Вокзал потерянных снов - Чайна Мьевилль

Сначала были едва различимые, на грани слышимости звуки. Но они быстро изменялись, превращались в слова, в голос, в мелодичный, меланхоличный шепот. И голос этот быстро набирал твердость; вылетая из мира, где бродило эхо ножниц, он ввинчивался в реальность. Описать его словами было невозможно. Сверхъестественный и жуткий, он притягивал к себе слушателей и звучал не в ушах, а гораздо глубже, в крови и в кости, в нервных узлах.

…ПЛОТСКИЙ ЛАНДШАФТ СКЛАДЫВАЕТСЯ В ПЛОТСКИЙ ЛАНДШАФТ ЧТОБЫ ОЗВУЧИТЬ ПРИВЕТСТВИЕ В ЭТОМ РАСКРОЕННОМ ЦАРСТВЕ ОТ ТЕХ КТО ВО МНЕ НУЖДАЕТСЯ И В КОМ НУЖДАЮСЬ Я…

Превозмогая страх, Рудгуттер делал жесты помощникам, пока Стем-Фулькер и Рескью не догадались по его примеру поднять ножницы и громко ими клацнуть, разрезав воздух почти осязаемым звуком. Мэр тоже защелкал лезвиями. Все трое напряженно работали вхолостую, заполняя комнату жуткими металлическими аплодисментами.

Это резкое вжиканье снова вызвало неземной отклик. Раздался стон блаженства, утоленной похоти. И каждый раз, когда заговаривал невидимый, казалось, будто лишь обрывок бесконечного монолога случайно залетает в пределы слышимости.

…ЕЩЕ ЕЩЕ И ЕЩЕ НЕ ПРЕКРАЩАЙТЕ СЕЙ НОЖНИЧНЫЙ ВЫЗОВ СЕЙ ВОСХИТИТЕЛЬНО ОСТРЫЙ ГИМН Я СОГЛАШАЮСЬ КАК ЖЕ ВЫ СЛАДОСТНО ЗВУЧИТЕ О ФИГУРКИ С ЭНДОСКЕЛЕТОМ СКОЛЬ НЕУКЛЮЖИ И СКОЛЬ ЭЛЕГАНТНЫ ДВИЖЕНИЯ ВАШИ О МАЛЮТКИ РЕЖУЩИЕ РАССЕКАЮЩИЕ КРОМСАЮЩИЕ НИТИ СОТКАННОЙ ПАУТИНЫ…

Из теней, отбрасываемых невидимками, из теней, что казались паучьими сетями, туго натянутыми меж углами квадратной комнаты, появилось нечто. И появилось не просто из теней — из другой реальности. Возникло вдруг там, где только что не было ничего. Шагнуло из какой-то складки пространства.

Ткач двинулся вперед, осторожно ступая тонкими ногами, качая огромным туловищем и подняв вверх множество лапок. Посмотрел на Рудгуттера и его помощников не просто сверху, а с колоссальной высоты.

Паук.

Рудгуттер был тертый калач. Этот хладнокровный от природы человек привил себе прагматизм, приучил себя к дисциплине. Он давно уже не испытывал ужаса. Но сейчас, глядя на Ткача, был к этому близок.

Потому что Ткач был куда страшнее, чем посол. Обитатели ада — существа отталкивающие и жуткие; их чудовищное могущество вызывало благоговейный трепет у Рудгуттера. Но все же для него они были постижимы. Они карают и сами подвергаются пыткам. Они расчетливы и капризны. Это умные и тонкие политики.

А Ткач — создание абсолютно не от мира сего. С ним не может быть торга или заигрываний. Попытки уже предпринимались.

Рудгуттер мобилизовал волю, зло обругав себя за малодушие, и принялся изучать стоящую перед ним тварь. Сортируя и усваивая увиденное.

Большая часть туловища приходилась на огромный живот в форме слезы. Он выпячивался и свисал, начинаясь от шеи (она же талия), — тугой, массивный плод семи футов в высоту и пяти в ширину. Он был гладок и крепок, хитин радужно поблескивал — преобладали темные тона. Голова была величиной с человеческую, она свешивалась с передней части живота, находясь в одной трети расстояния от верха до низа. Над ней возвышались черные покатые плечи.

Ткач разглядывал посетителей — голова медленно поворачивалась. Ее верх был гладок и гол, как человеческая лысина. Многочисленные глаза насыщены густым кровавым цветом. Два основных ока — величиной с голову новорожденного — в глубоких впадинах по бокам; между ними — третье, куда поменьше. Над ним — еще два глаза, выше — еще три. Сложное, геометрически правильное созвездие немигающих блесток на темно-малиновом фоне.

