Как слушать музыку - Ляля Кандаурова

Параллельно с режиссёром над нашим впечатлением от оперы работает, конечно, дирижёр. Во время спектаклей оркестр обычно располагается в оркестровой яме (в отличие от симфонических концертов – тогда он на сцене). Из этого правила бывают исключения, если речь идёт, например, о барочной опере. Тогда оркестр может располагаться в поле зрения публики, поскольку на заре оперного искусства оркестровых ям просто не существовало.

В любом случае, дирижёр должен быть хорошо виден как оркестрантам, так и певцам. Он важен для всех них: если режиссёр реализует театральное видение, то дирижёр – музыкальное. Читая рецензии на оперные спектакли, вы можете заметить, что работа дирижёра и режиссёра всегда оценивается раздельно. Иногда рецензент считает, что опера была плохо поставлена, но превосходно сыграна. И наоборот.

Квартет – это концертирующий коллектив из двух скрипачей, альтиста и виолончелиста, с устойчивым составом. Это значит, что участники знаменитых квартетов не работают в оркестрах, они посвящают себя исключительно ансамблевой профессии.

То же самое может касаться фортепианных трио, однако концертирующих коллективов-трио куда меньше, чем квартетов. Обычно трио, которые мы слушаем на концертах, состоят из пианиста, виолончелиста и скрипача, которые играют вместе в одной или нескольких программах, но у них могут быть отдельные сольные карьеры.

В квартете – не так. Чтобы качественно играть в этом составе, нужны годы совместной работы. Почему из нескольких солистов можно сделать хорошее трио (или квинтет), но квартет – никогда?

Это связано с тем, что квартет составляют только струнные инструменты: две скрипки, альт и виолончель. В отличие от других классических камерных составов в нем нет пианиста. Это очень важно, так как фортепиано всегда упрощает ансамблевую игру, действует усредняюще и «примирительно». Струнным гораздо легче играть с фортепиано, чем с другими струнными, хорошего качества в этом случае добиться в сотни раз проще. А выровненности звучания, чистоты, артикулированности, особой «кристальности», которые есть в игре хорошего квартета, можно добиться только годами серьёзных совместных занятий.

О гармонии непросто говорить, не прибегая к музыкальной терминологии. В то же время различия в гармоническом языке у композиторов разных эпох может ощутить даже начинающий слушатель.

Для начала нужно понять, что такое гармония. Представьте, что вы слушаете четырёхголосную музыку – четверо певцов исполняют разные партии, их голоса красиво переплетаются. Если нарисовать четырёхголосие, то это были бы змеящиеся линии, бегущие одна под другой. Теперь мысленно посадите на эти линии большой курсор: он скользит по ним, показывая, в какой точке находится каждый голос. Представьте, что вы нажали на паузу, и курсор остановился. Те четыре ноты, на которых он замер, звучат одновременно: они составляют аккорд, гармонию.

Исторически музыка эволюционировала от описанной нами ситуации – когда гармония составлялась в результате движения четырёх (или более) голосов, к более простой – когда двигался один голос (мысленно сотрите три линии, оставив лишь верхнюю), а в определенные моменты под ним появлялись аккорды – «пучки» из нескольких одновременно берущихся звуков. Так появились мелодическая горизонталь (один голос, двигающийся по верхней строчке) и гармоническая вертикаль (аккорды под ним).

Мелодия и гармония нужны друг другу. У них разные функции: пустая, без гармонической поддержки, мелодия звучит голо и блёкло. Гармония без мелодии звучит неполноценно и несамостоятельно (представьте минусовую фонограмму в караоке). В дальнейшем отношения между мелодией и гармонией усложнялись, менялись и путались, однако свои особенности гармонического языка – то есть того, как именно композитор «набирает» звуки в вертикаль, – можно найти в музыке всех эпох.

Благодаря гармонии мы воспринимаем музыку красочно и, говоря о ней, невольно переключаемся на визуальные образы. Субъективные ощущения яркости и матовости, прозрачности и опаловой «мути», сочности и блеклости, белизны и пестроты в музыке даёт нам именно гармония.

За ритмом следить немного проще: это понятие знакомо всем. Всегда обращайте внимание на то, что происходит в музыке с точки зрения ритма: особенно если вы слышите активный, деятельный, разнообразный рисунок, в котором много событий, а не простую ровную пульсацию (хотя средством выразительности может быть и она!).

Ритм отвечает за наше чувство времени и очень интересно манипулирует нашим восприятием. Он может намеренно сбиваться в неожиданные моменты, подкидывая слушателю «лишние» счеты. Может зависать и останавливать дыхание, образуя зияющие пустоты. Может делиться на несколько разнонаправленных потоков (представьте с десяток людей, ритмично, но несинхронно работающих на наковальнях в одном помещении). Может механически повторяться, действуя завораживающе, как ритуальный барабан.

Гармонию и ритм принято рассматривать как два полюса – некоторые эпохи и авторы больше интересовались одним, некоторые – другим. Доходило до крайних случаев, при которых один из этих аспектов почти полностью игнорировался. Послушайте музыку Рихарда Вагнера (1813– 1883), где гармония празднует полную победу над ритмом, и сравните ее с музыкой авторов, которые интенсивно (но по-разному!) работали с ритмом – Гийома де Машо (1300–1377), Людвига ван Бетховена (1770–1827), Оливье Мессиана (1908–1992), Брайана Фернихоу (р. 1943).

https://www.youtube.com/watch?v=o-u_4RP_RHw&list=PLyPTjSogIU3kxk7B34TxwoARk9CLgcQhC

https://www.youtube.com/watch?v=m4tI7WawTw8

https://www.youtube.com/watch?v=hT8MQpg7oTo

https://www.youtube.com/watch?v=vViZPWiJ7VM

https://www.youtube.com/watch?v=_SZSiRglDQA

Темы фактуры мы уже касались, говоря о гармонии и обсуждая разницу между плетением независимых голосов и мелодией с аккомпанементом. Чаще всего мы пользуемся словом «фактура», описывая предметы: их рельефность, характер поверхности. В музыке фактура – это устройство ткани, то, каким образом изложена музыкальная мысль.

Представьте, что вы композитор и у вас есть идея: допустим, придумывая песню, вы насвистели интересный мотив. Вы записываете его нотами и подбираете под него приятно звучащий аккомпанемент – песня готова. Тем самым вы сделали выбор фактуры – то есть изложили свою мысль определенным образом.

Мелодия плюс аккомпанемент – самый нехитрый и привычный вид музыкальной фактуры. Теперь представьте, что ваша музыкальная мысль заключается не в мотиве: вам в голову пришёл красивый аккорд – звуки, интересно звучащие вместе. Вы записываете его и представляете, как этот аккорд зазвучит, например, в исполнении хора. Вдруг вы нащупываете такое движение одного из голосов в этом хоре, что гармония будет красиво перекрашиваться. Потом движение другого – и она озарится новым цветом, третьего – и она зазвучит полностью по-новому. Очевидно, что в этом случае избранная вами фактура, само устройство вашей музыкальной материи, будет отличаться от песни из первого примера. В третьем случае вами может владеть идея одновременно провести две мелодии – но смысл вашего сочинения не в их индивидуальном звучании, а в интересных терпких диссонансах, эффекте контролируемого разнобоя (он получается, если мелодии спеты параллельно, но не «подогнаны» друг к другу – как если бы были открыты два звуковых файла). Это третий вид фактуры.