Зачем убивать дворецкого? - Джорджетт Хейер

Услышав это имя, Эмберли окинул слугу быстрым взглядом. Худощав, лицо отличает какая-то нездоровая бледность, глаза стыдливо опущены.

Фелисити заговорила с ним об убийстве Доусона, выражая свои соболезнования. Ей казалось, что раз этот человек проработал с дворецким несколько лет, то должен скорбеть о его кончине. И никак не ожидала нарваться на равнодушный ответ.

– Вы очень добры, мисс. Трагическое происшествие, как вы изволили выразиться. И, хотя я вовсе не желал ему такой смерти, должен сказать прямо: мы с Доусоном никогда не были дружны.

С этими словами временный дворецкий направился к одной из дверей в холле, и растерянная Фелисити последовала за ним, на ходу представив ему своего кузена. Коллинз на миг взглянул на Эмберли. Холодные, ничего не выражающие глаза, но одновременно какие-то тревожно беспощадные, они тут же снова скрылись под тяжелыми веками. Лакей распахнул дверь и объявил о прибытии гостей.

У камина расположились Джоан с женихом и крупный мужчина с красивым румяным лицом. Эмберли представили ему, рукопожатие у красавца оказалось на удивление крепким. Похоже, Бэзил Фонтейн был очень рад гостям. Во всяком случае, он так и излучал радушие. Фрэнк попытался понять причину неприязни своего друга Кокрейна к этому мужчине. Фонтейн определенно был человеком добросердечным, но по всей видимости, крайне раздражительным, и для того, чтобы вывести его из себя, достаточно было малейшего пустяка. Он ежеминутно предлагал всем напитки, передвигал для удобства присутствующих кресла, добродушно и весело подтрунивал над Фелисити, но, когда Джоан помедлила исполнить его распоряжение – пересадить подругу поближе к камину, заговорил с сестрой крайне грубо, и стало ясно, что характер у этого мужчины не сахар.

Но гнев быстро улетучился, и Бэзил снова заулыбался:

– Вы ведь знакомы с Кокрейном, не так ли? – обратился он к Фрэнку. – Скоро Энтони станет членом нашей семьи. Впрочем, не сомневаюсь, он уже об этом вам сообщил. – И Фонтейн дружеским жестом опустил руку на плечо Кокрейна, который воспринял это без особого восторга.

Бэзил предложил Фрэнку сигары и сигареты, потом принес подушку и подложил под спину Фелисити. И лишь убедившись, что все гости удобно устроились, он затронул тему, отчасти объяснявшую причину его обходительности. Посмотрев на Эмберли, Фонтейн без всяких обиняков заявил:

– Я особенно рад тому обстоятельству, что именно вы пожаловали к нам сегодня с кузиной. Ведь, насколько я понял, как раз вы нашли бедного Доусона.

– Да, нашел его я, но, боюсь, могу рассказать об этом происшествии не слишком много.

Фонтейн обрезал кончик сигары. Лицо у него было встревоженное; он вдруг стал похож на человека, пробудившегося от ночного кошмара, но еще находящегося под его впечатлением.

– Понимаю. Но его ведь застрелили, верно? И вы никого там не видели, ничего не нашли? Ну, я имею в виду, хоть какую-то зацепку?

– Нет. Ровным счетом ничего.

Джоан всем телом подалась вперед:

– Очень хотелось бы, чтобы вы рассказали нам все, что там видели. Полиция лишь оповестила нас об убийстве, никаких подробностей. А мы чувствуем свою ответственность, поскольку убитый был нашим слугой.

– Да, пожалуйста, расскажи все, что сможешь, и ни слова больше. – Энтони улыбнулся Джоан. – Не стоит так волноваться, дорогая. А лучше вообще не думать об этом.

– Нелегко, знаете ли, забыть об убийстве одного из своих слуг, – заметил Бэзил Кокрейну. – Вот вы воспринимаете это легко и просто, но Доусон не был вашим слугой. Более ужасного происшествия даже представить себе нельзя. – Он содрогнулся. – Никак не удается выбросить это из головы. Несчастного лишили жизни так… хладнокровно! – Фонтейн, похоже, почувствовал на себе взгляд Эмберли, поднял на него глаза. – Считаете, я воспринимаю это слишком близко к сердцу? Возможно. Не отрицаю, для меня это страшный удар. – Он чиркнул спичкой, поднес к кончику сигары; Эмберли увидел, как дрожит язычок пламени. – И вообще не понимаю, как и почему это произошло, – нервно продолжил Фонтейн. – Полиция толкует о каких-то разбойниках, орудующих на дорогах. Разве его ограбили?

Кокрейн, косясь на бледное встревоженное лицо невесты, решил немного снять напряжение и развеселить присутствующих:

– Ограбили? Ну конечно! Готов побиться об заклад: дворецкий решил удрать, прихватив с собой фамильное фарфоровое блюдо. Откуда это так дует, черт побери? – Он обернулся и увидел, что дверь распахнута настежь. Уже приподнялся было из кресла, но Фонтейн его опередил.

– Не беспокойтесь, я закрою. – Он встал и тяжело зашагал через комнату к двери. Но перед тем как затворить ее, выглянул в холл.

Энтони, заметив это, тотчас прошелся по поводу Коллинза: мол, тот наверняка шастает где-то рядом и подслушивает, что вполне в его духе.

Фонтейн недовольно покачал головой:

– Я так не думаю. Но нам лучше говорить потише. Слуги сгорают от любопытства, это вполне естественно. – Он покосился на Эмберли. – Трудно винить их в этом, не правда ли?

– Думаю, – с расстановкой произнес Фрэнк, – я не испытывал бы особого сочувствия к слуге, которого застукал подсматривающим в замочную скважину.

– Да все это выдумки Кокрейна! – сердито произнес Фонтейн. – Бредовые фантазии! Нет, я ни в коем случае не оправдываю Коллинза, но… – Тут он резко оборвал фразу и вдруг в присущей ему оживленной манере заговорил о предстоящем бале.

Дверь тихо отворилась, вошел Коллинз с подносом, на котором стояли напитки. Казалось, вместе с ним в комнату ворвался холодок, чувство тревоги. И голос у Фонтейна зазвучал как-то вымученно; и в смехе Джоан ощущалась нервозность. Коллинз бесшумно подошел по ковру к столу у стены, поставил на него поднос. А затем удалился – так же тихо, как вошел. От внимания Эмберли не укрылось, как он демонстративным жестом затворил за собой дверь.

Фрэнк взглянул на Фонтейна:

– Вам не нравится Коллинз?

Всех присутствующих удивил этот прямой и неожиданный вопрос. Улыбавшийся до того Бэзил нахмурился, затем покачал головой:

– Нет. Не слишком. Жалею, что взял его в дом; не следовало бы, но дядя очень настаивал.

– А между ним и Доусоном существовала неприязнь?

– Не скажу, что они как-то особенно ладили между собой, но и неприязни не замечал.

– Но не думаете же вы, что Коллинз мог иметь к убийству какое-то отношение? – встревожилась Джоан.

– Нет, я просто хотел уточнить отношения между слугами, мисс Фонтейн.

– В таком случае ответственно заявляю, – вмешался Бэзил, – во время совершения убийства Коллинз был дома, это мне точно известно.

– Вы совершенно уверены? – спросил Эмберли.

– Совершенно. Хотя с виду типичный злодей, верно? – усмехнулся Фонтейн. – Но это еще не повод, знаете ли, обвинять человека в убийстве. Ладно, лучше расскажите-ка нам, как вы нашли тело Доусона.