Охота на ясновидца - Анатолий Королев

В ярости генерал засвистел нечто грозное, но вспомнив свой последний зарок — не свистеть! — врубил сте-реоколонку и грозовые раскаты «Мессии» — оратории Генделя — на полчаса прервали наш диалог.

Эхо слушал музыку, заткнув уши пальцами, чтобы выдержать впечатление и не брызнуть кровью из губ на шахматный пол.

— И вы знаете мой конец? — спросил я, когда стихла музыка.

Мой голос дрогнул. Эхо не глядел в мою сторону.

— Да, и если ты справишься с задачей, я открою тебе все твои тайны, Герман… И все правила борьбы с тайнами… Но ближе к делу! Идем! Ночь ждёт.

Он пошел к выходу и соизволил заглянуть мне в глаза:

— Забудь все, что я наболтал со сна… О ребесе, о Салмакиде. Я насмешничал. Только насмешничал.

Но я не собирался ничего забывать, тем более того, что велено забыть!

Забегая вперед напишу, что больше я ни разу не видел той злосчастной гравюры за шторками на стене, даже крючок на котором она висела был вынут, а отверстие зашпаклевано.

Мы стремительно шли по коридору в сторону лифта.

— Я уверен, что ты еще сегодня узнаешь кто она и укажешь, где наш враг прячет личные вещи от моего взгляда! Ведь ты чертовски одаренный балбес, Герман!

Для этого не нужно никуда уезжать, бежать или звонить. Ты просто-напросто уляжешься спать.

Мы спустились на первый этаж и вошли в просторную ванную комнату, где уже была приготовлена горячая ванна — глубокий квадрат, утопленный в пол и облицованный черным мрамором.

Над водой мини-бассейна курился пар.

Лопалась пена.

Пахло орхидеей.

— Все, что я сейчас скажу — это смесь банальностей и откровений… Сон — изнанка человеческой жизни. Тайна, в которую ты погружаешься: каждую ночь вместе с миллионами других спящих. Если днем все мы отличны друг от друга, то во сне люди слитны и неразличимы. Сон гипнотической силой сплавляет наши личности в одну жидкую полумистическую бесформенную субстанцию сновидения. Она обнимает земной шар мыслящей магмой. Имя ее — сносфера. Это мистический продукт человечества не менее важен, чем цивилизация, которую оно создает. И ясновидец может путешествовать по этому слою из одной души в другую с легкостью призрака!

— Где-то в этих сновидческих облаках, — продолжал он, — спрятан сон человека, которому снится наша Гepca. Думаю, что таких людей даже несколько. Она хороша собой. Она угрожает благополучию семьи, которая ее предала… Наверняка есть и человек, который любит ее. Словом, надо найти того, у кого сон самый яркий. Нужно увидеть этот сон и, обернувшись оборотнем внутри сна, разглядеть спящего хорошенько, запомнить его лицо, внимательно осмотреть его комнату, попытаться запечатлеть все до самых мелочей, ведь днем эту комнату надо будет отыскать. Еще лучше — выйти из сна и осмотреть весь дом спящего. Выйти наружу, запомнить номер дома, название улицы. Ведь это может быть дом за тысячу километров от нас. Если бы это был мой сон, я бы просто допросил спящего. Проснувшись утром, он все забудет. Но тебе, Герман, такое еще не под силу.

— Учитель! — воскликнул я в отчаянии, — Я не справлюсь. Я ничего не понимаю в снах. Я никогда их не помню. И как я найду один нужный сон среди тысяч сновидений?!

— Раздевайся! Вода начала остывать. И смерь температуру, — Эхо неумолимо протянул градусник.

Вид термометра меня просто рассмешил:

— Я здоров. К чему эти физические фокусы?

— Температура воды в ванной будет поддерживаться строго на уровне температуры твоего тела. Тогда ты не будешь чувствовать воду, а станешь как бы парить в воздухе. В состоянии невесомости. Это поможет глубине твоего поиска и ты сможешь управлять галлюцинацией.

— Да я никогда не засну в воде!

— Тебе сейчас сделают один ма-аленький укольчик… — палец Учителя грозно навис над кнопкой вызова.

— Постойте! Ответьте только на один вопрос, маэстро… Что стало с той дьяволицей, которая сначала хотела убить меня, а затем убила вашего спящего мальчика?

Мой вопрос был крайне неприятен Эхо, но я выбрал удачный момент и он, поколебавшись, ответил:

— Тут еще много загадок, Герман. Кто-то использовал сомнамбулу, чтобы следить за Герсой по всем правилам специальной психоразведки. Не только в России идут опыты по дальновидению, у американцев есть подобная программа «Золотые ворота», у англичан, в МИ-6, существует мощный отдел анормальных операций… Они знают кто я такой, но бессильны остановить и подавить Августа Эхо. Так вот, эта маленькая дрянь управлялась опытным кукловодом из-за занавеса. Кто он, мы еще не знаем. Выслеживая Герсу, свою подружку по интернату, это маленькое чудовище увидело, что я тоже выслеживаю Гepcy с помощью своего, дивного спящего Адониса. И тогда она приняла решение уничтожить конкурента по слежке. Ты попал в ее руки только потому, что взял из кармашка убитого офицера электромагнитный ключ. Без твоей помощи она бы не справилась, девочке — хотя ей на самом деле столько же лет сколько Гepce, примерно двадцать, двадцать два года, — девочке нельзя пройти в институт без сопровождения и пройти посты охраны.

Маленькая сволочь видела, где находится аварийный запасной тоннель института. Он выходит в подвал одного из обычных питерских домов. Взяла тебя под контроль внушения и привела сюда. Остальное известно: мальчик был убит, и я на время ослеп. Он помолчал.

— И еще неясно, Герман, зачем судьба привела тебя ко мне? Может быть, ты заодно с Герсой и хочешь меня укокошить?

Он рассмеялся таким смехом, что у меня волосы встали на голове. Смехом Сатаны.

— Вобщем, за Герсой следит человек из западной спецслужбы. Как видишь, наша девочка — нарасхват. Я думаю, он как-то связан с ее ложной семьей.

— А где сомнамбула?

— Я велел ее отпустить. Допрос сомнамбул безнадежное дело, она тут же впадет в летаргический сон на пару лет… Ее сунули в тот самый желтый чемоданище на колесиках, упрятали в багажник «жигуленка» и доставили машину на стоянку недалеко от вокзала, где ты сел за руль.

— Зачем?!

— Пусть у них тоже будет оружие против Герсы. Ее враги — ;мои друзья. Если они прикончат ее вперед, я не стану обижаться, что опоздал.

И палец ясновидца вонзился в звонок вызова.

И тут я почувствовал, что моя жизнь висит на волоске.

И я оказался прав!

Вошла врач, и уже через минуту мне был сделан внутримышечный укол.

Сначала я еще сохранял сознание.

— Десять микрограмм ЛСД, — меланхолично улыбнулся Учитель, — всего десять жалких микрограмм ди-этиламида лизергиновой кислоты, чтобы понизить уровень серотонина в головном мозге. О, серотонин, — протянул он с мечтательной издевкой, — великий медитар, только благодаря ему мы отличаем явь от сновидений.

Без серотонина человек сразу станет трофеем галлюцинаций. Он будет спать наяву, на ходу, на бегу. Он не различит дня от ночи.