Долгий путь домой - Луиз Пенни

– Да, год назад, – подтвердил Гамаш. – Клара попросила его уйти.

– Я помню. Тогда почему она его ждет?

– Они дали друг другу обещание. Не видеться в течение года, но ровно год спустя Питер должен был вернуться, чтобы они решили, как им жить дальше.

Бовуар сел поудобнее и закинул ногу на ногу, бессознательно подражая своему старшему другу.

Он обдумал слова Гамаша.

– Но Питер не вернулся.

– Я ждала.

Клара держала кружку, уже не горячую, приятно согревающую руки. Вечер стоял прохладный и тихий, от чая шел запах ромашки. И хотя Клара не видела Мирну, сидящую рядом, но ощущала ее. И аромат теплой мяты.

А Мирне хватало такта хранить молчание.

– Год закончился несколько недель назад, – сказала Клара. – Я купила бутылку вина и два стейка у месье Беливо, приготовила салат из апельсинов, рукколы и козьего сыра – Питер его любит. Разожгла угли в жаровне. И села ждать.

Она умолчала о том, что купила еще и круассаны в пекарне Сары, чтобы были на следующее утро. Если все сложится.

И теперь она чувствовала себя полной идиоткой. Она воображала, как он вернется, увидит ее, обнимет. В самых смелых своих мелодраматических мечтах она даже представляла, как он рыдает и просит у нее прощения за то, что был таким говнюком.

Она, разумеется, будет холодна и сдержанна. Радушна, но не более.

По правде говоря, в привычных объятиях Питера Клара всегда чувствовала себя как создание Беатрис Поттер. Миссис Туфф в ее забавном маленьком домике[19]. В объятиях Питера она находила убежище. Там был ее дом.

Но та жизнь оказалась сказкой, иллюзией. И все же в момент слабости, заблуждения или надежды она купила эти круассаны. На тот случай, если за обедом последует завтрак. На тот случай, если ничто не изменилось. Или изменилось все. Или изменился Питер и перестал быть таким merde[20].

Она представляла себе, как они будут сидеть на этих самых креслах и ставить кружки с кофе на старые следы. Есть круассаны. Тихо разговаривать. Как будто ничего не случилось.

Но за прошедший год случилось многое. С Кларой. С ее друзьями. С деревней.

Правда, сейчас Клару занимал другой вопрос: что произошло с Питером. Этот вопрос захватил ее мысли, потом завладел сердцем, а теперь полностью взял в заложники.

– Почему же ты раньше ничего не говорила? – спросила Мирна.

Клара знала, что это обычный вопрос, а не укор. В нем не было ни упрека, ни осуждения. Просто Мирна хотела понять.

– Поначалу я думала, что перепутала дату. Потом пришла в бешенство и решила: ну и черт с ним! Так продолжалось недели две. А потом…

Она подняла руки, словно сдаваясь.

Мирна ждала, прихлебывая чай. Она знала подругу. Клара могла медлить, колебаться, ошибаться. Но она никогда не сдавалась.

– Потом я испугалась.

– Испугалась чего? – спокойно спросила Мирна.

– Не знаю.

– Знаешь.

После долгой паузы Клара ответила:

– Я боялась, что он умер.

Мирна молчала. И ждала. Поставила кружку на подлокотник.

– И еще я боялась, что он не умер, – продолжила Клара, – а не вернулся домой потому, что не захотел.

– Salut, – сказала Анни, когда ее муж вышел на веранду, и похлопала по сиденью рядом с собой.

– Прямо сейчас не могу, – ответил Жан Ги. – Но ты придержи для меня место. Вернусь через несколько минут.

– К тому времени я уже буду в постели.

Бовуар хотел было сказать что-то, но вовремя вспомнил, где они и кто с ними.

– Ты уходишь? – поднимаясь на ноги, спросила Рейн-Мари у Армана, и он обнял ее за талию:

– Ненадолго.

– Я оставлю свечку в окне, – пообещала она и увидела улыбку на его лице.

Рейн-Мари проводила взглядом мужа и зятя, шагающих по деревенскому лугу. Поначалу она думала, что они идут в бистро выпить перед сном, но они повернули направо. На свет в доме Клары.

Потом Рейн-Мари услышала, как они постучались в дверь. Тихий-тихий настойчивый стук.

– Вы ему сказали?

Клара перевела взгляд с Гамаша на Жана Ги.

Она была багровой. Лицо у нее заливалось краской, словно она упала на одну из своих палитр. Пурпур с пятнами фиолетового диоксазинового расползался вверх от шеи.

– Это личное. То, что я вам рассказала.

– Вы просили моей помощи, Клара.

– Нет, не просила. Напротив, я просила, чтобы вы мне не помогали. Я сама разберусь. Это моя жизнь. Моя проблема, а не ваша. Вы думаете, что любая незамужняя женщина испытывает стресс? Я что, стала проблемой, которую нужно разрешить? Слабая женщина, нуждающаяся в помощи? Да? Великий человек вмешивается, чтобы обо всем позаботиться. Вы пришли сказать, чтобы я не забивала свою хорошенькую маленькую головку глупыми мыслями?

Даже у Мирны расширились глаза при таком описании головы Клары.

– Постойте… – начал Бовуар, тоже побагровев, но Гамаш положил ладонь на его руку.

– Нет, это вы постойте, – рявкнула Клара, поворачиваясь к Бовуару, и Мирна взяла ее за руку мягко, но уверенно.

– Прошу прощения, если я вас неправильно понял, – сказал Гамаш с озадаченным видом. – Мне показалось, что сегодня утром вы просили меня о помощи. Зачем иначе вы бы стали ко мне обращаться?

Вот оно. Простая истина.

Арман Гамаш был ее другом. Но с Рейн-Мари она сдружилась ближе. Другие жители деревни были друзьями с большим стажем. А Мирна вообще была ее лучшей подругой.

Почему же каждое утро она поднималась на холм и садилась на скамью рядом с Гамашем? И в конечном счете сняла с себя груз? Переложила на его плечи?

– Вы ошиблись, – ответила Клара, пока пурпурный цвет распространялся по коже головы, заползая в волосы. – Если вам скучно в деревне, старший инспектор, то найдите чью-нибудь еще частную жизнь и начинайте ее препарировать.

Даже Бовуар, услышав это, раскрыл рот, настолько потрясенный, что растерял все слова. Наконец он нашел их:

– Скучно? Скучно? Да вы хоть понимаете, что он вам предлагает? От чего он отказывается? Что за эгоистич…

– Жан Ги! Хватит.

Все четверо замолчали, возмущенно глядя друг на друга.

– Извините, – сказал Гамаш и отвесил Кларе легкий поклон. – Я ошибся. Жан Ги…

Бовуар поспешил за Гамашем, который широкими шагами устремился от дома Клары к бистро. Очутившись там, Гамаш заказал себе коньяк, а Бовуар – колу.