Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник - Никки Френч

До очередного пациента у нее оставалось полчаса. В таких случаях она часто ходила пообедать в кафе к знакомым по адресу Бич-стрит, дом 9, но сегодня ее туда не тянуло. И она приготовила себе легкий перекус: тост с дрожжевым паштетом, несколько помидорчиков, чашка чая, овсяное печенье и яблоко, которое она разрезала на четвертинки и удалила сердцевину. Тарелку с едой она отнесла в гостиную и села в кресло у камина – растопка уже была готова, осталось только поднести спичку. Она на мгновение прикрыла глаза и позволила себе ощутить накопившуюся усталость, потом стала медленно жевать тост.

Зазвонил телефон. Сначала ей не хотелось снимать трубку, но она забыла включить автоответчик, а звонивший не собирался сдаваться. Наконец она ответила на звонок.

– Фрида, это Паз. У тебя ничего не случилось? Ты в ванной была, да?

Фрида вздохнула. Паз была администратором в «Складе», который на самом деле никаким складом не был. Это была клиника, переехавшая в здание старого склада и получившая название, которое в начале восьмидесятых звучало остромодно. Фрида проходила там практику, потом работала и в результате дослужилась до члена правления. Когда Паз звонила ей домой, это означало, что она принесла дурные вести.

– Нет, конечно. Какая ванна среди дня?

– Ну, если бы я сейчас была дома, я бы с удовольствием приняла ванну. Тем более в понедельник. Ненавижу понедельники, а ты?

– Я бы не сказала.

– Все ненавидят понедельники. В понедельник настрой на работу нулевой. Когда в понедельник утром трезвонит будильник, а за окном еще темно, и ты понимаешь, что нужно вытаскивать себя из постели и начинать все по новой…

– Ты позвонила мне только для того, чтобы рассказать, как ненавидишь понедельники?

– Нет, конечно. Я была бы рада, если бы ты обзавелась мобильником.

– Не хочу.

– Ну ты и динозавр! В четверг придешь?

– У меня встреча с Джеком. – Она руководила его психотерапевтической практикой.

– Не могла бы ты прийти пораньше? – попросила ее Паз. – Нам очень важно твое мнение.

– Свое мнение я могу высказать и по телефону. О чем речь?

– Лучше при личной встрече, – уклонилась от ответа Паз.

– Дело в Рубене, да?

– Нужно просто кое-что обсудить. А ты с Рубеном… – Она оборвала фразу, оставив намек на целую историю взаимоотношений.

Фрида прикусила губу, пытаясь догадаться, что же стряслось.

– К которому часу мне подъехать?

– К двум сможешь?

– До двух часов у меня пациент. Могу подойти к половине третьего. Так устроит?

– Вполне.

Она продолжила обед: тост уже остыл. Ей не хотелось думать ни о клинике, ни о Рубене. В ее обязанности входило разгребать беспорядок и унимать боль в головах других людей, но только не его беспорядок и не его боль. Его проблемы в ее обязанности не входили.

Джо Франклин был ее последним пациентом в тот день. Вот уже целый год и четыре месяца он приходил к ней на прием по вторникам, в десять минут шестого – хотя иногда так и не добирался до ее кабинета или являлся почти к самому окончанию отведенного ему времени. Фрида спокойно ждала его, используя неожиданную паузу для того, чтобы закончить записи по другим пациентам, или же просто чертила каракули в блокноте. Уходила она лишь по истечении всех отведенных на его прием пятидесяти минут. Она знала, что является единственным неизменным элементом его крутящейся колесом, калейдоскопичной недели. Однажды он признался, что иногда только мысль о ней, такой хрупкой и строгой, сидящей в огромном красном кресле, дает ему силы жить дальше, хоть и не всегда – приходить к ней на прием.

Сегодня он опоздал на тридцать пять минут. Входя, он чуть не упал, споткнувшись о порог, словно только что чудом не попал под колеса автомобиля и еще не пришел в себя после шока; губы у него шевелились, но с них не сорвалось ни звука. Фрида заметила, что шнурки на ботинках у него развязаны, а пуговицы на рубашке застегнуты как попало и виден мертвенно-бледный живот. Ногти у него были длинными и грязными. Густые светлые волосы явно давно не мыты, а лицо не знало бритвы. Фрида предположила, что он провел несколько дней в постели и вылез оттуда только сейчас, чтобы прийти на прием.

Джо скукожился в кресле напротив: их разделял только низкий столик. Он до сих пор не встретился с ней взглядом. Сейчас он пристально смотрел в окно, на ряд кранов, замерших в сгущающихся сумерках, словно призраки, хотя Фрида и сомневалась, что он в состоянии вообще хоть что-то замечать. Вид у него был очень несчастный. Вообще-то он производил очень хорошее впечатление, словно светился изнутри, но в такие дни, как сегодня, этого никак нельзя было сказать: свет исчез, лицо осунулось, он словно погрузнел и не воспринимал окружающую действительность.

Комнату наполнила тишина – не напряженная, а наоборот, умиротворяющая, и они позволили себе погрузиться в нее. Здесь они в безопасности. Джо издал протяжный вздох и повернул голову. Глаза у него наполнились слезами.

– Так плохо? – сочувственно спросила Фрида и подвинула к нему коробку с салфетками.

Он молча кивнул.

– Но вы пришли сюда. Это уже что-то.

Он аккуратно достал одну салфетку, осторожно приложил ее к лицу и вытер его такими деликатными движениями, словно оно кровоточило. Затем промокнул глаза. Смял салфетку в плотный мокрый шарик и положил на стол, затем достал из коробки еще одну. Наклонился вперед и спрятал лицо в ладонях. Поднял глаза, словно собираясь заговорить, даже открыл рот, но не произнес ни слова, а когда Фрида спросила, не хочет ли он что-то сказать, яростно замотал головой, словно загнанный в угол зверь. В шесть часов, когда время его сеанса подошло к концу, он все еще ничего не сказал.

Фрида встала и открыла входную дверь. Она посмотрела, как он, спотыкаясь, бредет вниз по лестнице, наступая на шнурки, а затем подошла к окну и понаблюдала за тем, как он выходит из здания. Он прошел мимо какой-то женщины, и та даже не удостоила его взглядом. Фрида посмотрела на часы: ей уже пора. Нужно успеть подготовиться. С другой стороны, торопиться некуда.

Восемь часов спустя Фрида спустила ноги с кровати, стоящей не в ее квартире, и спросила:

– У тебя есть что-нибудь выпить?

– Посмотри в холодильнике, там оставалось пиво.

Фрида прошла в кухню и взяла бутылку из дверцы холодильника.

– Открывашка есть? – крикнула она.

– Если бы мы поехали к тебе, ты бы не задавала таких вопросов, – ответил он. – В ящике возле печки.

Фрида открыла пиво и вернулась в спальню небольшой квартиры Сэнди в модном районе. Выглянула в окно и залюбовалась мигающими в темноте огнями. Во рту пересохло, и она сделала глоток из бутылки.

– Если бы я жила на пятнадцатом этаже, я бы все время проводила у окна. Такое впечатление, что сидишь на вершине горы.