Вещий князь. Книга 5. Ладожский ярл - Андрей Посняков

— К тому ж кое-кто из твоих воинов может войти в мою дружину, — как бы между прочим заметил варяг.

Келагаст покачал головой:

— Если захотят. Потом как-нибудь… Так что с данью?

Хельги уступил ему с житом. Не жадился, понимая — не первый раз наезжает он к веси, не нужно перегибать палку… С другой стороны, излишняя мягкость тут тоже не нужна.

Обозные, весело переговариваясь с местными девками, обступившими их любопытной толпою, грузили на сани липовые бочонки с медом и соленой рыбой. Тощий Жердяй, сбросив на снег полушубок, распарился, таская бочонки, еле поспевая за Трофимом Онучей и прочими. Быстро темнело, и погрузку заканчивали уже при свете факелов — Хельги хотел выехать в путь спозаранку — нужно было наверстывать время. Истопили баню — ярлу было предложено первым, он отказался — не до бани было, следовало еще кой о чем переговорить с Келагастом, а тот, похоже, вовсе не собирался сейчас мыться — баню истопили для гостей.

— Пусть моются только обозные, — незаметно шепнул Хельги верному Снорри. Тот усмехнулся — он без того не собирался позволять расслабляться дружине. Еще предстояло пережить ночь…

Для ночлега староста предоставил крайний дом, с круглой, пылающей жарким пламенем печью в углу и стелющимся в узкое волоковое оконце дымом. Хельги кивнул, соглашаясь, и велел располагаться на ночлег. Деловито и спокойно дружинники по жребию выбрали часовых, улеглись на широкие лавки и лапник, не снимая кольчуг, не расставаясь с мечами и копьями.

— Что так? — поднял брови заглянувший в избу Келагаст. — Аль боитесь чего?

— Они воины, — объяснил Снорри. — И в походе привыкли спать только так.

Ничего более не сказав, староста вышел, едва не столкнувшись с ярлом.

— Что ж не в баньке? — приторно — или, может, это только показалось Хельги? — поинтересовался весянин.

— Я воин. Банька будет в Ладоге. Когда придем…

Попрощавшись, он вошел в избу, хотя так и подмывало спросить сейчас Келагаста об усадьбе старика Конди. Знает ли староста, что там произошло? Любопытно было бы услышать ответ… Только не сейчас, позже. Сейчас было еще не время…

— Как там наши? — усевшись на лавку рядом со Снорри, поинтересовался ярл. Потрескивая, горел в железном поставце светец-лучина, шипя, падали в подставленную кадку красные искры, и тусклое желтое пламя отбрасывало на стены черные дрожащие тени. Одна походила на скачущего коня, другая — на меч, третья… третья вообще ни на что не походила… быть может, немного на стрелу… Самолет — возникло вдруг в мозгу непонятное чужое слово, возникло и растаяло, словно дым очага в низком ночном небе.

— Наши скоро должны вернуться, — улыбнувшись, шепотом ответил Снорри. — Трофим Онуча уже беседует с людьми бонда в бане, а Жердяй… Жердяй должен познакомиться с девами.

— Подождем, — Хельги кивнул, прислушиваясь к ровному дыханию спящих воинов, в любой момент готовых к кровавой сече.

Ждать пришлось недолго. Первым явился Трофим Онуча. Тщательно обмел веником снег с постолов, довольно почмокал губами и, стараясь не разбудить спящих, направился к ярлу.

— Не были они у Конди, — покачал головой он. — Мужики говорят, давно уж в те края не захаживали. Совсем в другую сторону на охоту ходили, к Куневичским погостам ближе.

Ничего не ответил ярл, лишь, отпустив Трофима, переглянулся со Снорри. Тот хотел было что-то сказать, да Хельги не дал, перебил:

— Теперь подождем Жердяя.

А Жердяй, оказывается, нашел себе зазнобу! Черноглазую краснощекую деву, чуть полноватую, но вполне приятственную вдовицу.

