Характерник - Сергей Лысак

Струги перегруппировались, и стали отслеживать очередную цель, а захваченная галера отошла в сторону. Турки пока что и не думали выходить из боя, всячески стараясь достать своих врагов артиллерией. Но поскольку казачьи струги на рожон не лезли, соблюдая дистанцию, ничего не получалось. Все это время Михайло Самаренин пытался подобраться к адмиральской галере, но она благоразумно держалась в глубине строя. Покружив какое-то время, атаман плюнул, и решил атаковать другую, более удобную цель — на фланге. Струги резко изменили курс, и бросились к новой жертве, что в какой-то мере застало турок врасплох. Они были уверены, что казаки обязательно постараются напасть на флагман, и выстроились соответственно. Неожиданный маневр спутал все карты, и галера на фланге оказалась фактически одна против половины казачьей флотилии. Вторая половина продолжала отвлекать турок угрозой абордажа, и не давала никакой возможности оказать помощь в отражении атаки.

Атаманский струг снова отделился от основной группы, и бросился к турецкому кораблю. Впереди очень быстро приближается высокая корма галеры. Казаки гребут изо всех сил, стараясь как можно скорее проскочить опасную зону, где их уже не достанут вражеские пушки. Но опытный взгляд атамана, также следившего за приближением к цели, уловил, что турецкие орудия снова смотрят не туда, куда надо. Галера отчаянно пытается оторваться, но уйти от быстроходного струга в безветренную погоду невозможно. Корма все ближе и ближе. Вода вспенивается под лопастями весел, на палубе суетятся турки, готовясь к отражению абордажа, но канониры застыли у орудий, и ждут того мига, который может одним махом решить исход боя. Небольшому беспалубному стругу много не надо, — один удачный выстрел, и о нем, как о противнике, можно забыть. Но надо еще попасть, поскольку времени на перезарядку не будет. Вот и приходится ждать, чтобы бить наверняка.

Иван внешне был спокоен, и тоже наблюдал за быстро приближающимся противником. Но он уже сделал свое дело — турецкие канониры и стрелки видят не то, что есть на самом деле, а то, что им кажется. Сильный грохот проносится над морем, и корма галеры исчезает в облаке дыма. И снова град картечи вспенивает воду несколько в стороне от струга. Облако дыма на некоторое время полностью скрывает казаков, но ненадолго. А когда оно рассеивается, опешившие турки снова видят своего врага целым и невредимым! Затрещали мушкетные выстрелы, но… Турецкие мушкетеры видят то же, что и канониры. Выстрелы направлены в…. воду! Уже хорошо видны искаженные недоумением и страхом лица турок. И тут гремит ответный залп казачьих фальконетов и ружей. Не более, чем с сорока шагов. На таком расстоянии промахнуться по толпе, сгрудившейся возле фальшборта, трудно. Свинцовый град буквально смел всех, стоящих на корме, и вскоре абордажные крючья полетели на палубу галеры.

Казаки начали абордаж, быстро взбираясь на палубу. Вскоре подошли еще четыре струга, обеспечив подавляющий перевес в численности на стороне казаков. Помощь Ивана пока не требовалась, и он снова остался в струге, но на этот раз со всеми разведчиками во главе с Трегубовым. Атаман здраво рассудил, что нечего дергать судьбу за хвост. Первый раз удачно сошло. Но если, не приведи Господь, кто-то из этой пятерки казаков пострадает при абордаже, то это уменьшит группу разведки, так как подобрать быстро подходящего человека не получится. Поэтому, пусть лучше струг вместе с толмачом охраняют, да по сторонам смотрят. Казаки хоть сначала и поворчали, но в конце концов согласились, что требование атамана вполне разумно. Иван же решил и в этой ситуации оказать посильную помощь, не раскрывая своих возможностей. Любой турок, который показывался над фальшбортом, неожиданно становился каким-то заторможенным, и не мог адекватно оценивать обстановку. В результате чего тут же падал на палубу под ударом казацкой сабли. В пылу боя никто этого не замечал. Неладное заподозрили лишь сидевшие в струге разведчики. Когда корма галеры уже была полностью очищена от турок, и бой распространился по всей палубе, Трегубов с интересом посмотрел на Ивана.

