Кто-то просит прощения - Вадим Юрьевич Панов

команду из этого дикого края. Ещё обидится и не приплывёт, скажет, что «забыл». А на одной лодке придётся делать две ходки…

– Шаман говорит, что здесь запретное для людей место, даже для шаманов запретное, – негромко рассказал толстяк. – Тот, кто здесь живёт, чужих не любит, сам никого не зовёт и ходить никому не разрешает. Так что лучше его не раздражать.

Сообщение не содержало ничего принципиально нового, однако в целях поддержания рабочих отношений пришлось изобразить интерес:

– Ты сам с шаманом говорил?

– Доводилось.

Кейн вздохнул, показав, что услышанное произвело на него сильное впечатление, но промолчал. Лодочник же принял вздох собеседника за чистую монету и предложил:

– Хочешь, я тебя на другой мыс заброшу? За те же деньги. Здесь полно удобных мест, где можно спокойно встать лагерем.

– Почему ты это предлагаешь?

– О тебе беспокоюсь. И о них. – Толстяк кивнул на ребят. – Давай переедем, пока вы лагерь не разбили.

Кейн вздохнул ещё раз, так же тяжело, ловко демонстрируя лодочнику напряжённую работу мысли, после чего покачал головой и медленно ответил:

– Я ценю твою заботу, правда ценю, но мы останемся здесь. Так уж решили.

– Как знаешь. – Лодочник снова посмотрел на Зебру. – В воскресенье в три.

– Да, в воскресенье в три. На этом месте.

– Надеюсь, увидимся.

Больше ему сказать было нечего.

Кейн проводил отходящее от берега судёнышко долгим взглядом, дождался, когда лодочник возьмёт курс на Ольхон, и подошёл к друзьям.

– Отдохнули?

Задал вопрос, понимая, что усталости, по большому счёту, взяться неоткуда: Байкал сегодня был настроен дружелюбно и переход из Хужира на Рытый превратился в приятную прогулку, наполненную шутками и смехом. А самое главное, хорошее настроение не оставило ребят и после высадки: дожидаясь, пока лидер закончит с лодочником, члены группы что-то оживлённо обсуждали, смеясь и активно жестикулируя.

Как самые настоящие туристы.

– О чём вы говорили? – спросила Рина.

– Наш толстый друг рассказал, что мыс Рытый – весьма непростое и даже опасное место, которое лучше обходить стороной. – Кейн улыбнулся и пожал плечами. – Ничего нового.

Рина рассмеялась:

– Будто мы не знаем.

И посмотрела на Доктора. Тот едва заметно кивнул.

– Как это – опасное? – растерялась Настя.

– Именно так – опасное. – Кейн посмотрел девушке в глаза. – Я ведь рассказывал.

– Ты говорил, что мыс Рытый считают опасным шаманы, – уточнила Настя.

– Всё так, – подтвердил Кейн. – А люди слушают шаманов и тоже считают мыс опасным.

– О людях ты не говорил.

– Разве шаманы – не люди? – тихо обронила Зебра.

– То есть, людям, которые верят шаманам, ты доверяешь больше, чем самим шаманам? – не сдержался Доктор.

Сидящий рядом Кислый громко хмыкнул. Настя покраснела, помолчала и со вздохом призналась:

– Я об этом не подумала.

– Шаманы знают такие места и рассказывают о них людям, – вступила в разговор Рина. – Люди разносят слова шаманов по миру, и так ты узнала о том, что мыс Рытый – опасен. Ты узнала от людей, но по сути – от шаманов.

– Так это работает, – тихо добавил Доктор.

Однако услышан не был – Настя в упор посмотрела на Рину, после чего вдруг спросила:

– Ты в это веришь?

И все замолчали. Потому что никто, кроме Кейна, понятия не имел, знает ли Настя то, что знают они, и не мог определить, был ли вопрос неловким или оскорбительным.

Все ждали реакции Рины. Которая оказалась на удивление спокойной:

– Да, я верю.

Доктор судорожно вздохнул и взял Рину за руку. Зебра закусила губу и отвернулась. Кислый криво усмехнулся. Настя же медленно оглядела спутников, после чего остановила взгляд на Кейне:

– Почему мы сюда приехали?

И услышала уверенное:

– Потому что сюда мы и стремились.

///

– Не могу сказать, что разочарована, но никакого «вау!» у меня не возникло. Мыс как мыс, – поделилась впечатлениями Рина. – Если честно, я ожидала чего-нибудь более…

– Мрачного? – подсказала Зебра.

– Да, именно мрачного, – согласилась Рина. – Я сначала хотела сказать «величественного», но, когда ты произнесла «мрачного», поняла, что искала именно это слово.

С воды мыс Рытый и в самом деле не выглядел загадочным, хоть в чём-то соответствующим суровой репутации: каменистый прибой, за которым следовал широкий пологий берег, и лишь затем, довольно далеко от воды, поднимались горы, меж которых бежала речка Рыта. Место для лагеря Кейн выбрал не в ущелье, но близко к горам, пройти пришлось изрядно, однако никто не жаловался – все понимали, что место выбрано не просто так. Когда добрались – минут пятнадцать отдыхали, расположившись кто на камнях, кто на рюкзаках, а кто просто на земле, после чего занялись лагерем: выкладывали камнями кострище, обустраивали «кухню», собирали валежник, ставили палатки… дела нашлись для всех. Рина и Зебра отвечали за ужин и в целом за меню на ближайшие два дня и потому могли спокойно вести разговор.

