Мужчина из моего прошлого - Инна Инфинити

Мы ужинаем втроём под рассказы Владика о садике. Вечер с семьей помогает отвлечься от мыслей о Соболеве. Вообще, хочется уже перестать о нем думать. Но, наверное, нужно время, чтобы я привыкла к тому, что он жив.

Интересно, чем Дима сейчас занят? Вот в данную минуту. Я слушаю, как наш с ним сын выучил новые буквы в алфавите. Владик берет из корзинки на кухонном столе упаковку вафель и зачитывает нам с Игорем:

«Ва-ф-ли ва-ни-ль-ны-е».

А Соболев чем занят? Еще на работе? Чем вообще занимаются бойцы спецназа, когда им не нужно никого спасать? Или дома смотрит телевизор? Или в ресторане с девушкой? А может, у него и вовсе семья? Жена, дети…

От этой мысли вдруг становится неприятно. Мозг рисует картину счастливого Димы в обнимку с красивой девушкой. Он с ней так же нежен и заботлив, как был со мной? Он любит ее так же сильно, как любил меня?

— Мам, ты слышишь? — Владик трясёт меня за плечо, и это помогает мне прийти в чувство.

— Что, сынок?

— Я уже умею читать, писать и считать! — гордо произносит.

— Молодец, — тянусь и целую его в макушку.

— Это значит, что я уже могу печатать на компьютере.

Я аж подпрыгиваю на стуле от такого заявления и перевожу взгляд на Игоря. Муж спокоен. По правде говоря, это я не позволяю покупать Владику компьютер, Игорь бы уже давно купил.

— Ну вот зачем тебе компьютер? — начинаю злиться.

— Мам, ну я хочу! Раньше ты говорила, что не купишь мне его, потому что я не умею читать и считать. Но я уже умею!

— Тебе еще рано, — отрезаю.

— Мне уже шесть лет!

— Это мало. Вот будет шестнадцать, тогда куплю.

Глаза Владика округляются в ужасе.

— Владик, мама шутит, — спешит успокоить ребенка Игорь. — Мы купим тебе компьютер, когда ты пойдёшь в школу.

— Правда!?

— Да.

Внутри вспыхивает возмущение, и я стреляю злым взглядом в мужа. Но Игорь делает вид, что не замечает его.

Я не то что бы против компьютера для Владика, просто…

Опять в голову лезет Соболев. Я злюсь еще больше: на себя, на него… Мы с ним больше не увидимся? Меня выписали из больницы и на этом все? Он же не знает, где я живу, не знает мой номер.

Да и хорошо, что не знает. Зачем нам видеться? Ни к чему это.

Но все же, вот так все закончится? Один раз встретились и все? Мы даже толком не поговорили…

— Соня, успокойся, — руки мужа аккуратно опускаются мне на плечи, когда я мою посуду.

— Я спокойна.

— Ты швыряешь тарелки.

Делаю глубокий вдох и медленный выдох.

— Зачем ты пообещал Владику компьютер? — спрашиваю с претензией.

— А почему ты так сильно против компьютера для ребенка?

— Потому что ему еще рано. Он с утра до вечера будет играть в игры, а ему надо учиться.

— Мы будем это контролировать. У всех детей есть компьютер, но это не мешает им хорошо учиться.

— Мешает!

— Соня, Владик и сейчас с утра до вечера играет в игры. Вот прямо в данный момент он сидит в своей комнате и собирает Лего, а не книги читает. Давай отберём у него Лего, потому что оно мешает ему учиться? И машинки отберём, и роботов, и железную дорогу. Все эти игрушки мешают Владику учиться.

В глубине души я понимаю, что муж прав. Просто компьютер — это что-то такое от Димы… А Владик и так слишком на него похож. Неужели и мозги у сына технические, как у Соболева, а не гуманитарные, как у меня?

— Да… Ты прав… — тихо отвечаю.

Игорь забирает у меня из рук недомытую тарелку и сам становится к раковине, а я ухожу в спальню и ложусь отдыхать. Сегодня я засыпаю раньше, чем обычно.

Следующим утром традиционно поднимаю мужа и сына, готовлю им завтрак и делаю все то, что делала в утро похищения и в сотни утр до него. Мне все еще нужно пойти в банк и забрать новую карточку, но я боюсь выходить из дома. Да, Игорь прав, мне нужен психолог, я теперь не смогу спокойно ходить по улице.

Еще и Соболев снова лезет в голову, будь он неладен. Ни с того ни с сего вспоминаю его объятия. И когда я уже довожу сама себя чуть ли не до новой истерики, в дверь раздается звонок.

Я даже не сразу понимаю, что это в мою квартиру. Когда звонок повторяется, я осторожно подхожу к двери и смотрю в глазок.

На лестничной площадке стоит моя мама…

Открываю дверь и удивленно смотрю на маму.

— Привет, — говорю.

— Привет, — робко отвечает. — Можно?

— Да-да, конечно, проходи, — пропускаю ее внутрь.

Родительница проходит в квартиру, ставит пакет у стены и снимает с себя пальто.

— А ты просто? Или по какому-то делу? Почему не позвонила?

Я все еще удивлена, что мать ни с того ни с сего нагрянула без предупреждения.

— Просто, навестить тебя. Игорь рассказал мне, что произошло. Не позвонила, потому что ты же потеряла телефон.

— Ааа, не, мне следователи вернули мою сумку. Так что телефон снова со мной. Проходи на кухню.

Мама сначала заходит в ванную помыть руки, а я иду ставить чайник. Ну я даже не удивлена, что Игорь за моей спиной позвонил маме и рассказал о случившемся. Впрочем, я и не просила его молчать. Однако мог бы меня все-таки предупредить. Ладно.

— Ты чай будешь или кофе? — спрашиваю, когда родительница проходит на кухню и садится за стол.

— Чай. Как ты себя чувствуешь?

— Все нормально. Отделалась легким испугом. Как Настя?

— Все хорошо, учится. Я не стала рассказывать ей про твоё похищение.

— Да, не надо ее пугать.

— Как Владик?

Ставлю на стол две кружки и бросаю в них пакетики чая.

— Нормально, в садике.

— Я тут ему кое-что купила.

Мама принимается доставать из пакета конфетные наборы и игрушки.

— Спасибо, — сдержанно улыбаюсь и убираю со стола подарки для сына.

С каждой секундой неловкость ситуации становится все ощутимее. Я стараюсь суетиться по кухне, чтобы свести к минимуму это гнетущее ощущение. Ставлю на стол какие-то пирожные из холодильника, хотя знаю, что мама их есть не будет. У нее повышенный сахар. Потом вовсе решаю подарки для Владика унести в его комнату и не тороплюсь из нее возвращаться. Но когда чайник начинает предательски свистеть, все же иду обратно. Разливаю по кружкам кипяток и сажусь напротив матери.

Я больше не кричу ей, что ненавижу, но и разговаривать мне с ней особо не о чем. Мы совершенно разные. Нет, я поддерживаю с ней связь, поздравляю ее с праздниками и вижусь где-то раз в полгода, но эти встречи всегда очень неловкие. Вот как сейчас. Каждая из нас не знает, куда себя деть и с чего начать разговор.