Сектант - Константин Костинов

– Отец, – вот привязалось! – а у тебя свежей газетки не найдется?

– А тябе для цего? – пыхнул тот. – Поцитать? Али для каких других нужд?

Шутник, блин… А правда, как объяснить?

– Да так, посмотреть, буквы знакомые вспомнить.

– А-а… – понимающе протянул Кузьмич, порылся в сене. Из появившейся на свет холщовой сумки извлек газету.

– Дяржи, – вручил прессу Кузьмич, – свежая, только вчяра из городу в Загорки привязли. Плямяшу возил, ён грамотный, да как-то… это… запамятовал отдать…

Сергею было не до склероза Кузьмича. Руки немного подрагивали. Первым делом он увидел заголовок: «Песковский набат», в голове еще успела промелькнуть мысль, что заголовок остался с советских времен. В следующую секунду Сергей увидел дату…

Шестое июня.

Тысяча девятьсот двадцать пятого года!

Сергей задрал голову. Это что же получается? Не будущее, а прошлое? Большевики? Сталин? Репрессии? Господи, сделай так, чтобы это был розыгрыш!

Розыгрыши бывают разные. Банальные и свежие, глупые и умные, простенькие и хитрые, многоходовые. Ничего не требующие, кроме чувства юмора, как знаменитое: «У вас вся спина белая». И сложные, затратные, вроде тех, что показывают в своей программе Валдис Пельш и его грудастая спутница. На телевидении вообще любят передачи с подставами ничего не подозревающих людей. Что, если в светлую голову какого-нибудь телеумника пришла именно такая идея: взять человека и сделать так, чтобы он подумал, что попал в прошлое?

От телевизионщиков всего можно ожидать.

Однако по зрелом размышлении такая заманчивая версия (ну как же: не в прошлом, в родном времени, да еще и по телику покажут) проигрывала. Во-первых, как упоминалось ранее, слишком много случайностей – он, Сергей, мог пойти в любом направлении и выйти из поля зрения замаскированных телекамер. Не повесили же они по камере на каждое дерево? Во-вторых, он мог и не спросить ни у кого сегодняшнее число. Упал бы на сено и дрых до самых Загорок. Неинтересная бы получилась передача. В-третьих, что-то шутка затянулась. Уже второй час ничего не происходит. Зачем так затягивать, если потом все равно вырезать при монтаже? Да и мелкие признаки настораживают…

Например, калина. Откуда таинственные телевизионщики могут знать, что он обратит на нее внимание? А если калина не подставная, почему она не цветет? Плюс самолеты. Они проводили турнир недалеко от Пескова, над которым скрещиваются воздушные трассы из Москвы в Европу и из Питера на юг. Все дни, пока проходил турнир, не было момента, чтобы над головой не пролетала серебряная искорка авиалайнера или не таяли бы два-три инверсионных следа. Сейчас – ничего.

Но и верить в то, что ты оказался в далеком прошлом, тоже не хотелось. ОЧЕНЬ не хотелось…

Двадцать пятый год… Кто из нормальных людей помнит, что происходило в этом году? У власти в стране большевики. Советский Союз. Революция была недавно… Дедушка Ленин, который хороший вождь… кажется, уже умер… Значит, на смену ему пришел Сталин, который устроит раскулачивание, репрессии и расстрелы. Тридцать седьмой год, точно. Еще впереди война с немцами… Ну, до нее еще шестнадцать лет. Что еще? Блин, надо было историю учить! Ну кто ж знал, что вся эта ерунда про большевиков когда-нибудь не просто пригодится – станет жизненно необходимой. Ага, еще вспомнил! Этот… который на площади стоял… Дзержинский! Кажется, основатель ЧК – что-то вроде тогдашнего («Для тебя – нынешнего», – капнул на рану внутренний голос) ФСБ. Еще из уроков смутно вспоминается товарищ с забавной фамилией Бухарин, но кто он такой и чем славен, скрывается в тумане забвения…

Телега заскрипела и наклонилась вперед – дорога спускалась в глубокий овраг. Густой кустарник, росший до сих пор в некотором отдалении, сейчас незаметно подкрался вплотную и норовил задеть ветками лицо. Сергей насторожился. Кузьмич, до сих пор вроде бы спокойно дремавший, как-то заерзал. Правая рука потянула из-под сена коричневую рукоятку топора.

– Шалят тут… – зашептал Кузьмич. – Говорят, уркаганы какие-то. Грабят проезжих. На днях…

Что там произошло на днях, Сергей не узнал.

– Стой! – раздался из кустов противный голос с ленцой.

От такого голоса сразу похолодело в животе. Уж больно он походил на голоса гопников, отбирающих мобильники…

Из зарослей выскочило непонятное существо и ухватило лошадь под уздцы. Существо было мелким, замурзанным, в каком-то тряпье и настолько лохматым, как будто последние несколько недель подрабатывало трубочистом. Пол существа не определялся.

– Стой, караси! Руки вверх! – опять раздался ленивый голос. Затрещали ветки, выползли еще два… хм, человека.

Подростки. Оба лишь чуть-чуть почище того, что вцепился, как клещ, в уздечку кобылы. По крайней мере, можно понять, что это мальчишки. Первый, повыше, щеголял надетым на голое тощее тело добротным темно-серым пиджаком, слегка испачканным на рукаве смолой. Второй отличался отчаянной рыжиной, просвечивающей сквозь слой грязи, а еще болотно-зеленой вязаной кофтой, явно женской.

Кузьмич обреченно выпустил топор (чего вообще хватался?) и мешком сполз с телеги. Сергей полез следом. В животе бродил противный холодок страха. Малолетки, как известно, могут быть очень жестокими и, как грабители, гораздо страшнее взрослых. Те просто ограбят, а пацанам может захотеться самоутвердиться…

– Чего хорошего имеем при себе? Денюшки, табачок? – хрипло поинтересовался Рыжий.

Кузьмич и Сергей молчали, находясь в ступоре жертв.

Почему очень часто человек, которого грабят вот такие волчата, не сопротивляется? Страх? Но от страха люди иногда творят такие вещи: наткнувшись в лесу на медведя, в секунду влезают на дерево, вытаскивают из пожара неподъемные сундуки и рояли, выпрыгивают из окопа в атаку на немцев… Почему же жертва ограбления не кричит от страха, не пытается убежать, наконец, вступить в драку? Просто стоит, пока шустрые малолетки выворачивают ее карманы. Почему? Все дело в ступоре, вызванном отсутствием опыта нахождения в таких обстоятельствах. Разум человека, ранее не попадавшего в экстремальные условия (то есть практически девяносто процентов населения), просто не может в первые секунды сообразить, как вести себя. Ситуация-то незнакома, опыт ничего не подсказывает. А для грабителей ситуация как раз прекрасно знакома, опыт выработан десятками подобных случаев, что делать – известно. Стоит жертва – грабь, пытается рыпаться – припугни, достает пистолет – беги. Поэтому жертва и нападающий изначально в неравных условиях.

Рыжий уже приближался к телеге, высокий стоял на холмике в позе Наполеона, Чумазый болтался на уздечке – лошади не нравился запах, и она мотала мордой. Еще минуту – и напавшие, очистив телегу от более-менее ценного и вывернув карманы Кузьмича и Сергея (хотя у Сергея их и не было), скрылись бы в лесной чаще. Но, видимо, Сергей показался им потенциально опасным. И грабители совершили первую ошибку.