У Ткача был сложный, из нескольких частей состоящий, рот. Внешние челюсти — гибкие и подвижные, это нечто среднее между жвалами и лоснящейся черной мышеловкой. В глубине полости прогибалось и подрагивало влажное нёбо. Ноги — тонкие, костлявые, как человеческие лодыжки, — вырастали из узкой ленты сегментированной плоти, что соединяла живот и голову. Паук ходил на задних четырех ногах. Они росли под углом сорок пять градусов от туловища; колени находились примерно в футе над головой, выше живота. Ниже коленного сустава нога шла прямо вниз и имела длину футов десять, заканчиваясь острием, напоминающим клинок стилета.

Ткач, подобно тарантулу, за один шаг переставлял только одну ногу, высоко ее поднимая и опуская с точностью хирурга или художника. Движение это было медленным, жутким и совершенно нечеловеческим. Из той же сложной складки, откуда росли эти четыре ноги, выдавались две пары конечностей покороче. Шестифутовые, начиная от локтевых сгибов, они были направлены вверх. Тонкая и твердая хитиновая трубка заканчивалась восемнадцатидюймовым когтем, блестящим бурым клинком, острым как скальпель. В основании его находился завиток паучьей кости, заостренный крюк, чтобы цеплять, удерживать и рвать добычу.

Органические эти орудия убийства торчали кверху, как широкие рога, как пики — хвастливая демонстрация смертоубийственной силы. А впереди свисала книзу еще пара конечностей, самых коротких. С самыми настоящими кистями — крошечными ладошками и пальчиками — посередке между головой Ткача и полом. Кисти были пятипалые, но без ногтей; да еще необычная перламутрово-черная кожа отличала их от пальцев человеческого ребенка.

Ткач чуть согнул руки в локтях, хлопнул ладошками и потер ими друг о друга. Это был до жути человеческий жест, как у лицемерного, жеманного священника. Острые как копья ноги украдкой приближали Ткача к посетителям. Черные с красным отливом когти чуть поблескивали в невесть откуда берущемся свете. Ладони гладили друг дружку. Туловище Ткача качнулось назад и угрожающе — вперед.

…КАКОЕ ПОДНОШЕНИЕ КАКИЕ ЧУДНЫЕ ОКОЛЬЦОВАННЫЕ РЕЗАКИ ПОЛУЧАЮ Я ОТ ВАС… — проговорил он и вдруг протянул правую руку.

Это резкое движение заставило милиционеров напрячься. Рудгуттер, не колеблясь, шагнул вперед и вложил ножницы в ладонь, постаравшись, правда, не коснуться кожи. Точно так же поступили Стем-Фулькер и Рескью. Ткач с пугающей быстротой отбежал назад. Рассмотрел полученные ножницы, просунул пальцы в кольца, быстро защелкал лезвиями. Затем устремился к стене, противоположной входу, и повесил на нее подарок. Безжизненный металл непонятным образом прилип к разрисованной сыростью кладке. Ткач отошел, залюбовался.

— Ткач, мы пришли не просто так, мы хотим кое о чем попросить тебя, — твердым голосом сообщил Рудгуттер.

Ткач величаво повернулся к нему

…СПЛЕТЕНИЕ БЕСЧИСЛЕННЫХ НИТЕЙ ОКРУЖАЕТ ВАШИ СМЕШНЫЕ ШАТКИЕ ТЕЛЬЦА ВЫ ТЯНЕТЕ И МОРЩИТЕ И ЧИНИТЕ ВЫ ТРИУМВИРАТ ВЛАСТИ ЗАЩИЩЕННЫЙ СИНЕМУНДИРНЫМИ ШИПАМИ С ИСКРЯЩИМИСЯ КРЕМНЯМИ ЧЕРНЫМ ПОРОХОМ И ЖЕЛЕЗОМ ТРОЕ ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕННЫХ ВЫ ЛОВИТЕ ИЩЕТЕ ГАДКИЕ ЗАУСЕНЦЫ НА ПЕТЛЯХ ТКАНИ ПЯТЬ КРЫЛАТЫХ ВРЕДИТЕЛЕЙ СРЫВАЮЩИХ СИНАПС ЗА ГАНГЛИЕМ ВЫСАСЫВАЮЩИХ ДУШУ ЧЕРЕЗ ВОЛОКНА МОЗГА…

Рудгуттер бросил взгляд на Рескью и Стем-Фулькер. Все трое напряженно слушали, старались уследить за ритмически-гипнотической речью паука. Но одно было совершенно ясно.

— Пять? — прошептал Рескью, глянув на Рудгуттера и Стем-Фулькер. — Попурри купил только четверых наших мотыльков…