Скажи волкам, что я дома - Кэрол Рифка Брант

— А зачем мне как-то ее называть?

Я нервно переминалась с ноги на ногу, мечтая лишь об одном — побыстрее уйти.

— Ну, ведь вы с ней встречаетесь, разве нет?

— А ты что, не знаешь? Она же моя двоюродная сестра. Нет, я понимаю, ты вся в своих Средних веках, но все-таки…

— А… Нет, я не знала. Как-то глупо все вышло. Прости, пожалуйста. Я…

— Да ничего страшного. Ты просто не знала. Это не повод, чтобы устраивать показательное покаяние.

— Да, хорошо. Но я правда не знала. Ты не думай, я не какая-нибудь ненормальная извращенка или там в этом роде.

Бен положил руки мне на плечи и пристально посмотрел на меня. Прямо в глаза.

— Джун, ты думаешь, я считаю тебя ненормальной? Думаешь, я считаю, что ты могла бы встречаться с кем-то из родственников? Ты правда так думаешь? Знаешь, тебе надо срочно менять отношение к жизни. Ты какая-то слишком серьезная, так нельзя. Слушай, в следующие выходные, когда все спектакли закончатся, приходи ко мне в гости. Создадим тебе персонажа. Никаких обязательств. Просто создадим персонажа, а дальше посмотрим. Что скажешь? Думаю, из классов тебе подойдет наемный убийца. — Он отступил на пару шагов, слегка наклонил голову набок и прищурился, внимательно глядя на меня. Финн точно так же смотрел на картины в музеях. Вспомнив об этом, я улыбнулась. И Бен, наверное, подумал, что я улыбаюсь ему. Потому что он улыбнулся в ответ и сказал: — Эльф — наемный убийца… с магическими способностями. Будем надеяться, тебе выпадет много харизмы. Может, я даже немного схитрю и сразу накину тебе побольше. Чтобы у тебя был хороший старт. Ну, что? Придешь?

Я вдруг поняла, что тереблю в руке кончик косы, и тут же ее отпустила.

— Ладно, — пробормотала я, не глядя на Бена.

— Правда?

— Да. Я приду.

Это было так здорово: сказать «да». Согласится на что-то нормальное, обыкновенное. Прийти в гости к парню, который считает, что я никогда бы не стала встречаться с кем-то из родственников. В эти минуты, пока я стояла с Беном в библиотеке, все плохое забылось. А потом Бен попрощался и ушел, и все снова вернулось.

Я подошла к телефону-автомату, висевшему в вестибюле, и позвонила Тоби. Он по-прежнему не брал трубку. Я набрала номер еще раз. На случай, если вдруг в первый раз перепутала какие-то цифры. Но нет. Снова — длинные гудки. И никто не берет трубку.

Вернувшись домой, я первый делом залезла в почтовый ящик. Я отдала бы все, что угодно, лишь бы там оказалось письмо от какой-нибудь из этих безумных организаций, которые изобретает Тоби. Лига юных исследователей вулканических чаш. Клуб поклонников Мияги-сан. Общество мастеров «Золотые руки». Но в ящике не было ничего, только два счета и рекламный листок от «Гранд Юнион».

Буквально через две минуты после того, как я вошла, мне позвонила мама. Проверить, дома я или нет.

Грета осталась в школе, потому что вечером у нее был спектакль. На этой неделе «Юг Тихого океана» давали в понедельник, среду и пятницу. Так что я была дома одна и села на кухне делать уроки. Геометрия. Доказательство теоремы. Я открыла тетрадь и разделила страницу на две колонки.

