Главная роль 2 - Павел Смолин

По идее ранний завтрак должен быть легким — считай, чай с бутербродом. Потом, часов в 11–12, положено завтракать второй раз, уже плотно — так, чтобы хватило до обеда, но сегодня у нас день длинный и необычный, поэтому на столе нашлись остатки вчерашнего рыбного пирога — ничего плохого в этом нет, не выбрасывать же недоеденную половину — щи да пшенная каша со свежими котлетами. Пить в шесть с половиною часов утра не решились, но при желании графинчик водки организуют быстро.

Помолившись, пожевали чем губернаторский повар послал и познакомились: помимо Кирила, в гости пришли миллионщик Афонин — его я еще в первый день видел, на приеме в этом же доме — купец Первой гильдии Гущин, промышленник Митькин и заводчик Сизов. Продолжая завтракать, поговорили о погоде, о прелестях природы и Владивостока, и, когда тарелки опустели, под чаек перешли к делу:

— Дозволено ли мне спросить Ваше Императорское Высочество о директоре Дальневосточного Промышленного банка? — поинтересовался Афонин.

— Секрета нет, — кивнул я. — Должность согласился занять граф Владимир Сергеевич Татищев из уездного города Минска. Он уже в пути, но путь этот долог. С ним прибудут будущие члены правления — один достойный финансист вашего обряда, другой финансист — никонианского обряда, американец по фамилии Кларк — у этого джентльмена блестящий послужной список — и мой доверенный человек, который будет присматривать за тем, чтобы банк в своих решениях руководствовался исключительно пользой для Империи. Тех же принципов будут придерживаться и другие перечисленные мною люди.

Староверы приуныли — правление Банка «из пришлых» не дает возможности заранее окучить ценные кадры подарками и добрыми словами, а пестрый состав и разница в вероисповедании — американец так вообще только в доллар верит! — помешают заниматься самодеятельностью и сговорами, потому что все будут присматривать за всеми и стучать друг на друга честному человеку графу Татищеву.

Следующий беспокоящий добрых старообрядцев Дальнего Востока вопрос задал купец Гущин:

— Дозволено ли мне попросить Ваше Императорское Высочество прояснить, что вы имели ввиду под «символическим процентом»?

— Совсем без процента денег ссужать экономически вредно, — важно заявил я. — Это ведет к накоплению необеспеченной денежной массы и росту инфляции. Экономический цикл прост — если банки дают ссуды под процент ниже установленного рынком, банк терпит убытки. Нам с вами попроще, чем другим — банк будет распоряжаться деньгами, полученными от китайцев, то есть к государственной казне отношения вроде как не имеет. Однако, завалив Дальний Восток дешевыми кредитами, мы неизбежно получим рост цен на всё — банально потому, что чем больше денег, тем меньше они стоят. На долгой дистанции такое положение дел неизбежно приведет к так называемому «экономическому пузырю». Пузыри имеют свойство лопаться — когда «лопнет» образованный нами, Дальний Восток погрузится в экономический кризис. Забороть его мы сможем, но это потребует значительных затрат уже из государственной казны. Я понимаю, что вам до государственной казны дела нет, и это не потому что вы только ради своего кармана трудитесь, а потому что это нормальное положение вещей — у вас свои задачи, у государства — свои. Однако я, братцы, вопросом целостности государственной казны озабочен очень крепко, ибо Империю унаследовать хочу процветающую, с мощной экономикой. Для государственной казны задач очень много: она содержит армию, оплачивает строительство дорог и больших, важных для всех сооружений навроде дамб или гигантских заводов. Только когда государство занимается большими делами, делегируя дела пусть и очень важные, но поменьше толковым подданным, Империя процветает. В общем — «символический процент» я определил как полтора процента годовых, и торг здесь не уместен.

Мужики загрузились — экономическая теория в эти времена не настолько развита, как в мои, так что тезисы собеседников немного оглушили — смогли вычленить важное, просветлели — потому что в других банках процент выше больше чем в два раза, и это еще повезти должно — и купец Гущин заверил:

— И в мыслях торговаться не было, Ваше Императорское Высочество. Мы же со всем пониманием — у Его Императорского Величества, дай ему Господь долгих лет жизни, — перекрестились. — Забот много, и видит он несоизмеримо больше нас, людей торговых.

На этом гости решили, что с банком им все понятно, и Афонин озвучил гораздо более ценную для него и его единоверцев проблему:

— Мы площадку под храм присмотрели…

Вежливая пауза позволила мне покивать:

— Дело богоугодное. Николай Иванович указ о свободе исповедания православия старого толка в рамках города Владивостока и тридцати верст окрест вчерашним вечером подписал, через пару часов всем объявят. Прошение о выделении земли под храм можете подать в общепринятом порядке.

Привычно, но от этого не менее неожиданно, мужики рухнули на колени. Регулярно наблюдаю такие сцены, но все равно чудно́ — только что сидели, культурно завтракали, и раз — за столом только мы с губернатором и остались.

* * *

Карета несла нас к границе. В эти времена она там же, где и в мои — совсем рядом с Владивостоком. Очень приятно это дело исправить на самом деле — часть я готов потом, когда Китай поднимется — а он неизбежно поднимется, сколько не дави — уступить за починку дипломатических и прочих отношений, но граница от родного города отодвинется навсегда, а еще навсегда останутся территории, по которым в будущем пройдет железная дорога. Прирезал землицы — уже, считай, свое «попадание» окупил. Теперь осталось освоить, привести к общему Имперскому знаменателю и удержать.

За окном, с безоблачного неба светило подбирающееся к полудню солнце. Пыльный воздух был наполнен конским ржанием, скрипел колесами телег, доносил обрывки разносящихся над обозом команд. Не так уж нас и много — сотня наших (остальные уже на месте или недалеко от него) и японская тысяча, вызвавшая у наших офицеров задумчивое покачивание усами, потому что вымуштрованы на совесть. Вооружение ничего так — магазинная винтовка «Мурата» тип 22 — самая «свежая», и десяток 75-ти миллиметровых орудий от херра Круппа.

С боевыми японцами прибыли японские инженерные и тыловые войска, и неожиданный, но вполне логичный японский принц Арисугава. Ну а как ему дома сидеть? Тут же так интересно, тут есть я — со мной говорить очень полезно — а еще лишней воинской славы не бывает. Японцы чисто номинальное участие в операции внутренней пропагандой раздуют до эпичнейшей победы над ненавистными китайцами, а самого принца будут носить на руках много лет. Я не против —