– А почему не «величественного»? – спросила Зебра.

– Здесь величественно, но не настолько, чтобы это отмечать, – помолчав, ответила Рина. – Не выпендрёжно, без нарочитости, а спокойно, уверенно. Мыс знает свою силу и показывает её с достоинством. И ты действительно подобрала очень правильное слово: я ожидала гнетущей мрачности, атмосферы, которая будет давить, высасывать соки, а здесь… Здесь совсем не так. Я чувствую силу, знаю… и не просто знаю, а абсолютно уверена в том, что сила здесь есть. Сила, которой не нужен внешний эффект. – Рина посмотрела на Зебру. – Понимаешь, что я имею в виду?

– Кажется, да, – ответила та, глядя подруге в глаза.

Ответила так, что никто бы не усомнился в её искренности, но понимала Зебра другое: Рина хотела, чтобы здесь была сила – и потому её чувствовала. Наверное, так.

Наверное.

– Прости, что спрашиваю, и можешь не отвечать, если не хочешь, но ты… – Зебра покрутила в руке банку консервов и вернула её на место. – Ты не чувствуешь здесь ничего плохого?

– В самом месте? – уточнила Рина.

– Да.

– Нет.

– А если прислушаться?

– Если прислушаться, я сразу вспоминаю рассказы о мысе. – Рина негромко рассмеялась. – И тогда начинаю думать о плохом. Не чувствовать, а думать, однако это не то, о чём ты спрашиваешь.

– Да, не то, – согласилась Зебра. – Истории и легенды, которые мы вспоминаем, – это одно, а внутреннее ощущение – совсем другое… – И вернулась к вопросу: – Внутреннего напряжения у тебя нет?

– Нет, – покачала головой Рина. – А у тебя?

– Мне, если честно, слегка неспокойно, – призналась Зебра. – Мне кажется, я тоже ощущаю силу этого места, но от неё мне становится тревожно.

– Чувствуешь угрозу? – насторожилась Рина.

– Нет, это другое, я чувствую… – Зебра помолчала, тщательно подбирая слова, и объяснила: – Я чувствую, что если что-то пойдёт не так – пощады не будет.

– Ага… – Рина помолчала. – Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду.

Голос её дрогнул, поэтому Зебра поспешила утешить подругу:

– Всё пройдёт хорошо, уверена. Мы не ошибёмся.

– Я…

– Всё пройдёт так, как надо, – твёрдо повторила Зебра. – И всё будет хорошо.

– Я… – Рина помолчала, затем отвернулась, в надежде, что подруга не увидит выступившие на глазах слёзы, и тихо закончила: – Спасибо.

Зебра же мягко коснулась её руки и подумала, что разница в восприятии окружающего могла быть вызвана тем, что ей здесь ничего не нужно и на скрытую силу мыса она смотрит без надежды.

В отличие от Рины.

Надежда порождает веру, вера заставляет чувствовать силу, ощущение силы усиливает надежду… так рождается замкнутый круг, в центре которого – исполнение желания. Единственного желания. Заветного. В этом причина особой чувствительности Рины, но об этом ни в коем случае нельзя говорить.

И чтобы не проколоться, Зебра поменяла тему.

– Ещё мне не нравится эта девчонка. – Короткий кивок на Настю. Доктор как раз закончил устанавливать палатку, и девушка увязалась с ним за валежником. – Зачем Кейн её привёз?

– Ему нужно было с кем-то приехать, – ровным голосом ответила Рина.

Но по тому, как быстро она среагировала, Зебра поняла, что подруге новенькая тоже не пришлась по душе.

– Кислый приехал один, и ничего.

– Кислый приехал один? – замечание вызвало у Рины искреннее удивление. – Я думала, вы…

– Чтобы я с Кислым? – Зебра покачала головой. – Я слишком себя уважаю.

Не то чтобы Кислый был плох… он просто не был во вкусе Зебры, поэтому проверять, насколько он хорош в действительности, девушка не собиралась.

– Вот я и удивилась.

– Могла бы спросить.

– Извини…

– Нет, я не с ним. – Тон Зебры не оставлял сомнений в том, что тема Кислого себя исчерпала. – А вот Кейн – с Настей. Она ему нравится.

– Ему все нравятся, – обронила Рина.

– Берёт от жизни всё, что может.

– Старается взять.

– Или так. – Зебра выдержала коротенькую паузу. – Как думаешь, она знает?

– Уверена, что знает.

– И согласилась? – От изумления Зебра выронила пакет макарон.

– Может, её это заводит. – Рина чуть передёрнула плечами. – Или это вообще было её идеей.

– Наша поездка?

– Да.

– Почему ты так думаешь?

– Слишком она… необычная.