— Ваня, а чего это турки какие-то квелые были, что даже не сопротивлялись? Как те, что возле костра сидели? Неужто, снова твои проделки?

— Мои, Петро. Только Христом Богом прошу, казаки, молчите. Не нужно об этом никому знать. Если другие узнают, то и турки со временем узнают. А так мы сможем где угодно и когда угодно к туркам ходить, и хоть во дворец к самому турецкому султану в гости наведаться, если про нас никто знать не будет.

— Ишь ты!!! Ну, Ваня, удивил — так удивил! Не бойся, никто про то не прознает. Мы ничего не скажем, а казаки, что турок порубили, вряд ли что заподозрят. В крайнем случае подумают, что те гашиша обкурились. А что? Бывает…

Между тем, бой на палубе затих, но появилась новая опасность. Очевидно, до турецкого адмирала дошло, что если так пойдет и дальше, то его корабли будут захватывать один за другим. Турки прекратили свои бесплодные попытки «достать» верткие и быстроходные казачьи струги, и сделали отчаянную попытку отбить захваченный трофей. Две галеры пошли на сближение, а остальные их прикрывали и старались отогнать казаков артиллерией. Корабли быстро сближались, но тут произошло непредвиденное. Адмиральская галера неожиданно сбавила ход, а вскоре и вовсе остановилась. По панике турок на палубе стало ясно, что там что-то произошло. Иван внимательно прислушивался к своим ощущениям и понял, что скорее всего, гребцы взбунтовались. И тут же бросился на палубу галеры, искать атамана. Нашел его довольно быстро, чем очень удивил.

— Иван, а ты что здесь забыл?! Тебе где сказано было быть?

— Не гневайся, атаман, дело очень важное. На адмиральской галере гребцы взбунтовались, и если мы сейчас по ней ударим, то и православных спасем, и еще один корабль без особых хлопот захватим!

— Ну?! Тогда другое дело! А ну, православные, поможем нашим братьям?

Гребцов два раза просить не пришлось, и все дружно налегли на весла. Кое где помогали грести казаки. Трофейная галера довольно быстро развила большую скорость — гребцы старались на совесть. Самаренин хотел снова убрать Ивана куда подальше, но он шепнул ему на ухо.

— Атаман, дозволь мне на носу галеры быть! Пока сближаться будем, ни одна турецкая пушка по нам оттуда не выстрелит!

— Ну, давай, кудесник! Чудны дела твои, Господи!

Иван быстро пробрался на самый нос, где стояли пять тяжелых пушек, возле которых уже вовсю хлопотали казаки. Впереди приближалась адмиральская галера, лежавшая в дрейфе. Даже отсюда было видно, что там идет настоящее побоище. Гребцы каким-то образом сумели освободиться, и напали на турок. Вторая галера, шедшая вместе с адмиральской, не рискнула оставить своего флагмана и бросилась ему на помощь, махнув рукой на захваченные казаками корабли. И этим тут же воспользовались три казачьих струга, отвлекавшие до этого противника. Они атаковали флагман с противоположного борта, резонно рассудив, что из пушек там сейчас стрелять особо некому и некогда. Рассчет оправдался. Быстро оказавшись под бортом неподвижной адмиральской галеры, с которой не прозвучало ни одного пушечного выстрела, казаки взяли ее на абордаж, сломив сопротивление турок. И когда галера, спешившая на помощь своему адмиралу, все же сошлась вплотную с флагманом и ее экипаж бросился в бой, ему противостояли не одни лишь вооруженные чем попало замордованные гребцы-невольники, а многочисленные хорошо вооруженные казаки.