Камилла. Жемчужина темного мага - Оливия Штерн

— новичкам везет, — хихикнул тот парень, которого обозвали «книжным червем», — что ж, пойду, поищу себе такой же бутончик, который в моих руках раскроется прекрасной розой.

Потом они ещё немного поболтали о каких-то совершенно незначимых пустяках. Камиллу с интересом расспрашивали о том, как ей жилось в «такой глуши». Эдвин молчал и задумчиво смотрел на Камиллу, а ее бросало в дрожь от его взгляда — как будто жадного и голодного. она не понимала, почему он смотрит на нее так, и оттого чувствовала себя неловко. Иногда Камилла ловила себя на том, что отвечает невпопад, и видела, что других это забавляет. так что к тому моменту, как заиграла музыка, она почувствовала себя совершенно уставшей. но — нужно было идти танцевать. С принцем, как она и мечтала…

* * *

Ладонь Эдвина оказалась теплой и жесткой, вероятно, из-за постоянной практики с оружием. Эдвин осторожно сжал ее пальцы и повел вперед, в большой зал — и все смотрели на них, Камилла, пунцовая от смущения, глядя в пол, кожей чувствовала тяжелые, недобрые, завистливые взгляды. Ловила краем уха шепоток — «кто это? откуда? А-а, родственница, ну понятное дело». она невольно вспомнила свой мимолетный сон в карете, где юноша прекрасной внешности протягивал ей перстень. Сон в руку? Из-под ресниц глянула на Эдвина: хорош, просто недосягаемо хорош, но… не похож на того юношу ни капли. тот… в нем чувствовалась душа, хоть и сон. Какая-то глубина, понимание, доброта. Эдвин Лоджерин был одет в сверкающие доспехи самодовольства, и совершенно было не понять, что же там внутри.

Камилла, ступая в круг танцующих, вспомнила ещё и матушкины слова, что ей не захочется замуж за принца, когда его увидит и поговорит. Что ж… матушка оказалась права.

нет, принц был прекрасным.

но почему-то… Камилла толком не могла объяснить. Почему-то продолжать знакомство не хотелось.

Как будто под сияющей броней затаилась ядовитая сколопендра.

И она, хоть и старалась, не могла отделаться от этого странного чувства.

но заиграл оркестр, что разместился на балконе, пары дрогнули и неспешно двинулись по кругу, но все быстрее и быстрее, вместе с ускоряющейся музыкой. танец назывался «сатарье», здесь рука мужчины лежала на талии партнерши, и так они должны были пройти несколько кругов, глядя перед собой, перед тем как в заключение повернуться друг к другу.

— неплохо танцуешь, — обронил Эдвин Лоджерин, — это правильно, когда даже в самом захудалом поместье девицу учат танцам.

Камилла не нашлась, что ответить — лишь кивнула. С одной стороны, похоже на похвалу, на комплимент — а с другой — словно ядовитый укус. не забыл ткнуть носом в скромный доход папеньки.

Камилла бросила взгляд в сторону тех, кто стоял у стены, поймала взгляд матушки. Интересно, а где папенька? Покрутила головой — его нигде не было, равно как и его брата. Похоже, удалились поговорить? Все-таки родня…

— Как тебе герцогский замок? — поинтересовался Эдвин, — нравится?

— Как может не нравиться, ваше высочество…

— Это потому, что твой дядя загребает себе все, что его и не его, — высокомерно пояснил Эдвин, — все жду, когда ж он нажрется… но нет. Все никак.

— Я не разбираюсь в этом, ваше высочество.

— Естественно. Чему там тебя учили? Вышивать? Читать-то умеешь?

— Конечно, умею, — Камилла решила держаться до конца, — почему вы решили, что не умею?

— А зачем тебе? Выйдешь замуж за какого-нибудь разжиревшего соседа, нарожаешь ему кучу детей. Зачем тебе что-то уметь?

она промолчала, не зная, что и ответить. Похоже, у Эдвина был особенный талант — говорить людям гадости. Пожалуй, она слишком преждевременно загадывала — выйти замуж за принца. За такого? Чтобы всю жизнь выслушивать нечто подобное?

Камилла вздохнула с некоторым облегчением, когда поняла, что танец близится к завершению. Еще два круга — и все. И, пожалуй, она просто постоит у стены — все же лучше, чем слушать его высочество…

— Посмотри вокруг, — вдруг разоткровенничался Эдвин, — все эти люди — весьма богаты. Я изрядно удивлен, что вас сюда пригласили, потому что всем известно, и даже мне, что барон Велье беден, как крыса. он даже моему отцу умудрился надоесть со своими вечными жалобами на своего же брата. но ты мне нравишься, цветочек.

«С чего бы?» — мелькнула осторожная мысль, и Камилла внутренне напряглась, как натянутая струна.

— А хочешь, чтобы жалобы твоего отца были удовлетворены? — весело спросил принц.

— наверное, ваше высочество, — шепнула Камилла, и ее голос утонул в звуках скрипок.

но Лоджерин расслышал.

— Я могу поспособствовать, да, — сказал он, — но, цветочек, за все надо платить. ничего не бывает просто так… и даже для меня.

— Что вы хотите? — спросила она недоуменно.

В самом деле, что она, наследница очень древней, но очень бедной семьи может предложить такому, как Эдвин Лоджерин?

танец закончился. теперь нужно было развернуться лицом друг к другу и…

— Пойдем, ноги раздвинешь, и все тебе будет, — внезапно сказал его высочество, — да брось, что ты так на меня уставилась? Вы все бедные, такие. Строите из себя невинность, а потом задницу готовы лизать, лишь бы вам золота отсыпали…

то, что произошло дальше, Камилла не могла ни понять, ни объяснить — как вообще такое оказалось возможным. Просто… Ее рука взлетела, как будто сама собой, и ладонь обожгло едкой болью, когда она с размаху опустилась на холеную щеку его высочества.

И в зале воцарилась тишина.

такая, что Камилле стало слышно ее собственное дыхание.

она встретилась взглядом с принцем. Увидела в его карих глазах… холод. И собственную смерть. И это при том, что Эдвин улыбался — да, он улыбался, но взгляд его убивал.

— Вот как, — выдохнул он хрипло и потер щеку, — такого у меня… еще не было.

Все смотрели на них.

но он — только на Камиллу, и ни на кого больше.

— Гордая, значит? — жутковатый оскал вместо усмешки.

И Камилла не выдержала. Струсила — до дрожи во всем теле, до ватных ног с противно подгибающимися коленками. Ей вдруг показалось, что Эдвин набросится на нее прямо посреди зала и задушит — именно так он и смотрел.

Всхлипнув, Камилла развернулась и, пошатываясь, пошла прочь. Все быстрее и быстрее, потом сорвалась на бег. Прочь отсюда! Быстрее, быстрее…

За спиной снова заиграла музыка.

Эдвин не пытался ее догнать.

Стража не пыталась ее схватить и бросить в темницу.

И только сейчас пришло осознание, что она только что натворила: посмела ударить особу монаршей крови. За это наверняка казнят? Вешают? Четвертуют?

Задыхаясь, она вылетела в коридор, и тут ее кто-то схватил за локоть. она взвизгнула, обернулась — оказалось, что матушка. Бледная, но глаза горят.