Халхин-Гол/Номонхан 1939 - Стюарт Голдмен

Советского Союза с капиталистическим миром, особенно с великими державами, в 1920-е и начале 1930-х годов варьировались от терпимых до враждебных.

Это отражалось в политике, которую Москва требовала проводить от иностранных коммунистических партий - им было приказано активно противостоять правящим режимам своих стран, будь то фашистские диктатуры, монархии или буржуазные демократии. Основным инструментом, с помощью которого СССР контролировал иностранные коммунистические партии, был Коммунистический Интернационал - Коминтерн. Советские власти утверждали, что, хотя штаб Коминтерна расположен в Москве, он не контролируется советским правительством. Это, конечно, была ложь. КПСС, единственная в то время находящаяся у власти в государстве коммунистическая партия в мире, полностью господствовала в Коминтерне с самого начала.

Задолго до выборочного рассекречивания советских архивов в 1990-е годы, многое о приоритетах советской внешней политики можно было узнать, изучая инструкции Коминтерна, направляемые им иностранным коммунистическим партиям. Эти инструкции передавались не только по секретным каналам связи и на закрытых и открытых конференциях лидеров Коминтерна в Москве, но также и в публикациях Коминтерна, широко распространяемых на многих иностранных языках для коммунистов по всему миру. Самым распространенным из этих изданий был еженедельник "Инпрекор" (Интернациональная пресса и корреспонденция), издававшийся на немецком, английском и французском языках.

Все 1920-е годы и в начале 1930-х годов "Инпрекор" неделю за неделей проводил линию ортодоксальных большевиков, что основными врагами коммунистов были организации, соперничавшие с ними за популярность в среде пролетариата - профсоюзные организации и социалисты. Это начало изменяться с приходом к власти воинственных антикоммунистических партий и режимов на флангах советской России. Зимой 1932-33 годов Япония завершила завоевание Маньчжурии, а в Германии пришла к власти Национал-социалистическая партия. Появление нацистского рейха и управляемого японцами Маньчжоу-Го у западной и восточной границ СССР представляло угрозу, которую Сталин не мог игнорировать. Ответ Москвы на эту угрозу привел к отказу от проводившейся ранее политики Коминтерна. В конце 1932 года СССР снова установил дипломатические отношения с правительством Чан Кайши, которого со времени его переворота 1927 года пресса Коминтерна называла злейшим врагом коммунизма. Также в 1932 году СССР заключил пять пактов о ненападении: с Францией, Польшей, Финляндией, Эстонией и Латвией. В ноябре 1933 года Москва установила дипломатические отношения с Вашингтоном, частично, чтобы создать впечатление советско-американской солидарности против возможной японской агрессии. Год спустя СССР присоединился к Лиге Наций, которую многие годы советская пропаганда называла "лигой империалистов". В то же самое время Москва прекратила пропагандистскую кампанию против социализма, который раньше называла не иначе как "социал-фашизмом". Но, несмотря на эти перемены, цели Сталина остались по сути своей неизменны. В 1935 году, также как и в 1925, его основной задачей было предотвратить создание крупного альянса капиталистических государств, направленного против СССР.

Сталин пытался избежать войны с сильными государствами, особенно если существовала угроза перенесения боевых действий на советскую территорию. Другие цели включали ослабление капиталистических государств (в частности, путем пропаганды восстаний в их колониальных империях) и разжигание конфликтов между капиталистическими государствами. Что действительно изменилось в переходный период 1932-34 гг., так это восприятие Сталиным неизбежности международной угрозы его режиму, и средства, требовавшиеся для достижения целей, которые Сталин преследовал со времени своего прихода к власти.

Пока тянулось мрачное десятилетие 1930-х, международная обстановка для Советского Союза становилась все более угрожающей. За японским завоеванием Маньчжурии и победой нацистов в Германии последовали тревожные события во Франции. 6 февраля 1934 года правительство коалиции левых партий, имевшее значительное парламентское большинство и возглавляемое Эдуардом Даладье, было свергнуто агрессивными действиями военизированных группировок крайне правых. Хотя сама Французская республика пока не находилась в непосредственной опасности, события 6 февраля имели важные последствия. Коалиция левых партий была заменена консервативным "Национальным Правительством", которое возглавил бывший президент республики Гастон Думерг. Умеренные и левые партиии решили, что возникла угроза фашистского переворота во Франции. Их опасения отчасти были оправданы. В то время фашизм, казалось, шел по Европе победным маршем, и его неудержимое распространение угрожало создать ситуацию, которой больше всего боялись в Кремле: объединенная Европа - и Япония - заключают агрессивный антикоммунистический союз. Такая фашистская коалиция означала гибель для СССР и Сталина. Таким образом, внешняя политика получила в Москве новый приоритет. Основной задачей было сдержать распространение фашизма. Таким был международное положение, в контексте которого следует рассматривать новую политику Народного Фронта, которую стала проводить Москва.

Политика Народного Фронта часто рассматривается как попытка СССР с помощью Коминтерна создать сильный антифашистский блок или даже антифашистский военный союз - с СССР во главе. Советские лидеры и историки и их постсоветские последователи продвигают именно эту точку зрения. Однако, действия СССР противоречат этому заключению и позволяют предположить, что советские цели носили в основном оборонительный характер. То же самое можно сказать относительно договора о взаимопомощи между Францией и СССР в 1935 году. Его самая большая ценность для Москвы заключалась не в туманном обещании совместных советско-французских действий против германской угрозы, но в том, что этот договор являлся препятствием для будущего сближения Франции и Германии. В противовес коминтерновской риторике того времени эта интерпретация советской внешней политики подтверждается инструкциями, переданными из Москвы коммунистическим партиям иностранных государств.

Политика Народного Фронта в своей полной форме была официально выражена на 7-м Конгрессе Коминтерна в Москве в июле-августе 1935 года. Документы этого конгресса освещают цели Народного Фронта. Поддержка коммунистами антиколониальных освободительных движений, которая была центральной догмой большевиков с 1917 года, на конгрессе замалчивалась. В качестве жеста, адресованного Великобритании (которая особенно болезненно воспринимала советскую антиколониальную политику), не были приглашены делегаты из Индии. Вместо этого конгресс сосредоточился на сотрудничестве со "здоровыми" политическими элементами центристских и левых партий с целью противостояния фашизму.

Если бы Сталин действительно намеревался создать сильный антифашистский блок и рассматривал возможность совместных военных действий против "международного фашизма", он бы хотел, чтобы западные демократии были сильны в военном отношении и готовы к войне. Однако, инструкции, переданные европейским коммунистическим партиям в 1935 году, показывают, что Сталин не особенно беспокоился о военной готовности буржуазных демократий. Хотя он и приказал французским коммунистам прекратить их остервенелую пропагандистскую кампанию, направленную против армии и национальной обороны, он все же не приказал им полностью поддержать оборонительные планы французского правительства. Морис Торез, глава французской коммунистической партии, заявил на конгрессе, что "мы продолжим бороться во имя рабочего класса Франции против порабощения народа и против возвращения к двухлетней военной службе". И все же инструкции, которые получили французские коммунисты, были весьма умеренными по сравнению с теми, которые Москва направила коммунистическим партиям других европейских стран. В этих инструкциях объявлялось, что "коммунистические партии всех