По следам большой смерти - Виталий Сертаков

В порту кипела работа.

Эсминец между тем подошел на опасно близкое расстояние к берегу. Невооруженным глазом с кораблей противника он казался одним из десятков стальных гробов, курсирующих в приливных течениях, но в любую секунду на военной базе могли сыграть тревогу. Зияющие жерла десятков орудий провожали своего единственного недруга угрюмыми пристальными взглядами.

Матросы "Клинка" затихли. Три сотни человек, все, кроме машинистов, прильнули к иллюминаторам и прорезям прицелов.

– Смотри, адмирал, видишь - краном зацепили?.. Нет, не там, левее! - Ковалю показалось, что его голос прозвучал, как дребезжание будильника.

– Матерь Божья! - ахнул Орландо. - Они же ее уронить могут! Это же…

– "Томагавки", - закончил Артур. - На каждом крейсере их не меньше сотни, и неизвестно, что за начинка. Перетаскивают на эсминец. Видно, он на ходу…

Продолжить рассуждения он не успел, потому что с берега ударило орудие и почти сразу за ним - второе. Далеко за кормой взметнулся фонтан воды.

– Ну, с Богом! - Мужчины потянулись друг к другу и обнялись. Один - высокий, широкоплечий, седой, с глубокими морщинами возле глаз.

Второй - совсем еще молодой, смуглый, худощавый.

– Машина, полный вперед!

Коваль торопился на корму, расталкивая спешащих навстречу моряков.

– Всем по местам! Боевая тревога! - На "Рейгане" низко завыла сирена.

– Орудия к бою! Заряжай!

Артур скатился по трапу, кувалдой выбил заслонку палубного люка. Створки с грохотом обрушились в темноту.

Еще два разрыва. Пока далеко, но корпус ощутимо качнуло. "Клинок" набирал ход, переборки дрожали от работы винтов.

– Башня, огонь!!

Артур никак не ожидал, что это будет так громко. Пол вдруг рванулся из-под ног, внутренности эсминца застонали. Встряхивая головой, Артур отвернул вентиль на крышке ближайшей цистерны. Затем, слушая звон в ушах, перепрыгнул на следующую. Третья, четвертая… двенадцатая.

Взрыв. На сей раз шарахнуло совсем близко.

Эсминец ответил сразу из четырех орудий. Пивовары, видимо, пристрелялись, и подача снарядов пошла непрерывным потоком.

Артур вылез на опустевшую палубу и тут же закашлялся. Президенту показалось, что он остался один против беспощадной вражеской своры. Эсминец шпарил на всех парах прямо в гавань, постоянно меняя курс. Перед его носом разбегались врассыпную лодочки и катера, точно застигнутые на столе тараканы. Справа циклопическим парусом нависал борт авианосца, слева, наращивая скорость, приближался итальянский фрегат.

…Вслед за человеком, блестя пурпурной чешуей, на палубу выползал первый из питомцев Храма. Он пошевелил ноздрями, принюхиваясь к пороховым газам, взмахнул бородатой башкой и затрубил.

На его истошный вопль откликнулись остальные братья. Они кричали так славно, так упоительно, что единственный человек, бесстрашно стоявший среди изгибающихся многометровых колец мускулов, сам задрал голову и присоединил свой голос к голосам друзей.

А потом он вскочил в седло, и двенадцать крылатых змей кинулись в свой единственный, первый и последний, бой.

И в этот самый миг в далеких горах на севере Поднебесной, в самой глубокой шахте, куда никогда не проникали лучи солнца, вздрогнул и заворочался старый искалеченный человек, больше похожий на черепаху с мягким панцирем. Он очнулся от раздумий и произнес одну лишь фразу: "Да сопутствует тебе твой Бог, мирный человек!.."

И в этот самый миг в избе на берегу Белого моря остролицая суровая женщина перевернула хрустящую страницу книги и на чистом листе вывела: "Сей день, девятнадцатого января две тысячи сто сорок третьего года, Проснувшийся демон по прозвищу Кузнец начал великую битву за два моря…"

Анна Третья подержала перо над бумагой, но так и не поставила точку.

Книга не закончилась, Книга должна продолжаться.