Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма - Глен Кук

Длиннотень промолчал: он предпочитал не обсуждать неудачную вылазку Сингха. Сейчас его собственная агентурная сеть была слаба, но лазутчики делали что могли, и порой немало. А союз с душилами был непопулярен и потому весьма ненадежен. В Тенеземье обманников любили ничуть не больше, чем в Таглиосе.

Могаба переступил с ноги на ногу, но удержал рвавшееся у него с языка замечание. Однако Длиннотень понял его без слов. Генерал хотел, чтобы ему позволили нанести удар прежде, чем разрозненные таглиосские отряды успеют выйти на границу Чарандапраша и объединиться в сильную армию.

– Ревун, найди Ножа. Передай приказ: пусть беспрестанно тревожит эти отряды. Но нападает только на те, с кем может справиться. Генерал…

– Да, господин.

Голос Могабы звучал нейтрально, что, надо полагать, стоило нару немалых усилий.

– Разрешаю тебе послать часть кавалерии на север, навстречу врагу. Но только часть, и только кавалерии. Если вздумаешь трактовать это так, будто тебе дана полная воля, – пеняй на себя. Я и впрямь выпущу тебя на волю… по ту сторону Врат.

С тех пор как Длиннотень последний раз отсылал кого-то за Врата Теней на неминуемую и мучительную смерть, прошло уже немало времени. Некогда ему было развлекаться. К тому же, по правде сказать, в настоящее время он просто-напросто не мог открыть этот путь без копья, то есть знамени Черного Отряда. А единственный запасной ключ был похищен одним из бывших сподвижников, ныне умершим. Не будучи некромантом, Длиннотень не имел возможности вызвать дух похитителя и вынудить его признаться, где погребен этот инструмент.

– Я ясно выразился?

– Абсолютно, – отозвался Могаба, слегка приосанившись. Уступка была невелика, но для него и она значила немало. Правда, местность к северу от Чарандапраша не годилась для кавалерийских маневров, из чего следовало, что ему придется использовать своих всадников как посаженную на коней пехоту. Но даже это открывало определенные возможности. – Премного благодарен, господин.

Краем глаза Длиннотень уловил взгляд молчаливой – она почти не разговаривала – девочки. Взгляд, полный презрения. Правда, уже в следующее мгновение эти глаза вновь стали пустыми, так что мелькнувшую в них нелестную эмоцию Хозяин Теней мог списать на свою мнительность.

Он вновь посмотрел на плато блистающих камней. Когда-то сюда его привело навязчивое желание познакомиться с этим местом. Теперь же Длиннотень ненавидел плато, мечтал, чтобы оно провалилось в тартарары, – но и нуждался в нем. Без плато он был бы слишком слаб, чтобы соперничать с Ревуном – или с Душелов, этой непредсказуемой, сумасбродной бабой, сущим исчадьем хаоса.

– Где та, что носит имя Душелов? – спросил он. – Есть какие-нибудь известия?

– Никаких, – солгал Ревун, получивший важное сообщение от тенеплета-скринсы, чья шайка управляла колонией летучих мышей-лазутчиц. – Хотя в Таглиосе примерно в то же самое время, когда братья джамадара Сингха пробрались во дворец, произошло нечто странное. Возможно, тут не обошлось без нее.

У маленького колдуна вырвался вопль, чуть ли не вдвое продолжительнее и пронзительнее обычного. Его затрясло, на губах выступила пена.

Даже Дщерь Ночи отступила на шаг.

Помочь ему никто не вызвался.

Прошло четыре дня, прежде чем Костоправ смог наконец выехать из Таглиоса. Большую часть этого времени он провел в спорах с Радишей. Меня на их встречи не приглашали, но, судя по тому, что удавалось узнать от Корди Мэзера, споры там шли ожесточенные. А ведь Корди наверняка не слышал и десятой части сказанного.

Сдается мне, что в последнее время Корди не слишком устраивала отведенная ему роль, поскольку Радиша, кажется, начинала относиться к нему так, как некоторые облеченные властью мужчины относятся к своим любовницам. С обязанностями командира княжеской гвардии он справлялся отменно, но Баба, похоже, считала его игрушкой, которой нельзя доверить ничего серьезного.

Впрочем, нет худа без добра: не будь он раздосадован таким отношением, не стал бы, наверное, рассказывать мне об этом конфликте.

– Небось, все то же, что и раньше? – спросил я. – Расходы?

Не один год Костоправ вынуждал Радишу приобретать миллионы стрел, сотни тысяч копий и дротиков, десятки тысяч пик, седел и сабель. Склады ломились от мечей и щитов. Старик скупал метательные орудия в комплекте с ящиками снарядов. Вьючных и тягловых лошадей, мулов и бычьи упряжки он добывал тысячами и даже обзавелся слонами – как боевыми, так и рабочими. Строевого леса накопилось достаточно, чтобы воздвигнуть не один город. На подводах в разобранном виде лежала тысяча коробчатых змеев, каждый из которых мог поднять человека.

– Все по-прежнему, – подтвердил Мэзер, сердито взъерошив спутанные каштановые волосы. – Похоже, он не ждет ничего хорошего.

– От чего?

– От зимнего наступления. Из-за которого весь сыр-бор. Он явно готовит резерв на тот случай, если оно закончится пшиком.

Гм… Да, это похоже на Старика. Никакие приготовления, никакие запасы не кажутся ему достаточными. И вполне возможно, что по мере того, как унимается гнев на душил, Костоправу все меньше охота бросать свои силы в решающий бой. Правда, зная его, можно предположить, что за этим кроется какая-нибудь уловка. Не исключено, что он просто пытается приструнить Радишу, чтобы не вздумала плести в его отсутствие политические интриги.

– У него едва не лопнуло терпение.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, есть грань, которую переступать нельзя. За которой Баба уже просто не станет спорить.

– А…

Этим было сказано все. Зайди Старик чуть-чуть дальше, ему пришлось бы прибегнуть к военной силе и взять княжну под стражу. А это значит разворошить змеиное гнездо.

– Он на это способен, – сказал я Мэзеру, полагая, что мои слова непременно достигнут ушей Бабы. – Но не из-за военных же припасов. Вот ежели Прабриндра и Радиша не сдержат слово и не помогут Отряду вернуться в Хатовар… Капитан может рассердиться.

У Костоправа пунктик: уже добрый десяток лет он мечтает вернуть Отряд к истокам, в легендарный Хатовар. Стоит завести разговор на эту тему, и из-под любой из множества масок, в которых предстает миру наш Старик, проглянет почти фанатичная решимость.

Я рассчитывал, что Корди передаст мои слова кому следует. И намеренно тыкал палкой в муравейник: вдруг Мэзер сгоряча выдаст, что же на самом деле думает о наших намерениях Баба.

Правда, князь и его сестра этот вопрос не обсуждали, но главным образом потому, что Прабриндра пристрастился к полевой жизни и с Бабой практически не виделся. Блуждание с духом ничего мне не дало.

А вот Копченый являл собой несомненное свидетельство реального существования проблемы. Именно его страх и порожденное этим страхом нежелание допустить Отряд в Хатовар привели к тому, что он переметнулся на сторону Хозяина Теней и тем самым подставился под удар. Как справедливо отметила Госпожа, которая тоже внесла свой вклад в Анналы, правители Таглиоса – и светские, и духовные – симпатизируют нам не больше, чем Хозяевам Теней. Но мы, во всяком случае, ведем себя помягче. И если сойдем со сцены преждевременно, у таглиосцев останется не много времени на то, чтобы пожалеть об этом.