Играя с судьбой - Руслан Муха

Мать повела плечом, вопросительно уставилась на отца. Тот кинул в ее сторону быстрый взгляд, кивнул:

— Можно попробовать, если не ошибаюсь, нам как раз нужен учитель на замену, — сказал он. — Но делами школы занимается мать, а она обычно выбирает в учителя кого-нибудь более опытного. Артемий Иванович слишком молод.

— Молод, но он весьма внимателен и талантлив как педагог, — мягко возразила мама.

В поддержку ее слов я энергично закивал.

Отец издал усталый вздох, а на выдохе произнес:

— Хорошо, попробую уговорить мать, — ответил он.

— Подождите, а вдруг он сам не согласится? — спохватилась мама. — Мы ведь у него даже не спросили.

— Я сейчас спрошу, — бросил я, вскакивая с места и слушая, как мама вслед возмущается тому, что я не доел. Но я уже несся к учителю.

Артемия Ивановича, как и ожидал, я застал в его комнате. Чемоданы уже были собраны, книги, перевязанные бечевкой, покоились на письменном столе в углу небольшой комнаты. Вид у учителя был потерянный, опечаленный, как я и полагал — его это порядочно расстроило. Потеря работы для учителя практически поставила крест на его мечте. А найти подобную работу сейчас в середине учебного года почти не реально. К тому же именно в этом году в Марьяновской школе появится вакантное место, что случается крайне редко, за такую работу обычно держатся мертвой хваткой.

— Проходите, Ярослав Игоревич, — немного сконфуженно пригласил меня Артемий Иванович. — Вы, наверное, пришли попрощаться?

— Не совсем, — ответил я. — Думаю, может быть нам и не придется прощаться.

Учитель непонимающе уставился на меня:

— Вы передумали возвращаться в школу, княжич? — осторожно поинтересовался он, хотя я видел скользнувшую надежду в его глазах.

— Нет, не передумал. Но хотел спросить, не хотите ли вы поработать в Варгановской школе?

Глаза Артемия Ивановича расширились от изумленной радости:

— Вы серьезно, княжич? Вы не шутите?

— Абсолютно серьезно, — заявил я.

Растерянно улыбаясь, учитель уставился на меня, не зная, что и сказать, потом робко поинтересовался:

— А ваша бабушка, Матильда Венедиктовна, она согласилась? На сколько мне известно, она лично тщательно отбирает педагогов для школы, и основной критерий отбора — большой опыт работы.

— Я ее уговорю, — заверил я учителя.

На лице Артемия Ивановича возникло смятения, он явно не поверил, что мне это под силу.

— Одну минуту, — бросил я и спешно покинул комнату учителя, на ходу доставая зеркало связи.

Остановившись в самом дальнем углу коридора, я отдал мысленный приказ зеркалу и замер, дожидаясь ответа.

Бабуля долго не отвечала, а когда ее лицо появилось в зеркале, сразу стало понятно, она как всегда не в духе.

— Ярик, ты? Что так темно? Я почти не вижу тебя, мой мальчик, — забурчала она. — Что-то случилось? Или ты в кои-то веки решил просто так поинтересоваться мои здоровьем?

— Я звоню по делу, — сухо ответил я.

— Так и знала, что просто так звонка от вас не дождешься, — раздраженно произнесла она. — Что там у тебя за дела, Ярик?

— Моему учителю Артемию Ивановичу нужна работа, ты должна предоставить ему место в нашей школе. Отец говорит, что у нас как раз имеется такое место.

Бабушка фыркнул, раздраженно хохотнула.

— Твой учитель? Сын этого торговца тряпками… Как там его? И что это за тон такой — ты должна? Нет, Ярик. Твоему учителю не место в Варгановской школе. Он слишком молод, и совсем не вызывает доверия. Я была крайне возмущена тем, что он взялся тебя обучать, но твоего отца не переубедить, если он решил. В моей же школе такого не будет!

— Будет, — твердо сказал я. — Или ты берешь его на работу, или я в первый же учебный день обернусь волком и напугаю всех этих знатных засранцев до мокрых штанов и седых волос.

— Ты не посмеешь, Ярослав! — грозно воскликнула она.

— Еще как посмею. Хочешь проверить? — не смог я сдержать злой улыбки.

— Это еще что такое?! Это вообще — как? Собственный внук меня шантажирует! О, боги! За что мне это? Я просто не понимаю…. Как?!… — бабушка от возмущения начала задыхаться, я же ждал, когда иссякнет это поток гневного кудахтанья.

Шантаж, конечно, не лучший способ для решения проблем, но по-хорошему с бабкой явно не получится.

— Сейчас же позвоню твоему отцу и расскажу о твоем отвратительном поведении! — сварливо заявила бабушка. — Ни в какую школу ты не пойдешь! Можешь забыть! Угрожать он будет, ишь какой! Ноги твоей на пороге школы не будет! Будешь и дальше сидеть со своим учителем в поместье теперь сколько вздумается. Ты меня понял, Ярослав?

— Нет, бабушка, — спокойно и хладнокровно ответил я. — Ты возьмешь на работу Артемия Ивановича. Можешь жаловаться отцу, но это меня вряд ли остановит. Мне не обязательно посещать школу, чтобы сделать то, что я пообещал. Я это сделаю тогда, когда ты не будешь ждать. Может быть прямо сейчас отправлюсь в школьное общежитие, а может явлюсь через пару дней средь бела дня. Вот же скандал-то будет! Интересно, скольких еще детей заберут из школы после такого?

Бабушка уставила на меня из зеркала злобный взгляд, ноздри ее сердито раздувались.

— Паршивец! — тяжело дыша, выплюнула она, потом брезгливо и нехотя добавила: — Ладно, пусть твой учитель завтра утром идет к директору, примем его, так уж и быть. Но я это запомнила, Ярик. — И погрозив мне пальцем из зеркала, бабушка рассоединила связь.

Я поспешил обратно в комнату, чувствуя, как поднимается настроение. Никаких мук совести о том, что только что шантажировал бабушку, я не испытывал. Удивительно, что она вообще оскорбилась. Ведь шантаж ее личный излюбленный способ держать все под контролем и манипулировать окружающими. Будет ли она жаловаться отцу — пусть. Мне плевать. Сейчас я чувствовал себя обязанным не дать учителю потерять то, что его ожидало. Я и так слишком многое изменил, в этом же случае я должен не допустить изменений.

Артемий Иванович при моем появлении застыл, прижав руки к груди и с вопрошающей надеждой уставившись на меня.

Я, довольный собою, кивнул, заулыбался:

— Завтра утром вас будет ждать директор. Бабушка заверила, что вас с радостью возьмут на работу.

Артемий Иванович так обрадовался, что едва ли не бросился меня обнимать, но спохватившись, быстро взял себя в руки и сдержанно произнес:

— Спасибо, княжич. Я этого никогда не забуду.

После ужина я отправился на улицу, решив перед сном пробежать несколько километров. Ночь стояла ясная и морозная, полная луна ярко освещала крепостные стены родового поместья и остроконечные башни. Настроение было преотличное, я бы даже сказал — боевое.