Клуб алкогольных напитков - Айгуль Айратовна Гизатуллина

сантиметры и страстно укусила его губу, наперед зная, что это его возбудит. Другой рукой распустила волосы, которые держались на китайской шпильке. Это было единственное оружие на данный момент, если что-то пойдет не так. А в целом, все шло именно так, как она и планировала.

Эталон резко опрокинул ее на спину и впился в горячем поцелуе. Не теряя ни минуты начал расстёгивать штаны, а другой рукой задирать платье блондинки.

Но он ошибался, думая, что она будет смиренно лежать под ним, и поэтому опешил от ее силы, что отбросила его обратно на диван.

Она медлила, растягивала его страсть. Как львица перед прыжком, контролируя каждый свой жест и мимику, Мартини села на его колени, запустила руку ему на затылок и притянула к себе. Поцелуй был именно таким, от которого срывает голову, но только не ее, ведь она все еще выжидала удобного момента, чтобы сказать:

— У тебя нет меня, Эталон, — и руками полезла к паху, где без труда нашла вход в его уже давно готовому «оружию». Он застонал, отчего, не упуская случая Мартини слегка поднажала силу трения.

— Суррогат не даст тебе того, что могу дать я, — томно гнула она свою палку. — Давай будем партнерами, Эталон. И я сделаю тебя королем этого подпольного мира, — с этими словами женщина впилась в него губами и начала двигать бедрами, возбуждая до неистовства.

— Скажи «да», — промурлыкала она ему в губы, и пустила в ход свои последние пули: укусив одновременно в шею и нежно зажав его яйца, от чего Эталон вскрикнул.

— Да? — спросила она в последний раз.

— Да, да, я согласен, — прохрипел он, прежде чем кончить себе в штаны и в ее руку.

Эталон таких не встречал, наверное, никогда в своей жизни, чаще всего балуясь неопытными глупыми девицами с панели и малолетками, поэтому не сразу понял, что вообще произошло. Когда он открыл глаза, в помещении никого не было, лишь на полу у столика, утопая в мягком глубоком ворсе лежал бокал от шампанского.

Глава 5

Утро не задалось сразу, едва Ром разлепила глаза. Проклятье, она проспала! Такое бывало редко, но бывало, и как показывает опыт, ни к чему хорошему не приводило.

Как и сейчас, когда она наспех одевалась, при этом боясь потревожить спящую Шампанское на соседней кровати, но все время натыкаясь на бытовой мусор типа столика, либо лампы.

Влив в себя на ходу стакан горячего обжигающего крепкого кофе, она мельком заметила в зеркале свой убогий вид. Дреды стали как взъерошенные пакли, синие круги под глазами говорили в том, что пора завязывать с алкоголем и спать чаще, не говоря уже об одежде, что Шампанское накануне пыталась «сжечь».

До пристани было ехать двадцать минут без пробок, но они ей не грозили, ибо у Рома был классный харлей11, ее брат и кореш в такие трудные минуты. Не надевая шлема, она неслась на всех парах, не замечая порой даже красные сигналы светофора и представляете успела с минуты на минуту.

Суррогат стоял у ее прекрасного корабля Эсмеральда12 и всматривался в то, как загружается товар.

— Ты опоздала, — констатировал он факт.

— Я так не считаю, — и хотела было посмотреть на часы, но вспомнила, что благополучно забыла их на столике перед зеркалом.

— Здесь не весь товар, — наметанным глазом определил красавчик.

— Естественно, — буркнула Ром, — я что похожа на дуру, чтоб средь бела дня загружать контрабанду.

— Где остальное? — будто не заметив реплики девушки, повернулся к ней Суррогат.

— Там, где и должно быть, — указала она рукой на судно.

— Я хочу в этом убедиться, — ответил он.

— Знаешь, Агат, — на свой манер сокращала Ром его имя, — тебя здесь вообще быть не должно. — начала она озираться по сторонам, чтобы убедиться, что за ними никто не следит.

— Это мне решать, где и когда мне быть, — упрекнул ее Суррогат, — а сейчас покажи мне мой товар полностью.

— Ты мне не доверяешь?

— Я вообще никому не доверяю, — ответил он.

— Ты слишком многое на себя берешь, — и все же Ром пошла к пирсу.

— Если ты все еще не поняла, то в нашем мире все надо брать по максимуму и контролировать тоже, — посоветовал мужчина.

Едва они ступили на трап, подчиненные начали здороваться с хозяйкой. Это был неплохой экипаж: разбойники с виду, но добряки по сути — они все глубоко уважали Ром, так как чтили еще щедрым и справедливым капитаном. Но ее «окружение» в данный момент слегка их смутило. Мистера Суррогата знали все бедняки этой округи, но связываться с ним не торопились. С связи с чем едва парочка скрылась за дверью каюты, пошла молва среди народа, что недоумевал об их делах.

Но не будем обращать внимания на вездесущие сплетни и вернемся в капитанскую комнату, что была славно, но безвкусно расставлена всякими декоративными безделушками, которые как последний клептоман со всех уголков мира притаскивала Ром. В целом, как и у всех, по месту обитания и проживания можно определить характер человека (в той или иной мере), так вот что подумал о ней Суррогат, который был не понаслышке осведомлен об этой пиратке. Яркая до аляпистости, грубая, как и ее мебель из массивного дерева, далеко нехозяйственная, судя по сантиметру пыли на горизонтальных поверхностях и грязи на полу да к тому же бардак, что творился кругом олицетворяли хозяйку сего помещения не с лучшей стороны. Сам же Суррогат был куда более опрятен, но сейчас это никакого отношения не имело к их общему делу.

Мужчина, поправив свой дорогой костюм-тройку, изящно расположился на винтажном стуле в кожаной обшивке, что изначально показался ему дико неудобным из виду, но весьма конформным на самом деле. Хотя его до последнего пугала мысль, что встанет из него он менее чистым, чем сел.

— Итак, где же он? — перешел Суррогат к делу, ибо у него от этого хаоса вокруг мгновенно начала болеть голова.

Ром начала ковыряться в ящиках своего стола, будто искала иглу в стоге сена, периодически пыхтя и матерясь от того, что вещи не лежат на местах.

Так прошло буквально минут десять, когда она прокричала:

— Бинго! — и достала ключ.

«Иисусе! Да это же квест. Не удивлюсь, если эта дамочка сейчас будет искать сейф, в котором найдет план своего судна с чертежами и местоположением товара». Но какие бы мысли не роились в это мгновением в голове у Суррогата, он лишь бровью повел в знак ворчания.

Тем временем