывал, что наш с Ариадной союз положит начало прекрасному альянсу между Афинами и Критом и станет символом нового порядка. Я рад за тебя, царь Минос. Твоя дочь удостоилась высокой чести. Но сам я остался без невесты.

У мамы вырвался тихий стон, и отец припечатал ее грозным взглядом.

– Принц Тесей, – поднял он руки, – невесты не растут на наших лозах, подобно винограду.

И тут Тесей обратил свой холодный взор на меня. Так оценивают кусок мяса на рынке.

– У вас есть младшая дочь, принцесса Федра.

Лишь страшным усилием воли я сдержалась и не убежала из зала, вскочив с кресла. К такому повороту я не была готова. Я пригляделась к Тесею, но он уже не смотрел на меня.

– Федра еще очень юна, – отозвался отец.

– А на мой взгляд, достаточно взрослая. Минос, неужели ты думаешь, я не позабочусь о твоей дочери? Она будет царицей. Царицей Афин!

– После смерти твоего отца, – насмешливо напомнил папа, и Тесей нахмурился.

– Да, после смерти моего отца, – сухо согласился он.

На губах папы играла улыбка. Он гордился своей маленькой победой.

– И пока она будет принцессой, уверяю тебя, в Афинах к ней будут относиться с не меньшим почтением, чем на Крите.

А ко мне относятся с почтением? Мама все еще обращается со мной как с ребенком, и множество старых слуг и служанок – тоже. Я делаю во дворце что хочу, это правда, но, скорее, потому что до меня никому нет дела и мне приходится самой себя развлекать. Вот к Ариадне относились с почтением, и, пока она не сбежала с Тесеем, ходило много споров о том, за кого из молодых вельмож она выйдет замуж. А вот кого выберу в мужья я, никого не интересовало.

Тесей. Я могу выйти замуж за Тесея.

В нашу последнюю встречу он гордо стоял над кучей еще свежих, дымящихся внутренностей. Меня замутило, и в сердце снова вспыхнула ледяная ярость. От меня не ждут, что я выйду замуж за Тесея. За последнее время моя семья испытала немало ударов судьбы. Мы благочестивы и достойны увидеть торжество справедливости, а не получить очередной удар, коим станет брак с Тесеем после всего, что он сделал.

Тесей с отцом отбивали реплики друг друга, будто вели какую-то игру. Папа указывал на недостатки в плане Тесея. Мертвенно-бледная мама безмолвствовала. Помимо меня она была единственной критянкой в зале. Пока двое мужчин обсуждали мое будущее, словно я кусок мрамора или слиток золота, я сидела оглушенная пониманием того, что ждет меня после их переговоров. Я выйду замуж за Тесея. Покину Крит, который знаю от и до – весь его берег и бухточки. Покину дворец. Я люблю свой дом, с его чудесными переливающимися фресками и мозаикой. И тут лабиринт – место, где я провела столько счастливых часов. Помню, как в первый раз ускользнула от брата с сестрой – бесспорных царя и царицы извилистых коридоров, – как бродила по лабиринту в одиночестве, касаясь влажных стен, ощущая ладонями прохладные капли воды, убежденная в том, что нахожусь именно там, где хочу быть. А яснее всего помню детский восторг, который охватил меня, когда я в конце концов вышла к центру лабиринта и расслышала непривычно взволнованный голос сестры: «Неужели мне придется говорить отцу, что я ее потеряла?».

Подскочив к ней, я хохотала и танцевала, а она, раздраженная, тщетно пыталась меня отшлепать. С того дня лабиринт стал моим домом наравне с роскошно убранным дворцом.

– Федра, – раздался строгий голос мамы, и я резко повернула к ней голову.

Тесей перевел взгляд на меня, вопросительно