Второй шанс для мажора или Фей-крестный поневоле - Анна Литвинова

– Ай-ай-ай, завидовать не хорошо, – издевательски пригрозил пальцем мне он, а я скосила глаза на грязную сковороду, оценивая степень ее убойности.

– Чему? Ты хоть цвет ее глаз помнишь, или выше декольте взгляд в принципе не поднимаешь? Знаешь, некоторым девушкам нравятся, когда с ними разговаривают, а не только рассматривают, как куклу!

– Ну да, конечно! Вот только профи из тебя так себе! – Баринов вскочил на ноги, повысив голос, – и смотреть не на что, и разговаривать невозможно!

У меня от бессильной злости задрожали руки так, что пришлось сжать пальцы изо всех сил в кулаки.

Сволочь! Какая же он сволочь!

Я сделала шаг вперед, еле сдерживаясь, чтобы не вцепиться в его холеное лицо, и прошипела, махнув рукой в сторону выхода:

– Тогда что ты здесь забыл, Баринов? Проваливай! Иди, проси помощи у своих сговорчивых и красивых, чего ты ко мне приперся то? Свободен! – рявкнула я последнее слово так, что слышали все соседи сразу.

Пару минут мы буравили друг друга яростными взглядами, шумно дыша, но ни один не собирался сдаваться первым. Пока не произошло нечто невероятное…

– Прости…

Что?

– Что? – тупо переспросила я, не уверенная, что мне не показалось.

– Извини меня, – выдавил из себя мажор, нервно проводя ладонью по коротким волосам и не смотря мне в глаза, садясь обратно на стул, – я сорвался. И так все непросто, а тут еще ты, как обычно… в общем, давай попробуем еще раз…

– Не уверена, что мне этого хочется, – с сомнением хмыкнула, но тоже сделала шаг назад, садясь на свое место.

– Моя жизнь сейчас зависит полностью от тебя, Лазутина. Ты же не позволишь мне умереть? – в мое лицо буквально впился выжидающий взгляд, заставляя поежиться.

– Как же ты мне дорог, Баринов… – простонала я еле слышно, отворачиваясь.

Он прав. Не позволю. Просто не смогу. Даже если мне придется терпеть его присутствие ежедневно. Оценив перспективу, я чуть не завыла, на зависть всем волкам. Вот за что мне это? Я-то ни в чем не виновата!

Хотя, нет… виновата… еще как виновата… только той вины ничем не искупить. Даже спасением одного несносного засранца.

Я так тяжело вздохнула, вновь ощущая тяжесть этого ядовитого, изводящего меня чувства в душе, сдавливающей стальным обручем легкие и мешая дышать, что парень напротив бросил на меня хмурый взгляд. Вот только его реакция оказалась неожиданной.

– Можно подумать, что я в восторге от всего этого! И не надо так вздыхать, это не тебе прыгать вокруг дрессированным зайчиком, преданно заглядывая в глаза! Вот почему именно ты, Лазутина? В мире до хрена миллионов человек, а выбрали именно тебя! За что?

– Ты серьезно? – я устало посмотрела на парня, неопределенно хмыкнув, – ты правда думаешь, что мне это должно понравиться?

– А разве нет? Можно же одним разом отомстить мне за все эти годы! Давай, пользуйся! Сам Баринов собственной персоной у твоих ног! – его язвительность песком скрипела на зубах, но на меня все сильнее накатывала усталость, мешая вновь разозлиться по-настоящему.

– Несмотря на все твое самомнение, подарок ты довольно сомнительный, – равнодушно выдала я, складывая руки на стол и подпирая подбородок, – знаешь, как дешевый набор на новый год. Вроде и обертка красивая, и конфет много, а чувство подвоха не отпускает. И половину все равно жрать невозможно…

– Да ты… ты знаешь, кто… – от нелестного сравнения Баринов пошел красными пятнами, растеряв все красноречие. Мог бы, задушил, наверное.

– Знаю, – отмахнулась я, – все знаю. Вряд ли ты сможешь меня чем-то еще удивить.

– Кобра…

Вот говорила же. Не удивил.

– Ладно, считай, что ты меня убедил, – задумчиво выдала я после минутного молчания, понимая, что еще полчаса и усну прямо здесь, на стуле.

Неверие на лице Баринова сменилось легкой подозрительностью, а затем надеждой.

– Только у меня будет одно условие, – быстро уточнила, просчитывая в уме возможные варианты.

– Какое? – непонимающе уставился он на меня.

– Ты поклянешься здесь и сейчас самым дорогим, что у тебя есть, что все останется только между нами. И после того, как… все закончится, мы сделаем вид, что ничего этого не было. Договорились? – теперь уже я пристально вглядывалась в его лицо, ловя малейшие изменения.

– Договорились, – облегчение Баринов даже не счел нужным скрывать, – мне тоже свидетели ни к чему. Клянусь.

Мы впервые за весь вечер удовлетворенно и честно улыбнулись друг другу, довольные компромиссом. И такое, как выясняется, бывает.

– Теперь я могу узнать, наконец-то, что сделает тебя счастливой? Только учти, желания должны быть самыми сокровенными, отправить меня в магазин за шоколадкой не получится, – еще раз напомнил парень, но я и так об этом не забывала.

– Помню, – кивнула и, немного помедлив, продолжила, – мммм… чтобы выполнить мое первое желание, тебе придется научить меня ездить на настоящем спортивном мотоцикле.

– Ого, – Баринов удивленно присвистнул, а ангел на его груди беззвучно похлопал в ладоши в одобрении, – а зачем?

– Научишь, узнаешь, – пожала я плечами, вставая и выходя в коридор, намекая на то, что вечер подошел к концу.

– Ну, хорошо, не проблема, – он понял меня верно и упираться не стал, натянув свитер и выходя в прихожую, – тогда завтра и начнем…

– Нет, в понедельник, – мотнула я головой, – завтра я работаю.

– Работаешь? Где? – откликнулся Баринов, натягивая ботинки.

– Неважно, – поморщилась я, не желая посвящать его в свою жизнь больше необходимого.

– Ок, тогда в понедельник сразу после занятий. Так устроит?

– Вполне, – кивнула я и отперла замок, выпроваживая проблемного гостя, – до понедельника.

– Ага…

Я устало выдохнула, запирая дверь на все замки, и поплелась в душ. И уже там, намыливая тело душистым гелем с запахом вишни и шоколада, застыла в ступоре, осознав очевидную вещь…

Со вторым желанием у меня боооольшие проблемы… как мне про него рассказать?

Никита

Впервые за последние десять лет я провел выходной в одиночестве, закрывшись в своей квартире и не отвечая на телефонные звонки. Произошедшее основательно встряхнуло меня, заставив в значительной мере переосмыслить свою жизнь. Будущее, которое до вчерашнего дня виделось весьма смутно, но неизменно в ярких красках, неожиданно оказалось под большим вопросом. Я внезапно понял, что давно уже просто плыву по течению, не стремясь по большому счету никуда, считая, что все образуется само собой.

Да оно и образовывалось так до сих пор. Единственный и любимый сын весьма обеспеченных родителей, я с детства получал многое из того, что для большинства моих сверстников так и оставалось мечтой. И для меня давно не было тайной мнение окружающих о золотом мальчике и ложке во рту из того же металла. Вот только все было не совсем так.