— Попарься подольше, — заглянув в баню, намекнула она. — Потом жди.

Вот Жердяй и ждал, напарившись да покатавшись в снегу вместе с прочим обозным людом. А в крайней избе его возвращения терпеливо ждали ярл и Снорри.

Вдовица пришла с двумя кадками и метелкой — убраться в баньке. Убралась… Да так, что Жердяй ушел оттуда едва живой… Но в полном — в полнейшем! — восторге. И долго еще вспоминал потом ее жаркие ласки…

Вошел в избу, блаженно улыбаясь.

— Ну? — накинулся на него Снорри.

Парень махнул рукой. В перерывах между ласками вдовица поведала про мужиков то же самое: не ходили они к Конди — далек путь, ходили близехонько, на охоту, затемно вернулись.

— Это хорошо, что затемно, — прошептал ярл, подстилая под себя плащ.

Утро выдалось солнечное, веселое. Солнце еще не взошло, но вершины обступающих усадьбу сосен уже окрасились ярким прозрачно-золотистым светом. Морозило, но было ясно, что день будет теплым.

— Ну, в добрый путь, — провожая, сказал Келагаст. — Ждать через год?

Хельги лишь усмехнулся. А как же?

— У тебя нет больше соперника на озерах, — задержавшись и провожая взглядом спускавшийся под гору обоз, неожиданно произнес он.

— На каких озерах? — озадаченно переспросил весянин.

— Тех, что близ болота Чистый Мох, — пояснил ярл. — Старик Конди и все его люди убиты, убиты страшно.

— Что?! — Келагаст удивленно открыл рот. — Кто?

— Мы застали их уже мертвыми. Погребли, как сумели… Курган надо бы повыше насыпать, иначе доберется зверье.

— Засыплем… — задумчиво пообещал весянин. — Значит, снова объявились колбеги. Если… если… — Он вдруг пристально взглянул на ярла, настолько пристально, что тот, не выдержав, рассмеялся. Покачал головой:

— Нет, это не мы их. Невыгодно. Кстати, я тоже поначалу подумал про тебя.

— Значит, колбеги, — снова протянул Келагаст. — Что ж… Повоюем.

— Если отыщешь их, пришли своего человека, — садясь в седло, попросил Хельги. Легкий ветерок трепал его волосы цвета спелой пшеницы, а в глазах отражались утренняя лазурь неба и сосны. Тянувшиеся ввысь сосны…

— Пришлю, — пообещал весянин. — Отыскались бы только…

Он стоял на холме, у распахнутых настежь ворот, провожая взглядом уносящегося вниз, к реке, ярла, а там, внизу, вслед отъезжавшему обозу весело светило выкатившееся из-за дальнего леса солнце.

Медленно вытянув руки, Дивьян разжал пальцы — с глухим стуком лук упал на обшитый полусгнившими досками пол.

— Теперь — нож! — потребовал тот же голос. Отрок повиновался, чувствуя, как чуть ослабло давившее на шею холодное злое железо.

— Руки за спину.

Что ж, пришлось исполнить и это. Дивьян не очень-то испугался — что с него взять грабителю? Правда, может, это был кто-то из тех, кто…

Он и не заметил, как исчез противный холодок около шеи. Убрав нож, ему проворно стянули за спиной руки.

— Можешь сесть, — разрешили.

Отрок повернулся и медленно опустился на лавку, украдкой рассматривая незнакомца. Тот оказался довольно высок ростом — на полголовы выше Дивьяна — в толстых меховых штанах и овчинном полушубке, подпоясанном наборным поясом из бронзовых бляшек, в надвинутой на самые глаза шапке, обшитой пушистым беличьим мехом. На лавке лежал небрежно брошенный плащ из синей заморской ткани с красным подбоем. А гость-то — не нищий! Так что же ему тогда надо?