Взяла лист с заданием. Постулаты. Аксиомы. Конгруэнтность. Ничего не значащие слова. Мертвые и бессмысленные. Я постучала карандашом по раскрытой тетрадке. А потом, вместо того чтобы записать два разных доказательства теоремы Пифагора, я написала в одной колонке: «Доказательство „Почему никак невозможно, что я больше никогда не увижу Тоби“». Пару секунд я смотрела на запись. Мне очень хотелось, чтобы доказательство было легким. Как доказательство утверждения, что прямая всегда имеет угол в 180°. Но здесь все было гораздо сложнее. На ум приходили только доводы «против».

А вдруг Тоби даже не дали заехать домой, а отвезли прямо в аэропорт и посадили в самолет, улетавший в Англию ближайшим рейсом. Или он собрал вещи и переехал на другую квартиру, и теперь я никогда его не найду. Или, допустим, в полиции его избили и бросили в камеру в темном подвале. Или случилось уже совсем страшная вещь. То, о чем даже не хочется думать…

— Нет, — сказала я вслух, вырвала из тетради листок и смяла его в кулаке. Потом попробовала позвонить Тоби еще раз. И снова никто не взял трубку.

Я могла бы назвать сотню причин, почему я позвонила Тоби в тот субботний вечер. Хороших причин, убедительных. В которые очень легко поверить. Я волновалась за Грету. Вот самая лучшая из них. Я боялась за Грету. Я запаниковала. Были еще и другие причины. Я с ходу могу привести еще не один десяток. Но в глубине этого нагромождения притаилась одна, о которой мне страшно задумываться. Которая донимает меня по ночам, не давая заснуть. Которая постоянно присутствует рядом, наряженная в волчью шкуру. Скалит острые зубы.

Мне очень не хочется верить, что это и была истинная причина. Что я позвонила Тоби в отместку за все те мучительные воскресенья, когда я напрасно ждала звонка. За все те воскресенья, которые, как мне теперь уже ясно, Финн проводил с Тоби. Я позвонила ему потому, что мне было больно думать о том, как Финна, наверное, смущали мои постоянные, неуклюжие заигрывания. Позвонила потому, что иногда мне казалось, что я прямо слышу, как они смеются. Надо мной. Глупой, наивной дурочкой. Я ничего не знала про Финна и Тоби — смешно! Я влюбилась в родного дядю — обхохочешься, правда. По ночам я лежала в кровати, и у меня в ушах звучал смех Финна. Такой красивый, такой светлый смех. Словно Финн проглотил солнце. Я позвонила Тоби из-за этого смеха. Мне хотелось, чтобы этот смех не умолкал. Мне хотелось, чтобы он умолк навсегда. Я совсем не ревнивая. Так я всегда говорила. И всегда в это верила.

Но, возможно, я ошибалась. Возможно, я как раз очень ревнивая. Может быть, мне хотелось, чтобы Тоби услышал волков, живущих в темном лесу моего сердца. Может быть, в этом и был смысл названия. Скажи волкам, что я дома. Может быть, Финн все понимал. Как всегда. Можно сразу назвать им адрес, где ты живешь. Потому что тебя все равно найдут. От волков никуда не скроешься.

Я уже начала думать, что, может, мы с мамой не такие и разные на самом-то деле. Может быть, наши сердца мало чем отличаются друг от друга. И может быть, Тоби досталось худшее из двух сердец. Я говорю «может быть», хотя точно знаю, что так и есть. Я знала, что он помчится в лес, если я его попрошу. Я знала, что это опасно. Но я также знала, что Тоби сделает все, чтобы сдержать обещание, данное Финну.

Сначала я верила, что позвонила ему по хорошим причинам. Но с каждым прошедшим днем — днем без Тоби — я понемногу теряла веру. Я начала понимать правду.

В ту ночь я не спала. Каждый час я потихоньку спускалась на кухню и звонила Тоби. Но он по-прежнему не брал трубку. Я слушала длинные гудки и представляла, как в квартире Финна звонит телефон. В темноте, среди грязных тарелок и разбросанных в беспорядке вещей. Звон плывет среди книг, над турецким ковром — так настойчиво ищет уши, которые его услышат.