Улыбнись и умри - Роберт Лоуренс Стайн

Я совсем перестал ее слушать. Я репетировал спич для мистера Сора. "Мистер Сор, — так думал я начать, — вы совершили ужасную ошибку на вчерашнем уроке. Но я на вас зла не держу. Я не сомневаюсь, что вы проявите справедливость и исправите отметку за мой рассказ, как только я вам покажу вот это".

Ух! Круто! Совсем на меня не похоже. Мне бы такое самому в жизни не выдумать.

Я попытался подать все по-другому: "Вот эта злая камера, мистер Сор. И вот фотография мальчика, которого я ею снял. Через минуту после того, как снимок был сделан, произошло то, что на нем изображено. Вы просили меня принести доказательство. Вот оно".

"Это лучше, — решил я. — Прямо в точку. Поверит он мне? Должен, — убеждал себя я. — Фотографии не лгут. Ему будет некуда податься, и он исправит отметку".

Я посмотрел на часы над доской. Ну чего они так плетутся. Совсем ни с места.

Наконец прозвенел звонок. Я выскочил из класса — и к шкафчику. Из коридора меня окликнул Чив, но я притворился, будто не расслышал. Достал камеру и захлопнул дверцу. Камеру сунул под мышку, чтоб не выронить.

В другом конце коридора я увидел Сумо Один и Сумо Два. Они развлекались, пихая пятиклассника на шкафчик. Им нравилось, как малыш отскакивает от дверцы. Они его — раз, а тот обратно. Это их любимое развлечение. Играть мелюзгой как мячом.

А сказать вам, кто их любимый мячик? Точно, я.

Развернулся я на все сто восемьдесят градусов и выскочил с противоположного конца. Сегодня я не собирался быть мячиком. И уж еще меньше был готов дать этим обормотам заметить, что у меня камера. Словом, на урок мистера Сора я пробирался кружным путем и мелкими перебежками, прижав к себе покрепче эту самую камеру и разучивая на бегу свое выступление.

Кучка ребят, оживленно болтая, сгрудилась у входа в класс.

— А ну, дайте пройти! — крикнул я. Мне надо было увидеть мистера Сора до звонка.

В классе я зажмурился от яркого солнца, бьющего в окна, и заторопился к столу мистера Сора. Но, не пройдя и полпути, остановился, остолбенев. Сердце словно перестало биться. В отчаянии я вскрикнул.

— Что-нибудь случилось? — спросила молодая женщина, сидящая за столом мистера Сора. — С тобой все в порядке?

Я уставился на нее. Видок у меня, надо полагать, был тот еще. Я даже слова промолвить не мог. Стоял как дурак, прижимал к себе камеру, боясь ее выронить.

А… где мистер Сор? — наконец выдавил я из себя.

Он не очень хорошо себя чувствует. — Она внимательно меня разглядывала. — Я мисс Ройз. Сегодня я его заменяю.

Его… его нет? — заикаясь, проговорил я каким-то петушиным фальцетом.

Она кивнула.

Урок у вас проведу я. Может, все же чем-то я могу помочь?

Нет, — пробормотал я с несчастным видом, бросив взгляд на камеру. — Спасибо, но вы не можете мне помочь.

Когда урок ведет мистер Сор, такого гама не бывает. А тут все как с цепи сорвались. Топали, орали. Кто-то запустил в меня бумажным шариком, и тот, отскочив от моего плеча, упал на стол прямо перед носом мисс Ройз. С нашей "Камчатки" раздавался громкий смех. Замещающему учителю мы всегда устраиваем веселую жизнь.

Если учитель не приходит, мы устраиваем праздник. Но сегодня мне было не до веселья. Я был подавлен.

Я было отправился на свое место, но сразу же повернул обратно и спросил:

— Мисс Ройз, можно положить эту штуку в шкафчик? Мой совсем рядом в коридоре. Это буквально секунда.

В это время раздался последний звонок. Мисс Ройз зажала уши, потому что звенело прямо над ее столом.

— Хорошо, — сказала она, когда трели прекратились, — только, будь добр, не задерживайся. Я сегодня должна вам рассказать о сослагательном наклонении. Это важная тема, ее нельзя пропускать.

Сослагательное наклонение. Полный отпад.

В общем я поблагодарил ее и поспешил к выходу. В коридоре ни души. Голова у меня бешено работала. Все мысли были об одном. О мистере Соре. И о камере.

"Придется оставить камеру в шкафчике до его прихода, — решил я. — Но я же обещал Джону, что возьму ее всего на один день. Только что тут поделаешь?"

Повернул я и иду по коридору. И сталкиваюсь нос к носу — с кем вы думаете? С Брайаном и Донни.

— Эгей!.. — широко улыбается Брайан.

— Эгей!.. — расплывается от радости Донни. Они, что ни случись, знай твердят "эгей" да

"эгей". Это у них самое любимое словечко.

Что-то вы, братцы, опаздываете, — бросил я им, а сам бочком-бочком попытался улизнуть. Да не тут-то было, они своими тушами мне дорогу перегородили.

Козий Сор сегодня не пришел, — ухмыляясь, сообщил Донни. — Заболел или что там. У нас замещающая училка.

Спасибо, мы это уже знаем, — пробормотал я.

Так что нам не к спеху, — говорит Брайан. — Чего торопиться на заместилку?

Я попытался проскочить мимо них, только не на тех напал. Они быстрее меня. Раз — сомкнулись, и я отлетел от них как мячик.

Мы решили запудрить ей мозги, — все скалится Брайан. — Я назовусь Донни, а Донни назовется мною.

Вот потеха, — я изобразил восторг. — Ужасно здорово. А как бы мне пройти, ребята?

Никаких проблем. — Донни, выпятив свое брюхо, стал надвигаться на меня.

Хочешь пройти — подать плати, — объявил Брайан и протянул свою пухлую лапищу.

Почем нынче подать? — вздохнул я.

А сколько у тебя наличных? — вопросом на вопрос ответил Брайан.

И они дружно ударили друг друга по ладоням.

Мне бы надо в свой шкафчик, — сказал я им и сделал еще одну попытку проскочить мимо, но в этот момент Брайан схватил камеру и поднял ее высоко над головой.

Посмотри, Донни, — хихикнул он, — Грег приволок в школу свою волшебную камеру.

О-о-о-ой, боюсь! — Донни сделал вид, что трясется от страха.

А камера-то бяка! — ахнул Брайан, не давая мне схватить камеру. — Она проклята, Донни! Ты забыл, о чем рассказывал нам на уроке Грег!

У Донни рот до ушей.

— Ты имеешь в виду то сообщение, за которое он схватил "неуд"?

И оба заржали.

А ну-ка проверим, — предложил вдруг Брайан. — Улыбнись, Грег. — Он поднес камеру к глазам и навел на меня.

Только не это, — заорал я, стараясь выхватить у него аппарат.

Но сзади меня схватил Донни и стал выкручивать мне руки.

— Давай, сними его, — закричал он Брайану. — Пусть проклятье перейдет на Грега. Сфотографируй его.

— Не делай этого, Брайан. Камера в самом деле проклята! — орал я. — Вы не знаете, что делаете! Пустите!